Фредерик Пол - Операция «Венера»
Лейтенант испуганно потянулся к телефону, но вербовщик улыбнулся и отодвинул аппарат.
— Итак, вы — Митчел Кортней? — вкрадчивым голосом спросил он, и, достав ещё какую-то плёнку, вставил её в проектор. — Читайте. — Он настроил аппарат.
Вместе с лейтенантом я взглянул в проектор.
Передо мной была первая страница газеты «Нью-Йорк таймс», и на самом видном месте — некролог Митчелу Кортнею, заведующему Отделом Венеры рекламного агентства «Фаулер Шокен». Меня нашли замёрзшим на леднике Старзелиус неподалёку от Литтл-Америки. Оказывается, я вздумал ковыряться в батарейке, и она вышла из строя. Лейтенант давно уже с равнодушным видом отвернулся от проектора, а я всё читал. Я узнал, что Отдел Венеры возглавляет теперь Мэтт Ренстед, что моя смерть была тяжкой утратой для мира рекламы, что моя жена, доктор Нэвин, отказалась дать интервью газетам, а Фаулер Шокен произнёс прочувственную речь и высоко оценил мои заслуги. Я выяснил, что был личным другом Джека О'Ши, первого человека, побывавшего на Венере, который выразил глубокую печаль по поводу моей безвременной кончины.
— Я купил газету в Кейптауне. Можете преспокойно отправить этого проходимца обратно в трюм, лейтенант, — произнёс вербовщик.
Вызвали часового. Всю дорогу он не переставал награждать меня пинками и с такой силой втолкнул в красноватый полумрак трюма, что я с размаху сшиб кого-то с ног. После сравнительно свежего воздуха в коридоре зловонье в трюме показалось мне невыносимым.
— Чего ты там натворил, приятель? — поднимаясь на ноги, добродушно спросил человек, послуживший чем-то вроде амортизатора.
— Хотел только им объяснить, кто я такой… — но, сообразив, что рассказывать об этом бесполезно, просто спросил: — Что с нами будет дальше?
— Высадят в порту, разместят по баракам, определят на работу. По какой форме у тебя контракт?
— Сказали, по форме Б.
Он присвистнул.
— Ловко же тебя одурачили.
— Что ты хочешь сказать?
— Да где были твои глаза? Дело дрянь. Контракт по форме Б — пять лет работы. Им удаётся подбить на это лишь беженцев да законченных идиотов, редко кого другого. В контракте есть пункт о поведении. Когда мне предложили форму Б, я сказал, что, пожалуй, выгодней податься к ребятам из сыскного агентства Бринка. Тогда мне предложили форму Д. Должно быть, им здорово нужна рабочая сила. У меня контракт на один год, могу свободно покупать продукты не только в лавках компании, есть и другие поблажки.
Я стиснул голову руками, словно боялся, что она разорвётся от отчаяния.
— Неужели всё так плохо? А деревенский образ жизни, работа на свежем воздухе, солнце?..
— Да-а, — смущённо протянул мой собеседник. — Конечно, это лучше, чем работа на химических заводах, хотя, пожалуй, похуже, чем в шахтах.
Он ушёл, а я, разбитый и опустошённый, начал обдумывать, что делать дальше, и не заметил, как задремал.
Сигнала высадки не было. Просто судно с силой ударилось о причал. Открылись люки трюмов, и в них ворвалось слепящее тропическое солнце. Яркий свет больно полоснул по глазам, привыкшим к темноте. Вместе с солнцем в трюмы проник не свежий деревенский воздух, а едкий запах дезинфицирующих составов. Я кое-как выбрался из толпы бранящихся и толкающихся потребителей и стал протискиваться к выходу.
— Подожди, олух! — грубо остановил меня человек с недобрым лицом; на груди у него была бляха надсмотрщика. Он накинул мне на шею шнурок с биркой, на которой был проставлен номер. Такую же бирку получил каждый из нас, и все мы выстроились в длинную очередь, перед столом, стоявшим прямо на причале у стены высокого восьмидесятиэтажного здания компании «Хлорелла». Оно напоминало проволочные конторские корзинки для входящих и исходящих бумаг, поставленные одна на другую до самого неба. На каждом ярусе сверкали зеркала, и вокруг этой громадины на земле тоже было обжигающее глаза безбрежное море света. Я понял, что здесь ещё больше зеркал — они улавливали солнечные лучи и направляли их на зеркала в разных ярусах. Оттуда солнечный свет отражался в чаны фотосинтеза.
С воздуха всё это могло показаться красивым, хотя и довольно обычным зрелищем. На земле же это был сущий ад. Я должен придумать, как выбраться отсюда. Но в мозгу назойливо вертелось, мешая сосредоточиться: «С солнечных плантаций Коста-Рики, обрабатываемых умелыми руками гордых своим трудом свободных фермеров, к нам поступают свежие, вкусные, питательные продукты из белка хлореллы…»
Да, я сам когда-то написал эти строки.
— А ну, пошевеливайся! — заорал надсмотрщик. — Пошевеливайся, дьявол бы вас побрал, чёртовы черпальщики!
Я прикрыл руками слезящиеся от света глаза и вслед за остальными приблизился к столу.
Сидевший, за столом человек в тёмных защитных очках спросил:
— Имя, фамилия.
— Митчел Корт…
— Это тот самый, — услышал я голос вербовщика.
— Ага, понятно, — ответил человек в тёмных очках и, обращаясь ко мне, произнёс:
— Гроуби, у нас и до тебя находились охотники нарушать контракт по форме Б. И все они потом горько жалели об этом. Кстати, тебе известен годовой бюджет Коста-Рики?
— Нет, — пробормотал я.
— Почти сто восемьдесят три миллиарда долларов. А, может, ты знаешь, сколько налога платит в год корпорация «Хлорелла?»
— Нет, чёрт побери…
Тут он совсем вышел из себя.
— Почти сто восемьдесят миллиардов долларов! Такой сообразительный парень, как ты, легко может понять из этого, что правительство Коста-Рики и её суд делают только то, что прикажет «Хлорелла». И если понадобится проучить какого-нибудь нарушителя контракта, они охотно окажут нам эту услугу. Можешь не сомневаться. Итак, твоя фамилия?..
— Гроуби, — ответил я сдавленным голосом.
— Имя? Образование?
— Не помню. Если вы запишете мне это на клочке бумаги, я выучу наизусть.
Я услышал, как вербовщик засмеялся и сказал:
— Этот одумается.
— Что ж, ладно, Гроуби, — милостиво произнёс человек в тёмных очках. — Худого мы тебе не желаем. Вот твой пропуск и направление. Будешь работать черпальщиком. Проходи.
Я отошёл. Надсмотрщик, выхватив у меня направление, рявкнул:
— Черпальщики, сюда.
«Сюда» означало спуститься под нижний ярус здания, где свет был ещё более слепящим, затем пройти по узкому проходу между низкими зловонными чанами в центральную часть здания. Помещение, куда я попал, было довольно хорошо освещено, но после трижды отражённого зеркалами тропического солнца здесь, казалось, царил полумрак.
— Черпальщик? — спросил меня какой-то человек. Щурясь и моргая, я кивнул.
