Сэнди Митчелл - За Императора!
И он удалился, оставив меня в удивлении и беспокойстве. Впрочем, мне не пришлось долго размышлять об этих ощущениях, потому что лакей, объявивший наше прибытие, вернулся, и выглядел он слегка встревоженным. С тех пор как появились мы с Кастин, он уже выкрикивал несколько имен, но было очевидно, что на этот раз ему совершенно необходимо быть по-настоящему услышанным. Он постучал своим посохом по полированному деревянному полу, и шум голосов постепенно сошел на нет. Эмберли пришлось замолчать на полуслове, что было особенно досадно. Лакей аж весь раздулся от собственной значимости.
— Ваше превосходительство, дамы и господа. О'ран Шуи'сассаи, посол Тау.
Так впервые после прибытия на Гравалакс я увидел нашего врага.
Глава пятая
Предательство всегда окупается предательством.
Речение Храма КаллидусЧто я могу с уверенностью сказать о тау, так это то, что впечатляюще обставить свое появление они умели. Шуи'сассаи был одет в простую белую мантию, которая удивительным образом заставляла всю имперскую знать выглядеть до смешного расфуфыренными, и был окружен подобным же образом одетыми соплеменниками. Но ошибиться в том, кто из них главный, было невозможно, его харизма наполняла пространство, а его свита следовала за ним по пятам, как чайки за рыбацким кораблем. Тогда я еще не знал, насколько это точное сравнение.
Что я заметил практически сразу, это синий цвет кожи дипломата и его сородичей. Этого следовало ожидать. Чего я не ожидал, так увидеть на его по большей части лысой голове одинокую прядь волос, заплетенную и украшенную лентами различных цветов, которые резко контрастировали с простотой его одеяния. Мне стало понятно значение эксцентричной прически, которой, как я уже имел сомнительное удовольствие видеть, щеголяли одураченные тау люди, а также синей краски на физиономии предводителя уличной шайки. Я с трудом подавил нервную дрожь. Если столь многие горожане так открыто подражают ксеносам, ситуацию следует признать отчаянной, и мои шансы остаться подальше от неприятностей становились в лучшем случае сомнительными.
Это напомнило мне кое о чем еще, и спустя секунду я понял, что так же украшал свои головные перья крут Горок. Было ясно, что расы империи Тау не видели ничего зазорного в том, чтобы перенимать привычки и моду друг друга, стирая свою собственную уникальность во имя их единства, тогда как любой имперский житель воспринял бы такую идею с тем же ужасом, что и я. Я сам видел, что происходило с предателями и еретиками, оставившими свою человеческую сущность ради следования извращенным учениям Хаоса, и мою душу обдало холодом при мысли о том, во что может превратиться Империум, если когда-либо станет столь неразумно открытым для чужого влияния.
Лакеи Шуи'сассаи тоже носили украшенные пряди, но менее пестрые, и я задумался: не означает ли узор некие небольшие различия в статусе или же является чисто декоративным.
— Самодовольный маленький гроксолюб. — Донали объявился рядом со мной, прошептав свои слова сквозь почти неподвижные губы, и приподнял свой бокал в приветствии. — Думает, что вся планета у него в кармане.
— А это так? — спросил я, больше из вежливости, чем ожидая ответа.
— Пока что нет. — Донали наблюдал, как делегация ксеносов приносит протокольные приветствия Грису. — Только губернатор.
— Вы в этом уверены? — спросил я.
Донали, наверное, заметил что-то в моей интонации, потому что его внимание мгновенно переметнулось ко мне, что привело меня в некоторое замешательство.
— Вы подозреваете, что на него оказывается… и другое влияние? — Он вгляделся в мое лицо в надежде уловить хоть малейший намек.
Что ж, я мог только пожелать ему удачи — после многих лет притворства прочесть что-либо по моему лицу было практически невозможно. Я кивнул на Орелиуса, который настороженно наблюдал за разговором между Грисом и послом тау, стараясь не показать, что прислушивается.
— Наш друг-капер имел большой разговор с его превосходительством совсем недавно, — сказал я. — И ни тот, ни другой не казались особо довольными.
— Вы говорили с Орелиусом?
В очередной раз я оказался втянут в словесный фехтовальный поединок. «Кишки Императора! — раздраженно подумал я. — Хоть кто-нибудь здесь говорит то, что думает?»
— Мы перебросились парой слов, — пожал я плечами. — Он, кажется, полагает, что скоро начнется стрельба…
Выстрел из болтерного пистолета эхом разнесся по всему залу, а я нырнул в укрытие за кушетку раньше, чем разумная часть моего сознания определила, откуда стреляли. Может, я и не являюсь образчиком смелости, но я предпочитаю думать, что мой инстинкт самосохранения восполняет то, чего я лишен в плане морали.
Донали все еще стоял с открытым ртом, а эхо выстрела потонуло в криках. Половина гостей ударилась в панику и заметалась, в то время как вторая половина озиралась по сторонам в дурном оцепенении. Бесценные хрустальные бокалы разлетались под ногами, поскольку гости побросали их и схватились за мечи, почти у каждого в руках появилось оружие, самое разнообразное.
— Предательство! — завизжал один из тау, злобно оглядываясь вокруг и вытаскивая некое оружие откуда-то из складок своей мантии. Шуи'сассаи был повержен. Он лежал в луже густой фиолетовой крови, и, насколько подсказывал мой опыт, он уже не встанет.
Болтерный заряд взорвался у него в грудной клетке, украсив все оказавшиеся поблизости предметы внутренностями тау, которые, как я с некоторым интересом заметил, были темнее, чем человеческие. Я предположил, что это как-то соотносилось с цветом их кожи[19].
— Кастин! — Я активировал вокс у себя в ухе. — Где вы?
— Здесь, за сценой.
Я приподнял голову, осматривая зал, пока не нашел взглядом ее и Эмберли. Кастин пробиралась через толпу, на которую завороженно взирала со сцены синеокая певица.
— Вы видели, откуда стреляли?
— Нет. — Она на секунду замялась. — Я отвлеклась. Прошу простить, комиссар.
— Все в порядке, — ответил я. — Вы не могли знать, что это место превратится в зону боевых действий.
И правда, к моему ужасу, все выглядело именно так, будто здесь вот-вот разразится сражение. Каждый, за исключением Кастин и меня, имевший при себе церемониальное оружие, выхватил его в паническом инстинктивном порыве и теперь искал, к кому бы его применить. Значит, теперь определить убийцу стало практически невозможно.
— Низкие человеческие животные! Вот как вы отвечаете на предложение мира? — Тау впал в истерику, дико размахивая оружием.
«Еще пара секунд, — подумал я, — и он нажмет на курок, если раньше кто-нибудь не пристрелит его самого». В любом случае, начнется резня по полной, а я не собирался оказаться посреди бойни.
