Филип Дик - Мечтают ли андроиды об электроовцах
— Как ты жил? Ты знавал многих женщин?
— Нескольких.
— А какие они были?
Тед пожал плечами:
— Всякие.
— Милые?
— Да, я думаю.
— Кто же последняя?
Бентли задумался.
— Это было несколько месяцев назад. Она была класса семь-девять, по имени Юлия.
Элеонора уставилась на Бентли своими зелеными глазами.
— Расскажи мне, какая она была.
— Миленькая. Хорошенькая.
— Она походила на меня?
— У тебя волосы гораздо красивее.
Тед погладил ее огненно-рыжую гриву.
— У тебя красивые волосы и прекрасные глаза. — Он привлек ее к себе. — Ты очень хороша.
Элеонора прижала маленький кулачок с амулетами, болтавшийся между ее грудей.
— Все идет хорошо. Мне сопутствует удача.
Она дотронулась до его губ. Мгновение ее живое лицо находилось очень близко от лица Бентли, затем, вздохнув, она отняла губы.
— Как хорошо будет работать здесь всем вместе.
Бентли ничего не ответил.
Элеонора отодвинулась от него и закурила сигарету. Приподняв подбородок и скрестив руки, она одарила его торжественно-серьезным взглядом.
— Ты далеко пойдешь, Тед. Веррик о тебе очень хорошего мнения. Вчера вечером я так боялась, видя, что ты говоришь и вытворяешь. Но его это не рассердило. Он уважает тебя и чувствует, что в тебе что-то есть. И он прав! В тебе есть что-то сильное, индивидуальное! Как бы мне хотелось прочесть, что у тебя в голове! Но с этим покончено навсегда.
— Хотел бы я знать, понимает ли Веррик серьезность твоей жертвы?
— У Веррика есть дела поважнее. Ты отдаешь себе отчет в том, что завтра мы, быть может, вернемся туда, и все пойдет как прежде. Ведь тебе тоже хотелось бы этого? Фантастично, правда?
— Да, конечно.
Элеонора положила сигарету, быстро наклонилась и обняла Теда.
— Итак, ты действительно идешь с нами? Ты поможешь нам задействовать Пеллига?
Бентли незаметно кивнул головой:
— Да.
— Превосходно.
Она посмотрела на него. В полумраке комнаты в ее зеленых глазах светилась страсть, ароматное дыхание сделалось резким И прерывистым.
— Тебе нравится эта квартира? Она достаточно большая? У тебя много вещей?
— Нет, не много, — ответил Бентли. — Он чувствовал огромную тяжесть на душе.
— Это все образуется.
Удовлетворенно вздохнув, Элеонора отвернулась от него и залпом осушила свой бокал. Затем она погасила свет и вернулась к Теду. Единственным, что давало немного света, была ее сигарета, лежавшая в пепельнице. Казалось, вокруг ее волос и губ распространялось красноватое сияние. Соски ее грудей будто слегка светились.
Возбужденный ее светящимся телом, Тед в следующее же мгновенье обернулся к ней.
Удовлетворенные и томные, с влажными, разгоряченными телами, они долго неподвижно лежали на скомканной одежде. Элеонора протянула руку, желая взять то, что осталось от сигареты. Она поднесла окурок к губам и дунула на Теда. На него повеяло странным ароматом удовлетворенного желания.
— Тед, — страстно зашептала Элеонора. — Тебе хорошо со мной? — Она легонько приподнялась. Казалось, мышцы ее размягчились и стали очень эластичными. — Я знаю, что это так.
— Ты — это хорошо, — неопределенно произнес Тед.
— А тебе не хотелось бы быть с другой?
Поскольку Бентли не отвечал, Элеонора продолжала:
— Я хочу сказать… Быть может, я — это не так уж хорошо, а?
— Да нет. Ты грандиозна.
Он говорил угасшим голосом, лишенным какого-либо выражения. Тед лежал рядом с ней, инертный и безжизненный.
— Ты превосходна, — повторил он.
— Так в чем же тогда дело?
— Ни в чем.
Он с трудом поднялся и медленно отошел от нее.
— Я устал, вот и все. Я, пожалуй, вернусь туда.
Его голос стал вдруг жестким:
— Как ты верно заметила, завтра, без сомнения, будет великий день.
9
Леон Картрайт, Рита О Нейл и Питер Вейкман завтракали, когда появился оператор инвик-связи и сообщил, что только что по секретному проводу получен вызов с корабля.
— Я в отчаянии, — сказал капитан Гровс, когда они увидели друг друга через миллиарды километров космического пространства. — Я вижу, что слишком рано, что вы все еще в ваших стареньких утренних платьях.
С бледным, осунувшимся лицом, искажаемым огромной дистанцией, Картрайт выглядел совсем ослабевшим.
— Где вы точно находитесь? — дрожащим голосом спросил он.
— В четвертой астрономической единице, — ответил Гровс.
Вид Картрайта шокировал его, и он никак не мог понять, виновато ли в этом расстояние, разделяющее их.
— Мы скоро выбираемся в нетронутое пространство. Я уже забросил официальные карты и руководствуюсь данными Престона.
Итак, корабль прошел половину пути. Орбита Пламенного Диска — если таковой вообще существовал — имела радиус-вектор в два раза больший, чем радиус орбиты Плутона. Дальше простиралась бесконечность, о которой строилось множество догадок. И практически никто ничего не знал.
Здесь корабль минует последние сигнальные бакены и оставит позади знакомый ограниченный кусок пространства.
— Многие члены экипажа мечтают вернуться назад, — объявил Гровс. — Они понимают, что мы покидаем изученное пространство. Для них это последняя возможность оставить нас, дальше уже будет слишком поздно.
— Если это случится, то сколько человек покинут корабль?
— По крайней мере, десятеро.
— Вы сможете продолжать путь без них?
— Запасов более чем достаточно. Конклин и Мэри остаются, так же как и старый плотник Джеретти, японские оптики и сварщик. Я думаю, что мы справимся.
— В таком случае, раз их отъезд не ставит под угрозу успех экспедиции, отпустите их.
— Я даже не имел до сих пор возможности поздравить вас, — проговорил Гровс.
Искаженное изображение Картрайта выпрямилось.
— Меня поздравить? А! Да, спасибо.
— Очень хотелось бы пожать вам руку, Леон.
Гровс протянул свою огромную широкую черную ладонь к экрану инвик-связи. Картрайт сделал то же, на какое-то мгновение их пальцы соприкоснулись.
— Я полагаю, на Земле у нас еще будет время сделать это.
Судорога пробежала по лицу Картрайта.
— Честно говоря, я на это почти не надеюсь. Это напоминает кошмар, от которого я никак не могу пробудиться.
— Кошмар? Из-за убийцы?
Картрайт поморщился:
— Он вроде уже в пути, и я жду его появления.
Окончив передачу, Гровс пригласил Конклина и Мэри в отсек контроля.
