Эдмунд Купер - Сомнительная полночь
- Я предлагаю тебе жизнь, - сказал он с кротким милосердием. - А ты отказываешься.
- Не будьте проклятым шарлатаном! Вы предложили мне пару механических кукол. Мефистофель засмеялся:
- Предложил. Я предложил тебе жизнь и любовь, а разве существует лучший символ, чем пара заводных кукол? Кроме того, что еще ты можешь хотеть?
- Я хочу правды.
- Не будь надоедливым шутником, милый парень. Такого зверя нет.
- Вы лжете.
- А разве все мы не лжем? Я, по крайней мере, умный лгун. Тем не менее я повторяю - такой вещи, как правда, нет.
Маркхэм презрительно рассмеялся.
- Доверьте дьяволу догму, - сказал он. - Но у меня всегда остается интуиция, и она говорит мне, что существует вечная правда.
Мефистофель насмешливо хрюкнул:
- Покупатель всегда прав, почти. Но я боюсь, что тебе придется дать определение вечной правды.
- Она крепкая, как город? - спросил Маркхэм.
- Конечно! - Мефистофель взмахнул рукой - и картонный Лондон превратился в колоду карт.
- Она прозрачная, как кристалл?
- Неоспоримо! - Мефистофель выпустил огонь из ноздрей, и кристаллические стены почернели, а потом разбились на куски.
- Она вечная, как звезды?
- Абсолютно! - Мефистофель посмотрел на потолок из черного бархата, и твердые остроконечные звезды превратились в снежинки, которые медленно падали, тая на лету.
- Какая бы ни была правда, я покупаю ее, - дико закричал Маркхэм, - и посмотрю на вас в аду. Мефистофель улыбнулся:
- Дорогой мальчик, ты уже купил ее. Остается маленький вопрос с чеком на твою душу, что позволит назначить встречу в аду во время, которое еще никто не определил... Между прочим, сделка есть сделка, и ты получишь свою правду. Но тебе лучше постараться выиграть время.
- А зачем мне нужно время?
- Время, - сказал Мефистофель, растворяясь в собственном огненном дыхании, - чтобы понять.
Потом наступило ничто - только темнота и тишина. Тишина, которая перекатывалась, как гром, и темнота, которая сотрясалась и разламывалась и наконец взорвалась, превратившись в свет.
Маркхэм открыл глаза и увидел, что Марион-А склонилась над ним.
- Пора вставать, - сказала она. - Вы велели разбудить вас через три часа.
- Время, чтобы понять, - пробормотал Маркхэм сонно. На какой-то момент ему послышался отдаленный смех. Смутно он припомнил сон, понял, что это только сон, и вздрогнул. Потом он зевнул, потянулся и заставил себя выбраться из кровати... Сон исчез.
Он послал Марион-А сварить кофе, а сам стал собираться, со скукой размышляя о встрече с Вивиан Бертранд.
Двадцатью минутами позже, после душа и бритья, он почувствовал себя отдохнувшим и проснувшимся. А когда оделся и выпил кофе, приготовленный Марион-А, то стал думать о предстоящем визите даже с удовольствием.
Он говорил себе, что им движет любопытство. Даже если не придавать значения несомненной привлекательности Вивиан Бертранд, он каким-то странным образом чувствовал, что она была единственная из встреченных им, кого можно было назвать совершенно живой. Как если бы она существовала в измерении, недоступном Шоне Ванделлей, или Полу Мэллорису, или Проф. Хиггенсу. Как если бы она одна принадлежала полностью и естественно миру, в котором жила.
Наконец он понял, что ему пора отправляться.
Маркхэм посмотрел в окно, увидел ясное небо и решил пойти пешком.
Насколько он помнил, дорога до Парк-Лэйн должна была занять меньше четверти часа, если идти через парк.
- Вы хотите вернуться на геликаре? - спросила Марион-А.
Он говорил ей раньше о встрече с Вивиан Бертранд, с любопытством ожидая ее реакции, но, как всегда, комментариев не последовало.
- Не думаю, но, если изменю намерения, я вам позвоню.
- Да, сэр.
- Видимо, у андроидов плохая память.
- Нет, Джон.
Уже выйдя из квартиры, он подумал, не называет ли она его «сэр», когда они вдвоем, чтобы выразить неудовольствие. Он решил, что это возможно; хотелось верить, что это так.
Воздух был чистым, по-настоящему осенним, а сентябрьское небо было усеяно звездами. Он шел через Гайд-Парк и чувствовал себя странно счастливым. Впервые вечером он вышел один. Его охватило бодрящее чувство свободы, странная иллюзия безопасности.
Он посмотрел вверх, на звезды, нашел знакомые созвездия - вечные маяки, для которых полтора столетия были просто незаметным мгновением. Вдруг он вспомнил ту часть своего сна, где звезды превратились в снежинки и растаяли. Чувство безопасности и уверенности покинуло его - он был один в темноте; одиночество охватило его, как парализующий холод камеры «К».
К тому времени, когда Маркхэм нашел нужный дом на Парк-Лэйн, он чувствовал себя изгнанником, человеком, стремящимся убежать от самого себя, от своих мыслей, своих воспоминаний. Он начал понимать, как чувствуют себя Беглецы, отринутые обществом, живущие где и как придется...
Вивиан Бертранд сама открыла дверь. Он ожидал увидеть слуг, андроидов, возможно других гостей. Но, очевидно, Вивиан устраивала интимная обстановка.
- Привет, дорогой враг. Вы опаздываете. - Она приветствовала его улыбкой, в которой проскользнуло нетерпение.
- Извините, мисс Бертранд. Я сильно опоздал?
- Семь минут. Обычно ждут меня. Это новое ощущение. И я не мисс Бертранд, во всяком случае не сегодня вечером. И не для вас.
На ней было весьма простое одеяние. Выше талии оно напоминало вечернее платье, по линии шеи обрамленное металлическим пояском, служившим единственным украшением; ниже талии - переходило в клетчатые брюки, которые подчеркивали длинные, грациозные ноги.
Когда она встретила его у дверей, платье казалось черным, а поясок серебряным. Но когда она прошла в гостиную, платье оказалось цвета мальвы, а поясок золотым. Одновременно с этим ее обычно золотые волосы стали темными.
Ее развеселило удивление Маркхэма.
- Я знакомлю вас с новой модой, - сказала она. - Сейчас у нас нет большой приверженности к статическим цветам. Слишком монотонно. Мы живем в мире жизни и движения, дорогой враг, - в мире, радушном, как любовь и правда.
Она повернулась с торжественным изяществом; ее платье стало белым, а длинные волосы переливались глубоким зеленым цветом. Маркхэм смотрел словно загипнотизированный.
- Как... - начал он.
- Как, - передразнила она, - и почему! Это все, что заботит вас. Вам не нравятся красивые вещи?
- Да, но...
- Ваши «но» наводят скуку, дорогой Джон. Долой все «но», «как» и «почему». Садитесь на диван, а я приготовлю вам особый, встряхивающий душу коктейль. А потом, если вы будете хорошим и развлечете меня, я, может быть, удовлетворю ваше любопытство.
![Эдмунд Купер - Сомнительная полночь [сборник]](/uploads/posts/books/79433/79433.jpg)
