Василий Щепетнёв - Искатель. 2009. Выпуск №11
— Не плачь, дочка, — сказал Дед, положив ей на плечо руку. — Прошлого не воротишь. Но о нем можно не вспоминать… Скажи, Ника, а вертолетами хриллы управляли сами?
— Нет, — покачала та головой, — там были думмы. Но они не выходили из машин.
— Я так и думал, — кивнул старик, — значит, хриллы по-прежнему не в ладах с техникой. Это хорошо. Но почему же хриллы не забрали тебя?
— Сперва я пряталась в погребе, под овощами, а ночью убежала… А вы кто?
— Мы-то? — переспросил Дед, задумчиво оглаживая косматую бороду. — Да как тебе сказать… мы сами по себе, вольные путешественники.
— Мы с Дедом пробираемся на юг, — снова встрял Блямс, — Дед говорит, там должны быть свободные человеческие поселки, может, даже города.
— Это как? — спросила Ника.
— Ну, Дед говорит, что хриллы еще не повсюду проникли, не так-то их и много в сравнении с нами, людьми.
— Разве такое возможно? — округлила глаза девушка.
— Раз Дед говорит, значит, так оно и есть, — убежденно заявил Блямс.
— Вы там что, уже бывали? — обратилась она к старику.
— Нет, далеко в ту сторону я еще не ходил, — покачал тот головой, — но рассчитываю побывать.
— Откуда же вам знать, что там есть люди и нет хриллов?
— А Деду вообще много чего известно, — ответил за него Блямс. — Он даже помнит времена, что были до Долгой Зимы, Длинной Ночи и даже до Огненного Шторма!
Ника с явным недоверием взглянула на старика.
— Это так, — подтвердил он, — я действительно родился еще до Огненного Шторма.
— Сколько же вам лет?!
— Когда Огненный Шторм прокатился по земле, мне было столько же, сколько, думаю, тебе сейчас. Вот и считай.
— Я никогда не видела таких… старых, — все еще с недоверием в голосе заметила Ника.
Дед лишь усмехнулся в бороду.
— Я помню свою бабушку, — продолжила девушка, — она дожила почти до шестидесяти и была совсем-совсем дряхлой, едва ходила. А вы вовсе даже не дряхлый.
— Это потому, что я клятву дал, — без тени улыбки пояснил старик. — И пока ее не исполню, дряхлеть не могу. Не имею права.
— И вы взаправду помните Долгую Зиму?
— Да.
— И Длинную Ночь?
— Да.
— И Огненный Шторм?
— Да, Ника, помню, — в третий раз подтвердил Дед.
— И… даже то, что было до них?
— Ну, мне хоть и порядочно лет, но маразмом покамест не страдаю — на память не жалуюсь.
— А что до них было?
— О чем именно ты хочешь узнать, девочка?
— Правду говорят, что на месте Больных Камней и Мерцающих Руин раньше стояли большие города?
— Это правда.
— А… кто в них жил, мы или хриллы?
— Нет, Ника, хриллов тогда вообще нигде не было — ни в городах, ни в поселках.
— Ка-ак? Откуда же они пришли?
— Они не приходили. Мы, люди, сами их создали.
— Мы? Сами? Зачем?! — округлила глаза девушка. — Мы что, дураки?!
— Расскажи ей, Дед, — тихо попросил Блямс.
— Холодает, доложу вам, — заметил старик. Он плотнее запахнул просторный грязно-зеленый плащ и придвинулся поближе к огню. — Как бы к утру иней не выпал…
Дед вытащил из-за пазухи кожаный кисет и короткую деревянную трубку, неспешно набил ее, раскурил, выпустил один клуб пахучего дыма, за ним второй, третий… наконец, прокашлявшись для прочищения горла, он начал:
— Семьдесят лет прошло, а вспоминать начнешь — так будто бы вчера… Я уже говорил, что к моменту Огненного Шторма мне было пятнадцать лет. Поэтому всего я, понятное дело, не знаю, но кое-что… Короче говоря, родители мои — и мать и отец — работали в Университете криптогенетики. Точнее, в научно-исследовательском центре этого университета. Центр располагался на территории Йеллоустоунского национального парка. Сейчас все эти слова — «университет», «научно-исследовательский центр», «лаборатория» — навряд ли что кому-либо говорят. Увы, — вздохнул старик, — значит, вам придется просто поверить мне на слово: мои родители были учеными-криптогенетиками и работали в неком секретном научно-исследовательском центре, упрятанном глубоко в толще Скалистых гор. Назывался он «Эдем». О, это был целый подземный город — несколько километров тоннелей, просторных служебных и жилых помещений, со всеми удобствами. У нас в Эдеме даже свой транспорт ходил — прямо под землей! Многие сотрудники не только работали, но и жили там, внутри скалы, почти безвылазно. Особенно те, кто трудился под началом профессора Агинского. Мои родители были из их числа. Энтузиасты своего дела, фанатики! Порой месяцами наружу не выходили. И я жил вместе с ними.
О существовании Эдема мало кто знал. Как я сказал, это было строго засекреченное учреждение, и верховодили в нем военные. Кроме того, места там, доложу вам, глухие, безлюдные — даже в те времена такими были… Но не это главное. Важно то, что первого хрилла вывели именно у нас, в Эдеме. Точнее, в лаборатории профессора Виктора Агинского. Да-да! Это я доподлинно знаю. Надо отдать Агинскому должное — ученым он был незаурядным, может быть — гениальным. Да и личность далеко не ординарная… Прирожденный лидер, умел убеждать людей. И, как оказалось, не только людей. Но меня опять повело в сторону… О чем бишь я? Ах да! Только звали мы его — не профессора, а первого хрилла, — так вот, звали мы его не хриллом, а палеоантропом. Или неандертальцем. А чаще просто Адамом. Как рассказывали мне родители, Адам принадлежал к числу тех древних существ, которые когда-то, в незапамятные времена, населяли нашу планету. А потом — опять же очень-очень давно, еще в глубокой древности — существа эти вымерли. Ну, вымерли и вымерли. И слава богу… Но ученым Эдема как-то удалось оживить одного из них.
Все это дело долгое время — много лет — держали в глубокой тайне. Проект «Адам» (так назывался эксперимент по возрождению неандертальца) был еще секретнее, чем сам Эдем. Но годы шли, Адам рос… И вот наступил тот неизбежный момент, когда ученые (а может, кто-то другой за них — я не знаю) решили похвастаться открытием перед широкой публикой. Предъявить, так сказать, своего питомца людям. Причем — сразу всем. Тогда такое было еще возможно… Тогда у нас была цивилизация! В те времена, доложу вам, все люди, если у них возникало желание, могли слышать и даже видеть друг дружку в любой момент, какие бы расстояния их ни разделяли. Можете мне не верить, но это чистая правда.
— Я знаю, — прошептала Ника, — мне бабушка в детстве рассказывала: про телевизоры, телефоны, коп… копм… ком-пью-те-ры.
— Молодец твоя бабушка, — похвалил Дед, — облегчила мне задачу. Впрочем, я снова отвлекся… Известие о том, что ученым нашего университета удалось оживить древнее вымершее существо — диковинного палеоантропа, — вызвало в мире небывалый интерес. Настоящий ажиотаж! Поэтому, когда объявили, что Адама покажут по всем главным каналам связи, к экранам приникла пропасть народа. Оттого-то и вышло, что изображение нашего палеоантропа одновременно смотрело неисчислимое число людей — значительная часть человечества.
