Илья Варшавский - Электронная совесть (сборник)
– Совершенно верно! – обрадовался Курочкин. – Вот об этом я вам и толкую!
Прокулл задумался.
– Хорошо, – сказал он, подмигнув Пилату, – скажи, сколько легионов, по скольку воинов в каждом имел Цезарь Гай Юлий во время первого похода на Галлию?
Курочкин мучительно пытался вспомнить лекции по истории Рима. От непосильного напряжения у него на лбу выступили крупные капли пота.
– Хватит! – сказал Пилат. – И без того видно, что он никогда ничему не учился. В чем вы его еще обвиняете?
Киафа снова выступил вперед.
– Он подбивал народ на неповиновение Риму, объявил себя царем иудейским.
Прокуратор поморщился. Дело оказывалось куда более серьезным, чем он предполагал вначале.
– Это правда? – спросил он Курочкина.
– Ложь! Чистейшая ложь, пусть представит свидетелей!
– Почему ты веришь ему, в не веришь мне?! – заорал Киафа. – Я как-никак первосвященник, а он проходимец, бродячий проповедник, нищий!
Пилат развел руками.
– Такое обвинение должно быть подтверждено свидетелями.
– Вот как?! – Киафа в ярости заскрежетал зубами. – Я вижу, здесь правосудия не добьешься, придется обратиться к Вителлию!
Удар был рассчитан точно. Меньше всего Пилату хотелось впутывать сюда правителя Сирии.
– Возьмите этого человека! – приказал он страже, отводя взгляд от умоляющих глаз Курочкина.
* * *Иуда провел ночь у ворот претории. Он следовал за Курочкиным к дому Киафы, торчал под окнами у Анны и сопровождал процессию к резиденции прокуратора. Однако ему так и не удалось ни разу пробиться сквозь толпу к Учителю.
В конце концов, выпитое вино, волнения этого дня и усталость совсем сморили Иуду. Он устроился в придорожной канаве и уснул.
Проснулся он от жарких лучей солнца, припекавших голову. Иуда потянулся, подергал себя за бороду, чтобы придать ей более респектабельный вид, и пошел во двор претории, надеясь что-нибудь разузнать.
В тени, отбрасываемой стеной здания, сидел здоровенный легионер и чистил мелом меч.
– Пошел, пошел отсюда! – приветствовал он апостола. – У нас тут не подают!
Смирив гордыню при виде меча, Иуда почтительно изложил легионеру свое дело.
– Эге! – сказал тот. – Поздно же ты о нем вспомнил! Теперь он уже… –
Легионер заржал и красочно воспроизвел позу, которая впоследствии надолго вошла в обиход как символ искупления первородного греха.
Потрясенный Иуда кинулся бегом к Лобному месту…
* * *На вершине холма стояло три креста. У среднего, с надписью «Царь иудейский», распростершись ниц, лежал плачущий Симон.
Иуда плюхнулся рядом с ним.
– Рабби!!
– Совсем слаб твой рабби, – сказал один из стражников, рассматривая снятые с Курочкина доспехи. – Еще и приколотить как следует не успели, а он сразу того… – стражник закатил глаза, – преставился!
– Со страха, что ли? – сказал второй стражник, доставая игральные кости. – Так как, разыграем?
– Давай!
Иуда взглянул на сморщенное в смертной муке бледное лицо Учителя и громко заголосил.
– Ишь, убивается! – сказал стражник. – Верно, родственничек?
– Послушайте! – Иуда встал и молитвенно сложил руки. – Он уже все равно умер, позвольте нам его похоронить.
– Нельзя. До вечера не положено снимать.
– Ну, пожалуйста! Вот, возьмите все, только разрешите! – Иуда высыпал перед ними на землю деньги, вырученные за осла.
– Разрешить, что ли? – спросил один из стражников.
– А может, он и не умер еще вовсе? – Второй служивый подошел к кресту и ткнул копьем в бок Курочкина. – Пожалуй, помер, не дернулся даже. Забирай своего родственничка!
Между тем остальные продолжали рассматривать хитон.
– Справная вещь! – похвастал счастливчик, на которого пал выигрыш. – Сносу не будет!
Потрясенные смертью Учителя, апостолы торопливо снимали его с креста.
Когда неловкий Иуда стал отдирать гвозди от ног, Курочкин приоткрыл глаза и застонал.
– Видишь?! – шепнул Иуда на ухо Симону. – Живой!
– Тише! – Симон оглянулся на стражников. – Тут поблизости пещера есть, тащи, пока не увидели!
Стражники ничего не заметили. Они были целиком поглощены дележом свалившихся с неба тридцати сребреников.
Оставив Курочкина в пещере на попечении верного Симона, Иуда помчался сообщить радостную весть прочим апостолам.
Курочкин не приходил в сознание.
В бреду он принимал Симона за своего аспиранта, оставленного в двадцать первом веке, но обращался к нему на древнееврейском языке.
– Петя! Петр! Я вернусь, обязательно вернусь, не может же Хранитель оказаться такой скотиной! Поручаю тебе, в случае чего…
Пять суток, отпущенных Хранителем, истекли. Где-то, в подвале двадцатиэтажного здания мигнул зеленый глазок индикатора. Бесшумно включились релейные цепи. Дьявольский вихрь причин и следствий, рождений и смертей, нелепостей и закономерностей окутал распростертое на каменном полу тело, озарил пещеру сиянием электрических разрядов и, как пробку со дна океана, вытолкнул Курочкина назад в далекое, но неизбежное будущее.
– Мессия!! – Ослепленные чудесным видением, Иоанн, Иаков, Иуда и Фома стояли у входа в пещеру.
– Вознесся! – Симон поднял руки к небу. – Вознесся, но вернется! Он меня нарек Петром и оставил своим наместником!
Апостолы смиренно пали на колени.
* * *Между тем Курочкин уже лежал в одних плавках на диване гостеприимного заведения Казановака. Его лицо и лоб были обложены тряпками, смоченными в растворителе.
– Ну, как попутешествовали? – спросила Маша, осторожно отдирая край бороды.
– Ничего.
– Может, вы у нас докладик сделаете? – поинтересовался Казановак. – Тут многие из персонала проявляют любознательность насчет той жизни.
– Не знаю… Во всяком случае не сейчас. Собранные мною факты требуют еще тщательной обработки, тем более, что, как выяснилось, евангелисты толковали их очень превратно.
– Что ж, конь о четырех ногах и тот ошибается, – философски заметил Казановак. Он вздохнул и, тщательно расправив копирку, приступил к составлению акта на недостачу реквизита.
– Что там носят? – спросила Маша. – Длинное или короткое?
– Длинное.
– Ну вот, говорила Нинке, что нужно шить подлиннее! Ой! Что это у вас?!
– Она ткнула пальцем в затянувшиеся розовой кожицей раны на запястьях. И здесь, и здесь, и бок разодран! Вас что, там били?
– Нет, вероятно, поранился в пути. – Казановак перевернул лист.
– Так как написать причину недостачи?
– Напишите, петля гистерезиса, – ответил уже поднаторевший в терминологии Курочкин.
ЛАВКА СНОВИДЕНИЙ
Земля не отвечает на позывные
