Хейфорд Пирс - «Если», 1997 № 06
Общежитие располагалось в нескольких небольших постройках, кучкой стоявших на склоне холма. Несмотря на малые размеры, постройки вмещали множество студентов-кья, которые жили, питались, готовились к занятиям и спали в одной общей комнате. Общежитие людей (дом учитывал человеческую потребность в уединенном и просторном жилище) выделялось своими размерами и комфортностью: к дому прилегали бассейн и терраса.
— К тому же по отношению к другим зданиям это стоит против ветра, — сказала Элизабет, когда они вошли в вестибюль. — Большинство кья притерпелись к человеческому запаху, но от нашей стряпни они на стену лезут.
— Это вы про запах, когда мясо готовится, — поддакнул Рэй. Кья были сугубо травоядными и, хотя они истребили на своей планете всех более или менее крупных хищников, к поеданию мяса до сих пор относились с опаской. — Я знаю. Дом снимаю в городе. Пришлось стать вегетарианцем, потому что соседи поднимали шум всякий раз, когда я жарил бифштекс.
Элизабет кивнула.
— У нас тут в прошлом семестре приключилась неприятность. Затеяли мы пикник с шашлыками, а ветер переменился и разнес дымок по всему университетскому городку, так пять тысяч кья, как безумные, метались в панике. — Элизабет обвела взглядом вестибюль и заметила молодого человека, растянувшегося на кушетке и читавшего кьянский учебник медицины.
— Тошио, вы видели Фабера?
— Ага. — Студент махнул рукой в сторону лестницы. — Ры Смрад повалил клеиться к Грейс.
— Ры Смрад? — тихо переспросил Рэй, поднимаясь вслед за Элизабет по ступенькам. Он слышал, как искажали имя Фабера кья, однако в устах землян прозвище звучало совсем нехорошо.
— Фаберу нравится эта кличка, — сообщила Элизабет. — Он считает, что у спортсменов должно быть неблагозвучное имя.
— Уф!
Рэй увидел Фабера, когда они поднялись на самый верх. Тот, опершись о дверной проем, разговаривал с низенькой, стройной и изящной негритянкой, голову которой украшал непременный гребень «под могикан». Внимание Фабера ничуть не радовало девушку, хотя он, похоже, пребывал на сей счет в благодушном неведении.
— Ричард, — позвала Элизабет, — с вами хочет поговорить Рэй.
— Подождать нельзя? — огрызнулся Фабер. — Мы тут с Грейс соображаем, чем заняться вечером.
— Я — учебой, — твердо выговорила Грейс. — А сейчас не буду мешать твоей беседе с гостем. — Негритянка устремилась прочь от Фабера с быстротой и проворством олимпийской гимнастки.
Когда она исчезла, вид у Фабера был сердитый.
— Странные эти книжницы-отличницы, — буркнул он. — Только и знают, что зубрить. Эй, я вас собирался спросить про это, про занятия. Тут сказали, что мне надо учить кучу всяких наук?
— Совершенно верно, — кивнул Рэй.
— На кой? — удивился студент. — Заходите, — пригласил он Рэя с Элизабет в свою комнату, стены которой были увешаны футбольными плакатами и значками. — Гляньте-ка на эту чушь, — призвал Фабер, взяв со стола учебник. — Меня заставляют учить алгебру. Какой идиот мог такое придумать?
— Ну, я, — отозвалась Элизабет. — Это простейший из курсов математики…
— Да знаю, что вы это устроили, — оборвал ее Фабер, швыряя учебник на кровать. — Только зачем нужна математика? Если кому и приспичит узнать, чему равен икс в квадрате, так спросит у АН[2]. На то мы их и изобрели. И зачем учить стихи, где слова даже не рифмуются, или тот Древний язык, они его длиннолощинным зовут, а сами на нем больше не говорят.
— Цель образования в том, чтобы расширять свой кругозор, — наставительно изрекла Элизабет. — Может, алгебра или длиннолощинный вам в жизни и не потребуются, зато ум-то вам непременно понадобится.
— Мне мой ум, какой есть, нравится, — отрезал Фабер. — А все ваше ученье мешает мне тренироваться. В Колорадо я так с учебой не надрывался.
— Это не Колорадо, — заметил Рэй. — И правило здесь такое: играть в тяникуль позволяется в награду за успехи в обучении.
Фабер презрительно хмыкнул:
— Как же они таким макаром хорошую команду сколотят? Этот народ что, не понимает ничего, что ли?
«Считай до десяти, — приказал себе мысленно Рэй, — и помни о 10 процентах твоих комиссионных». Сосчитав, он задал вопрос:
— Вы участвовали в тренировках?
— Ага. Каждый день заглядываю на час-другой, — ответил Фабер. — Тяникуль штука классная, только, если вы с ГСТ хотите, чтоб я играл хорошо, — тут он ткнул здоровенным пальцем Рэю в грудь, — вам лучше унести отсюда побольше своих книжек.
Рэй с Элизабет вышли из комнаты и стали спускаться по лестнице.
— Я понимаю, — сказала она, — почему Фабер так доволен своим умом. Он у него совершенно девственный, словно только что отчеканенный пятак.
— Это я уловил, — вяло согласился Рэй. — Вы говорили, что ему надо оказать помощь в учебе. Думаете, поможет?
— Не исключено, — ответила Элизабет. — Но при двух условиях: если он сам поймет, что ему это нужно, и если найдется подвижник, который согласится работать с ним. Ведь сейчас у него нет контакта со студентами: Фабер считает их зубрилами и занудами.
— Может быть, согласится кто-то из кья?
— Они и чистюль-то едва терпят, а Фабер не большой поклонник мыла и воды…
— Вы правы, этот вариант отпадает.
— Может, мы сумеем что-нибудь сообразить, — утешила его Элизабет. И предложила: — Почему бы не обсудить все за ужином? Я знаю один приличный ресторанчик.
«Приличный ресторанчик» оказался очень похож на аэродромный кафетерий. В открытом загоне стайками бродили кья с чашками и графинчиками в руках. Буфетные стойки, однако, были больше, чем в аэропорту, а меню — разнообразнее. Да и небольшой оркестрик исполнял модные песенки.
Вручив Рэю ферментную таблетку, Элизабет подвела его к буфетной стойке и помогла выбрать блюдо.
— Мы придем за вторым, когда покончим с этим, — сказала она, беря большущий стакан сока. — Пусть вас не беспокоит, что придется пользоваться одним стаканом со мной, и дайте знать, когда вам захочется отпить. А если кто-то подойдет и хлебнет из нашей чаши, заговорите с ним: у кья поесть сообща — один из способов представиться.
— О’кей, — не очень охотно согласился Рэй. — Как часто вы сюда приходите? — спросил он Элизабет, прохаживаясь вместе с ней по площадке.
— Постоянно, — ответила молодая женщина, выуживая из стакана какие-то нарезанные листья. — Еда тут великолепная, можно провести вечер в приятной компании, а оркестр — высший класс. Вот, попробуйте винный спорыш.
Рэй попробовал и нашел, что спорыш по вкусу похож на шоколад, только лучше. Он собрался было взять еще, как к нему подлетел какой-то кья и выловил из стакана листик спорыша.
