Сергей Афанасьев - Звездный странник
Девушка тоже чувствовала себя не в своей тарелке, но совсем по другой причине. Прямо перед ней стояла дама в огромной пуховой шапке. И пух лез блондинке в лицо, щекотя нос и забивая глаза. Девушка некоторое время отстраняла голову как могла, морщась и прикрывая веки, но ей это мало помогало. Сергей вдруг осмелившись, неожиданно для самого себя, мягко дотронулся до ее плечика. «Развернитесь», негромко произнес он сухими губами, считая, что его шапка всетаки менее пушистая. «Вам так будет лучше». Она что-то тихо ответила, сделала попытку развернуться — чуть дернулась вправо, влево, — и осталась на месте.
Сергей наконец чуть сместился вбок, все более стыдясь своего положения.
К счастью, на следующей остановке, благодаря энергичным усилиям выходящих и вновь вошедших, их вдвоем оттеснили к окошку, где к тому же освободилось место, которое девушка не раздумывая и заняла, сразу как-бы отгородившись от тесно прижатых друг к другу и стоявших плотной стеной пассажиров. И теперь между Сергеем и девушкой оказался плотный мужчина в шубе, который так некстати закрывал обзор, мешая Сергею получше рассмотреть лицо прекрасной незнакомки, и попытаться понять, что же все-таки в ней так его взволновало? Сергей мысленно развел руками — видать не судьба — и с чистой совестью отвернулся к окну.
Он тихо смотрел на гигантские кубы монолитов, на бесконечно-длинные перемычки между ними, на паутину движущихся эстакад, на одинокую тучку, время от времени цепляющую своей кромкой куда-то спешащие вагоны, и вдруг ему мучительно сильно захотелось увидеть ее, да так, что заломило в висках и заныло в груди.
Немного потолкавшись, Сергей сместился влево, и теперь уже без помех взглянул на девушку через плечо плотного мужчины и сердце его забилось еще учащеннее. Несколько месяцев назад вот также он ехал себе на работу и точно так же на этом же самом месте сидела девушка с пышной прической, словно только что приехала с конкурса красоты и взгляд ее так и сиял. А когда в тот раз она заметила пристальный взгляд Сергея, то вдруг смутилась и просидела как на иголках, волнующе смущаясь при этом. Он тогда, по дороге на работу, вдруг с огромной тоской пожалел, что не заговорил с ней. И потом он долго высматривал девушек на остановке, все надеясь на чудо, кляня себя за тот упущенный шанс. Две недели он добросовестно приходил раньше обычного, две недели он прохаживался по вагонам состава, внимательно оглядывая прохожих и выходя на ее остановке. Там стоял некоторое время, рассматривая выходящих из других поездов. Но все было безрезультатно — мимолетное видение — мелькнуло и пропало. Осталось только щемящее сердце воспоминание, да и то со временем поутихло, к тому же и образ ее стал забываться, — помнил только те чувства, которые испытывал, глядя на ее чистое и нежное лицо, ее робкое смущение и ее опущенные глаза…
Ну хорошо, подумал он решительно прогоняя воспоминания, вот встану поудобнее и буду нагло ее рассматривать. Во-первых, хоть получше ее разгляжу, а во-вторых, ей это не понравится и она скажет мне что-нибудь грубое, и тот ореол красоты и дурацкого восхищения наверняка улетучиться, ее красота сразу же померкнет и я выйду на своей остановке с чистым сердцем и спокойной душой, и еще не дойдя до дверей своего отдела я наверняка забуду эту глупую историю и свое ненормальное состояние, и не буду неделями потом мучаться и как дурак торчать на остановках и бегать по вагонам, разыскивая ее.
Девушка быстро заметила вызывающее поведение Сергея, строго посмотрела на него, но, вопреки его ожиданиям, ничего не сказала, отведя глаза, чего Сергей правда уже не увидел, так как тоже поспешно отвернулся — не хватило смелости выдержать ее короткий взгляд. Да, подумал он, лихорадочно волнуясь, эксперимент явно провалился. И он демонстративно отвернулся к окну, как бы говоря ей, что на самом деле он ею совсем не интересуется, грустно размышляя о превратности судьбы, о том, что в реальной жизни все выглядит одним образом, и только потом, когда остаешься один на один со своими мыслями, то все видишь иначе. Вот и сейчас, вроде бы, раз такое дело, ну заговори хоть как-нибудь, ну сделай хоть что-нибудь. Ан нет, не получается, неловко как-то, боишься ее обидеть, боишься увидеть ее удивленно-недовольное лицо — а вы собственно кто такой, и какого черта уставились? Да еще громко и на весь вагон. И дружные любопытнопрезрительные повороты многочисленных голов. И школьницы, хихикая, показывают пальцем тебе в спину… Идиллия, горько усмехнулся он. А ведь дома я буду рассуждать совершенно иначе, ситуация в вагоне будет представляться в другом свете и я буду ругать себя последними словами, пытаясь вдолбить себе в голову простую мысль — ну когда же ты наконец научишься… поймешь… осознаешь?..
Странно, когда ты к женщине равнодушен, ты с холодной головой чаще делаешь приятные ей вещи. А когда ты влюблен, суетишься, теряешься, мямлишь что-то несвязное, несешь полную глупость, то ничего кроме неприятного первого впечатления у нее не оставляешь.
Однако мысли мыслями, а девушка тем-не-менее волновала все больше и больше. И он снова не удержался — быстро, украдкой взглянул на нее. Она равнодушно смотрела в окошко. Но ему показалось, что в тот момент, когда он повернул голову, ресницы ее дрогнули. Видит, что смотрю, вдруг подумал он и жар охватил все его лицо, и возможно даже покраснел от собственной смелости, — Но не реагирует. Да и глаза чуть бегают, хотя лицо и неподвижно. И он смелее стал ее рассматривать. Тонкие черты лица, губы — сиреневой помадой, скулки — широковатые, монгольского типа, носик маленький, острый, прямой, чуть курносый, глазки слегка сузила, мягкие ушки с несколькими дырочками в каждой мочке, ресницы длинные, черные, темные брови, хотя сама и блондинка.
Девушка нервничала, то и дело поправляла что-то у себя в одежде и прическе, пробежала глазами по низу сиденья, быстро взглянула на него. На этот раз он выдержал ее взгляд, злясь неизвестно на что. Ее ресницы снова дрогнули, а взгляд, словно невзначай, перескочил на стоявших рядом с ним людей, подчеркнуто скучающе пробежал дальше, — словно она тут совсем и не причем, — и демонстративно спокойно опять вернулся к пейзажу за окном, и на этот раз ее руки уверенно лежали на ее плотно сжатых коленках, не теребя край плаща или ремешок дамской сумочки.
А тут и мужчина, стоявший между ними, ушел, и Сергей остался один, прямо напротив нее.
Скоро уже выходить, а еще ничего не решено. Девушка по прежнему молчала, упорно не желая реагировать на его действия, и Сергей, все больше и больше нервничая, стал уже в открытую смотреть на девушку, не обращая внимания на любопытные взгляды близстоявших пассажиров, силой удерживая себя не отвернуться и не убирать глаз, если она вдруг посмотрит на него, да не мельком, а внимательно и недовольно. Надо просто выдержать ее взгляд и подождать что она скажет — это очень важно — ее первая фраза. Тут-то все станет и ясно.
