Кеннет Балмер - Пробуждение чародея
— У меня где-то там есть старенькая мама, — заговорила Лотти, держа в ладонях руку Помфрета. — Но я — самая младшая из семи детей. Они меня не отпускали из дома. Целых три года я все, что зарабатывала, отдавала им в эту трущобу… И наконец вырвалась! Купила свою собственную одежду, вела свои собственные битвы — и вот, секретарь такого финансового туза, как Пол Бененсон, — это все-таки что-то значит!..
— Шш, Лотти! — остановил ее Помфрет. — Ты все делала правильно. Но теперь ты со мной!
— А раз такое дело, — весело воскликнул Бреннан, и этот приступ веселья лично меня очень ободрил, — мы летим за Колдуном. — Он расхохотался. — Мы летим, чтобы загнать Камушкея Бессмертного обратно в его Склеп.
Наступил, решил я, самый подходящий момент узнать у Бреннана, кто он такой. Я и спросил.
— Все, что вам надо обо мне знать, Берт, — его лицо сразу напряглось, и прищур глаз ясно показал мне, что ничего серьезного он не скажет, — это что я уже давно охочусь за Зверем Времени; что он убил двоих моих ребят; что на это дело я потратил все мое наследственное состояние; и что я жажду свести с ним счеты!
— Ладно! — объявил я всем, стараясь, чтоб голос мой не звучал слишком легкомысленно. — Мы все заодно и более-менее довольны тем, что мы делаем.
— Да.
Самолет резал воздух в потоке полуденных лучей. Под нами плясала, исчезала и вновь скользила по поверхности тумана тень нашего аппарата. Сквозь толстый слой облаков ничего нельзя было различить.
Я решил нарушить тишину изолированной кабины, вытащил из кармана карту и начал разворачивать ее. Все вытянули шеи, желая посмотреть.
— Мы были бы здесь, — сказал я, поставив палец на полпути между берегом моря и Багдадом, — если б оставались в нашем родном времени.
— Я думаю, ты прав, — уверенно заявил Бреннан. — Эта страна помнит много подъемов и опусканий земной коры, потопов, отложений, нашествий пустыни; но все же, полагаю, мы остаемся на тех же географических координатах. На той же широте-долготе.
— Резонно, — согласился Помфрет.
Чарли защелкал маталлом и заурчал. Мы сочли эти звуки за его согласие.
Девушки вместе кивнули головами. Пока что, подумал я с удовлетворением, они вели себя просто замечательно. А вот что они будут делать, когда мы сядем и сцепимся с Камушкеем Бессмертным, — это покажет будущее…
— Впереди разрыв в облаках, — заявил вдруг Чарли.
Ни кто из нас не рискнул бы предложить ему пикировать сквозь облака.
Ведь они, вероятно, поднимались от самой земли.
Когда Чарли повел самолет вниз через прорыв, обрамленный клубящимися тучами, мы увидели, что эта догадка была правильной: облака, громоздясь кусками сахарной ваты, вставали от земли. Мимо нас неслись шевелящиеся стенки облачного колодца, клочья тумана — кремовые и розовые в закатных лучах. И вот мы взглянули на землю.
— Опять глазам не верю! — Бреннан подавил крик удивления. — В каком же это мы времени? Сюда еще и пустыня не заползла!
Теперь под нами стелилось лоскутное одеяло полей и лугов с деревьями и бегущими ручьями. Я сразу стал искать глазами город или что-нибудь в этом роде — ведь правильность межей говорила о трудах земледельца. Наконец-то мои глаза отдыхали на разнообразных оттенках живой зелени — после серости дикого гранита и бессмысленного серебра облаков.
— Должно быть, вы правы, Холл, — Помфрет повертелся, чтобы удобнее устроиться у окна. — Совсем не вижу людей… — с сомнением заметил он. Все мы поняли, что он думает.
Стена облачного коридора перед нами быстро отодвигалась в сторону; здесь она — мы это уже заметили — не доходила до земли. Видно было даже полосы дождя, льющего из туч. Вдруг солнечный луч, как сверкающий меч, прорезал облачные массы. Несколько птиц закружилось в этой полосе света.
И тут, — о чудо! — из дождевой стены вынырнул и пошел на снижение маленький самолет. Мы смотрели на него, не веря глазам. Ярко-оранжевый, со стрекозиными, бешено вибрирующими крыльями, — он показался нам какой-то волшебной драгоценностью.
— В жизни не видел такого аппарата! — сказал Бреннан с непререкаемым авторитетом опытного авиатора.
Крылья стрекозы замедлили свою вибрацию и замерли. Самолет коснулся земли. Из него вышли трое мужчин и женщина, они встали и, задрав головы, следили за нами. Пока что мы видели лишь белые кружки их лиц, обращенных к солнцу.
— Они так же обалдели, как и мы!
— Не нравится мне это! — промолвила Фиб, и тревога в ее голосе заставила всех нас оторваться от удивительного зрелища и взглянуть на нее. — Ведь мы, наверно, улетели очень далеко в прошлое. А перед нами аэроплан такого типа, какого никогда ни одна авиафирма не выпускала — ведь это совершенно точно.
— Строились же орнитоптеры, — возразил Бреннан.
— Но это же не орнитоптер в точном смысле этого слова.
— Все это верно… — задумчиво начал Помфрет. — Но что же нам делать? Вон как быстро стенка надвигается. Может, лучше снова прорываться наверх?..
— Я голосую за посадку, — сказал я как мог спокойней.
Самолет стал мягко снижаться. Чарли разделял наше понимание ситуации.
— С этими людьми надо быть готовым ко всему; но для начала будем надеяться, что они нам друзья. — Бреннану посадка была явно не по душе. Но он, как и все мы, смотрел в лицо реальности. Окунуться снова в слепую стену тумана — это, пожалуй, слишком безрассудно.
Чарли превосходно приземлился. Моторы заглохли. Мы увидели, что четверо из самолетика-стрекозы бегут к нам по полю. На них были белые костюмы с шортами и головные уборы с высокими перьями. У мужчин на поясах что-то висело, но на таком расстоянии мы не могли различить, оружие ли это.
Когда они подбежали ближе, мы увидели, что это — широкие ножи в ножнах. Возможно — обычная деталь костюма, хотя — кто знает?.. Их лица имели странный, отрешенный, почти мистический вид. Девушка показалась нам очень красивой — но какой-то мрачной, идеальной красотой статуи; ее иссиня-черные волосы были заплетены в длинную косу, ярко-алые губы резко выделялись на смуглом лице. На бегу она легко раскачивала свое точеное тело на длинных и крепких ногах, окрашенных загаром.
Бреннан заметил, искоса глянув на Фиб:
— Именно это я всегда себе представлял при слове «одалиска».
Фиб, фыркнув, перебила его:
— Если ты хочешь остаться в моей записной книжке, Холл Бреннан, тебе не следует заводить гарем!
— Мне кажется, что она больше похожа на идола, — рискнул вмешаться я, забавляясь первой размолвкой пары Бреннан-Десмонд.
Те четверо остановились метрах в десяти от нашего самолета и стояли, тяжело дыша, опустив руки на бедра и рассматривая нас. Их глаза, казалось, не боялись прямых лучей солнца — они не щурились.