Кристофер Макнамара - Горец (4)
Да, именно обоим эта возможность претила. Не только Конану - но и Дункану.
Значит, сумел все-таки Конан, исподволь пробившись сквозь жажду мести, продолжить обучение...
И это - его победа. Не полная, конечно, - но все же победа!
- Тебе не кажется, что пешком мы быстрее доберемся?
- Не кажется.
- Почему? Тридцать миль - столько и обычный человек от зари до зари одолеет. А уж мы-то с тобой...
- Да, мы с тобой эти мили не пройдем - пробежим. И даже запыхаться не успеем. Но дело не в этом...
Конан вспомнил, как когда-то, невообразимо давно, он на спор с Рамиресом всего лишь за пару часов бегом настиг оленя.
Настиг, а когда олень рухнул на колени, загнанно поводя боками, выхватил из ножен клеймору.
Выхватил, но не ударил.
Точнее, ударил - но не в горло и не под ребра. Глубоко надсек один из рогов повыше первого отростка - чтобы при встрече узнать зверя по зарубке.
И по блеску в глазах Рамиреса (тот следовал за ним верхом) Конан понял, что поступил правильно.
- ...Обо всем ты подумал, ученик мой, - сказал тогда Рамирес, и веселые морщинки разбежались от уголков его глаз.
- Лишь одно забыл. Самое простое.
Конан озадаченно нахмурил лоб:
- О чем забыл я, Учитель?
- Олени меняют корону своих рогов каждый год! Значит, если и встретишь еще раз своего крестника - не узнать тебе его!
И звонко захохотали после этих слов и Учитель, и ученик. А потом Конан задорно вскинул подбородок:
- Ничего! Быть может, я этого самца еще в нынешнем году разок догоню! Еще прежде, чем он рога сменит...
И снова хохотали они: один - сидя в седле, другой - стоя перед ним... А в нескольких шагах от них поднимался с земли отдышавшийся ветвисторогий красавец.
Уже без страха поднимался...
Да, когда Учителем был Рамирес - было так...
А когда Конан стал Учителем - иное испытание он придумал для Дункана.
Бежал Дункан рядом со всадником, стараясь не отстать.
Сперва - за холку коня придерживаясь. А потом, научившись владеть не только мышцами своих ног, но и управлять дыханием, - уже без всякой поддержки.
И уже где-то через неделю, когда полностью раскрыл свою Силу ученик, - около трех часов могли продолжаться такие гонки, но не больше.
Не больше. Потому что уставал.
Не Дункан уставал - конь...
Лошадь выносливее оленя, но даже она не в силах держать большую скорость свыше трех часов. Иначе - запалится, сожжет себе легкие.
Конечно, если пустить коня с места в карьер - ни один бегун, даже тот, которого подгоняет Сила, не сможет его догнать. Но на карьере лошадь выдерживает короткие минуты...
Вот почему для боя и для дальней дороги ценятся разные лошади. В бою - нужен быстрый галоп. В пути - плавный шаг.
Галопом долго не проскачешь...
Говорили в старину: никто не покроет за день больше миль, чем составляет конский переход...
24
Все это знал не только Конан, но и Дункан. А если бы и не знал раньше - успел бы узнать за три с лишним года странствий.
Одиночка, даже пешим будучи, может передвигаться быстрее всадника. Но невозможно все, что требуется в долгом и далеком походе, унести на своих плечах.
Это - во-первых.
И совсем иначе посмотрят на пешего пришельца в Эдинбурге. Пожалуй, могут и не допустить пред лицо короля.
Пешком ходить - удел простолюдина...
Это - во-вторых.
- Давай сделаем так... - продолжал Дункан гнуть свою линию. Вернемся на постоялый двор - тот, что в двух милях отсюда. Оставим коней на попечение хозяина. А завтра-послезавтра, по подсохшей дороге, он пошлет их в столицу с кем-нибудь из слуг...
Конан сдержал улыбку. Ученик его явно не представлял себе, что столица - несколько больше размером, чем бывают деревушки в Хайленде. И найти там двух приезжих...
- Не боишься, что разминемся мы с посланным слугой? - спросил он.
Но Дункан и тут неправильно понял его:
- Нет, не боюсь. А-а, понял! Ты проверяешь, правильно ли я понял твои наставления о том, чем Равнина отличается от Гор?
- Ну, допустим...
- Так вот: не боюсь я, потому что... - Дункан завел вверх глаза и выпалил на едином вздохе, словно отвечая урок. - Потому что на дорогах здесь не грабят - днем, во всяком случае. И еще - есть такая вещь... сейчас... сейчас... вспомню... Ну, как она называется?
- Суд.
- Да, суд! И если хозяин не сохранит доверенных ему лошадей - судья по приговору снимет его вывеску [снятие вывески с постоялого двора, трактира и т.п. означало закрытие заведения до тех пор, пока не возмещен ущерб потерпевшим и не выплачен штраф в пользу суда]. Так что - себе дороже будет...
- Ну, а что мы будем делать в Эдинбурге эти два дня?
- Ну, как что... Порасспрашиваем, справки наведем... - Дункан озадаченно сдвинул брови. На сей раз он не был убежден в правильности своего ответа.
- И это правильно. Наведем справки... - Конан вдруг без всякого предупреждения натянул поводья - и конь встал, разворачиваясь боком. Прежде, чем Дункан успел сообразить, в чем дело, Конан уже стоял на земле.
- Держи! - кинул он Дункану повод.
- Ты куда? - ошеломленно спросил тот, взяв лошадь своего Учителя под уздцы.
- Справки наводить... - ответил Конан абсолютно серьезно.
Дорога в этом месте раздваивалась. Вернее, не то чтобы раздваивалась, а... Прямо шел основной тракт, измятый бесчисленным множеством ног и копыт, вспухший от влаги, раскисший. А вправо от него ветвилась маленькая тропка. Настолько маленькая, что трава на ней не была протоптана до грунта.
Лишь вытянулись вдоль земли не по-осеннему зеленые травинки, словно склонились в поклоне - с достоинством, но без страха и раболепия.
А по краям тропки, местами же - и на ней самой - яркими, многоцветными звездами распустились полевые цветы.
Поздние цветы, самые последние в этом году. Пожалуй, даже слишком они поздние! В других местах - давно осыпались лепестки...
Но именно они скрывали тропу от глаз незнающего. А глазам знающего наоборот, показывали путь.
И осторожно ступал Конан, стараясь не мять ни зеленое, ни разноцветное.
Домик этот, издали напоминавший огромный куст, - так плотно, от фундамента до конька крыши, он был увит плющом - принадлежал женщине, знакомой Конану по его прошлой жизни.
Старая Катрин звали ее. Хотя вовсе не была она старой...
Впрочем, теперь, конечно, к ней действительно пришла старость. Настоящая, не обусловленная прозвищем.
А прозвище, кстати, не всегда у нее именно такое было. Помнил Конан время, когда звал ее народ - "Ведьма Катрин".
Это время миновало больше четверти века назад. Во всяком случае - для нее, для Катрин...
Для Конана же - больше четырех веков назад это было!..
Впрочем - как знать...
Домик выглядит так же - но Катрин ли в нем живет? Ведь не все обстоятельства ТОЙ и ЭТОЙ жизни, ТОЙ и ЭТОЙ истории совпадают полностью. Вот и у Дункана не все совпало. Алебарда - не офицерское копье...
