Клиффорд Саймак - Город. Все живое…
Грант скорее почувствовал, чем услышал шелест шагов в высокой траве за своей спиной. Живо встал, повернулся и увидел перед собой мужчину. Долговязого мужчину с покатыми плечами и огромными ручищами, которые оканчивались чуткими белыми пальцами.
— Это вы Джо? — спросил Грант.
Незнакомец кивнул:
— А вы субъект, который охотится за мной.
— Что ж, пожалуй, — оторопело признался Грант. — Правда, не за вами лично, но за такими людьми, как вы.
— Не такими, как все, — сказал Джо.
— Почему вы тогда не остались? Почему убежали? Я не успел поблагодарить вас за починку пистолета.
Джо смотрел на Гранта, не произнося ни слова, но было видно, что он от души веселится.
— И вообще, — продолжал Грант, — как вы догадались, что пистолет неисправен? Вы за мной следили?
— Я слышал, как вы об этом думали.
— Слышали, как я думал?
— Да, — подтвердил Джо. — Я и сейчас слышу ваши мысли.
Грант натянуто усмехнулся. Не очень кстати, но вполне логично. Этого следовало ожидать, и не только этого…
Он показал на муравейник.
— Это ваши муравьи?
Джо кивнул, и Гранту снова показалось, что он с трудом удерживается от смеха.
— А что тут смешного? — рассердился Грант.
— Я не смеюсь, — ответил Джо, и Грант почему-то ощутил жгучий стыд, словно он был ребенком, которого нашлепали за плохое поведение.
— Вам следовало бы опубликовать свои записи, — сказал он. — Можно будет сопоставить их с тем, что делает Вебстер.
Джо пожал плечами.
— У меня нет никаких записей.
— Нет записей?
Долговязый подошел к муравейнику и остановился, глядя на него.
— Вероятно, вы сообразили, почему я это сделал? — спросил он.
Грант глубокомысленно кивнул.
— Во всяком случае, пытался понять. Скорее всего, вам было любопытно посмотреть, что получится. А может быть вами руководило сострадание к менее совершенной твари. Может быть, вы подумали, что преимущество на старте еще не дает человеку единоличного права на прогресс.
Глаза Джо сверкнули на солнце.
— Любопытство, пожалуй. Мне это не приходило в голову.
Он присел подле муравейника.
— Вы никогда не задумывались, почему это муравей продвинулся так далеко, потом вдруг остановился? Создал почти безупречную социальную организацию и на том успокоился? Что его осадило?
— Ну хотя бы существование на грани голода, — ответил Грант.
— И зимняя спячка, — добавил долговязый. — Ведь зимняя спячка что делает — стирает все, что отложилось в памяти за лето. Каждую весну начинай все с самого начала. Муравьи не могли учиться на ошибках, собирать барыш с накопленного опыта.
— Поэтому вы стали их подкармливать…
— И отапливал муравейник, — подхватил Джо, — чтобы избавить их от спячки. Чтобы им не надо было каждую весну начинать все сначала.
— А тележки?
— Я смастерил две-три штуки и подбросил им. Десять лет присматривались, наконец все же смекнули, что к чему.
Грант указал кивком на трубы.
— Это они уже сами, — сказал Джо.
— Что-нибудь еще?
Джо досадливо пожал плечами.
— Откуда мне знать?
— Но ведь вы за ними наблюдали! Пусть даже не вели записей, но ведь наблюдали.
Джо покачал головой.
— Скоро пятнадцать лет, как не приходил сюда. Сегодня пришел только потому, что вас услышал. Не забавляют меня больше эти муравьи, вот и все.
Грант открыл рот и снова закрыл его. Произнес:
— Так вот оно что. Вот почему вы это сделали. Для забавы.
Лицо Джо не выражало ни стыда, ни желания дать отпор, только досаду: дескать, хватит, сколько можно говорить о муравьях. Вслух он сказал:
— Ну да. Зачем же еще?
— И мой пистолет, очевидно, он тоже вас позабавил.
— Пистолет — нет, — возразил Джо.
Пистолет — нет. Конечно, балда, при чем тут пистолет? Ты его позабавил, ты сам. И сейчас забавляешь.
Наладить машины старика Дэйва Бэкстера, смотаться, не говоря ни слова, — для него это, конечно, была страшная потеха. А как он, должно быть, ликовал, сколько дней мысленно покатывался со смеху после случая в усадьбе Вебстеров, когда показал Томасу Вебстеру, в чем изъян его космического движителя!
Словно ловкий фокусник, который поражает своими трюками какого-нибудь тюфяка.
Голос Джо прервал его мысли.
— Вы ведь переписчик, верно? Почему не задаете мне ваши вопросы? Раз уж нашли меня, валяйте записывайте все как положено. Возраст, например. Мне сто шестьдесят три, а я, можно сказать, еще и не оперился. Считайте, мне тысячу лет жить, не меньше.
Он обнял свои узловатые колени и закачался с пятки на носок.
— Да-да, тысячу лет, а если я буду беречь себя…
— Разве все к этому сводится? — Грант старался говорить спокойно. — Я могу предложить вам еще кое-что. Чтобы вы сделали кое-что для нас.
— Для нас?
— Для общества. Для человечества.
— Зачем?
Грант опешил.
— Вы хотите сказать, что вас это мало волнует?
Джо кивнул, и в этом жесте не было ни вызова, ни бравады. Он просто констатировал факт.
— Деньги? — предложил Грант.
Джо широким взмахом указал на окружающие горы, на просторную долину.
— У меня есть это. Я не нуждаюсь в деньгах.
— Может быть, слава?
Джо не плюнул, но лицо его было достаточно выразительным.
— Благодарность человечества?
— Она недолговечна, — насмешливо ответил Джо, и Гранту опять показалось, что он с трудом сдерживает хохот.
— Послушайте, Джо… — против воли Гранта в его голосе звучала мольба. — То, о чем я хочу вас попросить… это очень важно, важно для еще не родившихся поколений, важно для всего рода людского, это такая веха в нашей жизни…
— Это с какой же стати, — спросил Джо, — должен я стараться для кого-то, кто еще даже не родился? С какой стати думать дальше того срока, что мне отмерен? Умру — так умру ведь, и что мне тогда слава и почет, флаги и трубы! Я даже не буду знать, какую жизнь прожил, великую или никудышную.
— Человечество, — сказав Грант.
Джо хохотнул.
— Сохранение рода, прогресс рода… Вот что вас заботит. А зачем вам об этом беспокоиться? Или мне?..
Он стер с лица улыбку и с напускной укоризной погрозил Гранту пальцем.
— Сохранение рода — миф. Миф, которым вы все перебиваетесь, убогий плод вашего общественного устройства. Человечество умирает каждый день. Умер человек — вот и нет человечества, для него-то больше нет.
— Вам попросту наплевать на всех, — сказал Грант.
— Я об этом самом и толкую, — ответил Джо.
