Виталий Забирко - Операция Карантин
- Спасибо, - поблагодарил Алексея Полынов, выбираясь из машины.
Алексей только кивнул.
Дерезницкий не стал ждать, пока Полынов взойдет на крыльцо. Быстро спустился по ступенькам и, хрустя гравием, направился к "жигулям".
- С возвращением, Никита Артемович, - пожал руку Полынову, смотря в глаза острым, проницательным взглядом.
- С добрым утром, Роман Борисович.
- Как добрались?
- А вы не чувствуете? - саркастически усмехнулся Никита и сморщил нос.
- Н-да, некоторое амбре ощущается... - согласился Дерезницкий, но тут же дипломатично увел разговор в интересующую его сторону. - К сожалению, был вынужден отозвать вас раньше срока, но все же - как с вашим заданием? Удалось что-нибудь выяснить?
- А вот о делах, Роман Борисович, извините, только после душа, отрицательно покачал головой Полынов.
Таких ответов Дерезницкий от подчиненных не любил. Дело, прежде всего дело, а личные проблемы потом. Так он жил сам, этого же требовал и от своих сотрудников. Жестким взглядом он заглянул в глаза Никите и встретил в них непреклонный отпор.
- Хорошо, - порывисто согласился Роман Борисович. - Я вас понимаю. Идемте.
Он подхватил Никиту под руку и увлек в дом.
- Мне бы свежую одежду, - сказал Никита. - И обувь...
- Хорошо, хорошо, - кивнул Дерезницкий и на ходу бросил Алексею: Алеша, подыщите, пожалуйста, что-нибудь подходящее Никите Артемовичу... Прошу, - распахнул перед Полыновым дверь.
- Машенька! - позвал он из прихожей. - Маша!
Со стороны веранды чуть ли ни мгновенно появилась молоденькая прислуга в темном платьице и белоснежном накрахмаленном кокошнике.
- Машенька, я вас попрошу, отведите нашего гостя в ванную комнату. Дерезницкий повернулся к Полынову. - Надеюсь, Никита Артемович, за полчаса справитесь?
- Постараюсь, Роман Борисович.
Следом за прислугой Никита прошел в ванную комнату, где к своему удовлетворению не увидел никаких новомодных штучек типа джакузи. Не вязались подобные излишества с обликом Дерезницкого. Да, все прилично оформлено: стены и пол в кафеле, краны и трубы никелем блестят, чистенько, аккуратно, но не более. Большая ванна, рядом душ, умывальник, зеркало, на полочках лосьоны, одеколоны, мыло, шампунь, бритвенные принадлежности.
- Раненько вы встаете, Машенька, - посочувствовал Никита.
- У каждого своя работа, Никита Артемович, - с улыбкой возразила прислуга. - В этом шкафчике полотенца, здесь возьмете бритву. Вот, кстати, аптечка, если порежетесь. А в эту корзину бросьте одежду. Вам ее постирать?
- Ни боже мой! - возмутился Полынов. - В мусорный бак вместе с обувью.
- Хорошо. Здесь мыло, шампунь, здесь мочалка. Вопросы ко мне будут?
Вертелся на языке у Полынова вопрос, кто бы ему спину потер, но он пересилил себя, прикусил язык и отрицательно помотал головой.
- Всего вам доброго, - кивнула головой прислуга и ушла.
И тогда Никита наконец осуществил свою мечту, ставшую настолько навязчивой, что никакие другие мысли в голову просто не лезли: содрал с себя одежду и шагнул под душ.
Минут пять он стоял под хлещущими теплыми струями, испытывая неимоверное блаженство, и только затем стал мыться, яростно сдирая с себя мочалкой пыль и грязь Африки. Намылил голову, плечи, грудь... И вдруг резкая боль обожгла левое бедро. Уже зная, что увидит на бедре, Никита смахнул с глаз мыльную пену и посмотрел.
Древесная пиявка, как ее называли в африканской деревне, внедрилась под кожу давно - припухшее место стало темно-багровым. Чертыхаясь и кляня про себя Африку на чем свет стоит, Полынов побыстрее домылся, насухо вытерся и заглянул в аптечку. Негусто. Набор медикаментов почти как у Сан Саныча: лейкопластырь, йод, кровоостанавливающий карандаш, аспирин, анальгин, стрептоцид... Все понятно, зачем в аптечке в ванной комнате держать ту же вату? Но Полынову от этого понимания было не легче. Обращаться напрямую к прислуге за скальпелем не следовало - сразу пойдут вопросы зачем, что да как... А насколько опасен этот паразит, а не заразит ли Никита еще кого-нибудь...
Полынов повертел в руках маникюрные ножницы, вздохнул, отложил их в сторону. Затем взял одноразовую бритву, обломал пластик и обнажил двойное лезвие. Что ж, за неимением лучшего, сойдет и это. Усевшись на край ванны, он прощупал припухлость, определяя, на какую глубину и какой длины нужно сделать разрез, и уже занес было руку, как в дверь постучали.
- Никита Артемович, я вам одежду на спинку стула у двери повешу, хорошо? - донесся голос прислуги.
- Спасибо, Машенька, - поблагодарил Полынов.
И услышав ее удаляющиеся шаги, полоснул импровизированным скальпелем по бедру. Кожа, растянутая пальцами левой руки, распахнулась, и в открывшемся разрезе Никита увидел большую, около двух сантиметров, нематоду. Та конвульсивно задергалась, и толчок почти мгновенно хлынувшей крови выбросил ее на вовремя подставленную ладонь.
Полынов поднес ладонь к глазам и внимательно рассмотрел паразита. Разрез он провел, прямо сказать, мастерски - лезвие бритвы не повредило нематоду. Другое было плохо - нематода оказалась достаточно взрослой особью и сквозь полупрозрачную кожицу последнего сегмента просвечивались ее яйца. Никита бросил паразита в раковину, раздавил лезвием и смыл водой в канализацию. Затем свинтил рассекатель с гибкого душа и мощной струей воды, стиснув зубы, промыл рану. Насухо вытершись полотенцем, засыпал по методу Сан Саныча рану стрептоцидом и заклеил ее лейкопластырем. И только тщательно убрав все следы операции - смыв кровь на полу и спрятав окровавленное полотенце в ворохе своей одежды, - он приступил к бритью.
Через сорок минут в свободном сиреневом спортивном костюме, новых кроссовках, гладко выбритый, благоухающий французской туалетной водой Полынов появился на террасе второго этажа. Дерезницкий поджидал его сидя в плетеном кресле у журнального столика и попивая кофе из маленькой чашечки.
- Присаживайтесь, Никита Артемович, - указал он на кресло напротив и демонстративно посмотрел на часы. - Вы задержались на десять минут. Придется вам пить холодный кофе.
- Приношу свои извинения, Роман Борисович, - развел руками Полынов. Никак не ожидал, что пыль Африки столь въедлива.
Он сел в кресло и огляделся. Вокруг расстилался типичный пейзаж среднерусской равнины - ближайшие домики были закрыты разлапистыми соснами, а слева, в просвете между молоденькими березками, виднелась неширокая гладь реки с лугом до самого горизонта на другом берегу. Разительный контраст с джунглями Центральной Африки. И все же что-то общее было между верандой бунгало Сан Саныча и террасой дачи Дерезницкого. Плетеные кресла, кофе на открытом воздухе, вид на лес с небольшой высоты... От этих параллелей легонько защемило сердце.
