Артем Каменистый - Запретный Мир
— Валяй.
— Тебя причисляют к начальству, лучших ребят в боевики, остальных обижать не станут, баб трахнут. Пленных требуют отпустить. Ну, как тебе?
— Не вдохновляет. Кто у них главарь? Как человек.
— Обычная сволочь. Считает себя самой хитрой задницей в мире. Он уверен, что ты это предложение не примешь.
— Понятно. Значит, местный фюрер хочет поторговаться, как еврей на базаре. Это уже радует. Ладно, иди к Мавру, он тебя к делу приставит.
За ужином Робин огласил всем предложение противника. Надо сказать, оно не встретило понимания, а неугомонный Хонда поспешил сгустить краски и добавить жару:
— Анита, я Борману тебя описал, он остался очень доволен, аж слюни пускал, приказал своим слугам расширить кровать.
Девушка подавилась, закашлялась. Ахмед постучал ее по спине, серьезным тоном мрачно пообещал:
— Я сам его иметь на этот кровать. Пусть длиннее дэлает, а то нэ люблю, когда ноги висеть, коленка сильно больно.
— Что же нам тогда делать? — спросила Лена.
— Пока сидим тихо, — сказал Робин. — Завтра Хонда опять к ним сходит, с новым предложением. Посмотрим, что они скажут, там видно будет.
Глава 11
— Да там, в натуре, почти все в железе, как рыцари, — восторженно докладывал Ганс. — Ну, чисто крестоносцы!
— Ты пургу не мети, — степенно охладил его Борман, — по порядку говори. Сколько их, кто, как. Чем там занимаются.
— Ну, их там человек пятнадцать. Пять баб, это точно. Два ружья, больше не видел. Доспехи не известно — у всех или как. Они их то надевают, то снимают, никак не поймешь. Но сбруя там классная! Кольчуги, латы, какие-то пластинчатые штуковины, шлемы — все четкое, красивое, чистый Голливуд. Мечей не счесть, топоры здоровенные, кинжалы. Луков полно, у них на пляже стрельбище, без конца тренируются, сволочи.
— Хорошо стреляют?
— Да не понять, я далеко сидел, даже бинокль не помогает. Но вроде попадают. Девки у них полный отпад, у меня аж линзы запотели.
— Ишь ты! Как стреляют, ты не понял, а баб рассмотрел во всех подробностях. Интересное у тебя зрение, может вынуть один глаз, посмотреть, как он устроен?
— Борман, да ты че? Я же тебе не гоню! Бабу правильный мужик где угодно разглядит! Сюда этот, белобрысый, топает, что вчера приходил. Я как его увидел, сразу обратно дернул, ребят одних оставил, пусть смотрят.
— Ага, а вот и он, легок на помине. Иди сюда, Хонда, садись.
— Сесть всегда успеем, — отозвался тот и послушно оседлал лавку.
— Выпьешь? — предложил Борман.
— А что, есть?
— А как же! Из космических далей гуманоиды подгоняют, — кивнул вождь в сторону устройства связи. — Валет, плесни-ка ему. Не пугайся только, это простой спирт, немного водичкой разведенный. Еще никто не помер. Ну, как?
— Оу-у-у-у! Похоже на загоревшееся ракетное топливо. Неужели с водой у вас большой дефицит, зачем так экономите?
Все заржали. Валет протянул тарелку с жареной рыбой.
— На вот, закуси с нашего стола.
— Ну, и как дела у Робина Гуда? — Борман приступил к беседе.
— Все как я и говорил. Остров потихоньку превращают в Брестскую крепость, твое предложение никого не вдохновило. Долго совещались, ответили твердо — баб не отдадут ни при каких условиях, присоединяться к вам не станут, нет вам доверия. Робин предлагает вам четверть собранной травы за доступ к устройству связи.
— А задницу свою в придачу не предлагает? — ухмыльнулся Борман. — Что там с Зондером и Крысом? Почему не отпустили?
— Их не освободят, пока с вами не договорятся.
— Упрямые ребятки. Ты сам-то, что надумал?
— Сам я ничего не сделаю, что вы хотите с контуженного паренька из рабочего поселка при динамитной фабрике. Тут вы должны сами подсуетиться, помогу, чем смогу.
— Тяжелый ты человек, Хонда, не хочешь инициативу проявлять?
— Ну, если вопрос в этом, одного или двух я могу прикончить. Но потом придется удирать к вам. Так как? Могу даже подрезать их снайпера-егеря, командира вряд ли, тот волчара битый, у него глаза даже на заднице, сам засыплюсь и ему ничего сделать не успею.
— Ты же серьезный мочила, а не можешь одного спортсмена хлопнуть.
— Он действительно чемпион, а у меня нет ствола. С ножом я против него, что комар. Хлопнет не глядя. Разве что повезет, со спины подпустит, но при глазах в таких местах это проблематично.
— Не надо, — отмахнулся Борман, — ты нам там нужнее. Надо будет, сами его завалим, это тебе не Фидель Кастро. Ты иди обратно, передай ему вот что: мы требуем три четверти собранной травы, четыре бабы, пять полных комплектов доспехов с мечами. На таких условиях подпускаем их к устройству связи, пусть пользуются. Не делай страшные глаза, я и сам знаю, не согласятся. Твое дело передать. Успеешь сегодня еще раз вернуться?
— Легко!
— Тогда ступай, да поживее.
Ганс возвращался на свой наблюдательный пост. В пути он развлекал себя довольно однообразными мечтами. Ему с разными вариантами представлялось, как с острова за грибами пошли бабы и он с ребятами их всех переловил. Вот они отводят пленниц подальше, находят уютную полянку, заросшую шелковистой травой… Ох, как эта гора уже достала!
Присев, мечтатель с наслаждением вытянул гудящие ноги, прислонился к дереву. До поста, расположенного на вершине холма, оставалось совсем немного, последние метры. Но подъем был крутой, а спешить особо некуда. Ганс сделал привал, что еще раз подтвердило мнение — дуракам везет. Эта небольшая задержка сохранила ему жизнь.
Его мечты дошли до самых приятных, волнующих моментов, как тут краем глаза он уловил движение. Все еще находясь в плену грез, лениво повернул голову, обомлел. По склону спускался явный дикарь. Сухощавый, подтянутый, с татуировками на дубленом лице. Одет в кожаные штаны и меховую безрукавку, за спиной свернутая шкура, лук, небольшой мешок. Волосы на голове завиты в толстую косу. Ошеломленно проследив за удаляющейся фигурой, Ганс вдруг понял — местный шел от его поста.
Трясущейся рукой вытащил пистолет, снял с предохранителя, поднялся, осторожно пошел вверх, позабыв про усталость и эротические мечтания. Вышел на прогалинку, где в кустах располагался временный наблюдательный пункт. Посмотрев на открывшееся зрелище, замер и судорожно сглотнул. Глядя на то, что еще совсем недавно было его веселыми приятелями, он застонал, рухнул на колени, согнулся в мучительном приступе неудержимой рвоты.
— В общем, они почти согласились. Но предлагают вам следующее: платить будут только половину, из баб отдадут двух местных, а доспехов с мечами — три комплекта.
— Вот видишь, а говорил, что баб своих ни за что не отдадут, — поучительно заявил Борман, вздымая кверху ладонь с вытянутым указательным пальцем.
