Считайте его мертвым - Рассел Эрик Фрэнк

— По отношению ко мне Райли находится в привилегированном положении.

— Вы уверены, что у него не было скрытых мотивов?

— Не знаю, не проверял. В любом случае, я не заглядываю под черепушку всем подряд. Кроме того, меня сейчас куда больше беспокоит, как избежать неминуемого банкротства. Какие мотивы у него могли быть?

— На этот счет вы можете строить предположения, как и любой другой, — не считая того, что вам незачем гадать, — ответил Норрис. — В подобной ситуации вполне разумно подозревать любого, включая собственную мать.

Он вышел, вернувшись в механическую мастерскую к Раушу.

Харпер продолжил разбирать почту. Когда подошло время обеда и Мойра ушла перекусить, он позвал Норриса в свой кабинет.

— Мойра — приятная девушка. Она выше меня на три дюйма, потому что я так часто посылал ее с различными поручениями, что у нее вытянулись ноги. Но мы вполне ладим друг с другом.

— А я тут при чем? — спросил Норрис.

— Я бы не хотел, чтобы с ней что-нибудь случилось, если сюда ворвется наемный убийца. Она такой же червяк на крючке, как и я. А я не плачу ей за подобный риск.

— Именно вы должны предупредить нас о попытке нападения, — заметил Норрис, — Без вас мы работаем вслепую.

— Я знаю. Но я не держу Мойру за руку двадцать четыре часа в сутки. Вам не кажется, что стоит избавиться от нее на некоторое время? Как насчет того, чтобы отправить ее в оплаченный отпуск, пока все не закончится?

— Нет. Вы сможете играть свою роль, только если будете вести себя как всегда. Слишком много изменений — и ловушка станет чересчур заметной.

— Они могут напасть на Мойру на улице, надеясь с ее помощью добраться до меня. Слава богу, у них ничего не выйдет. Я пойму, что произошло. Но мне бы очень не хотелось стрелять в нее из-за того, что она больше не прежняя Мойра. Что сделано, уже не изменишь, поэтому я бы хотел, чтобы ничего подобного не случилось.

— Ей придется рисковать точно так же, как и любому другому, — бесстрастно сказал Норрис. — Для нее ситуация ничем не лучше и не хуже.

— Хуже, — возразил Харпер, — так как вероятность того, что выберут именно ее, намного выше. Я был бы рад, если бы к ней приставили круглосуточную охрану.

— Охрана уже есть. Мы с самого начала выделили для этого двух человек. То же касается и остальных ваших сотрудников, а также тех, с кем вы постоянно общаетесь. Если кто-нибудь попытается подобраться к вам через ваших знакомых, ему не так-то просто будет найти подходящего человека.

— Я могу найти такого в любой момент, — заявил Харпер.

Норрис вздернул бровь.

— Того, кто не находится под постоянным наблюдением?

— Да.

— Тогда вы обязаны сообщить мне, кто это.

— Агент, — сказал Харпер. — Любой агент. Кто сторожит сторожей?

— Неразрешимая проблема. Наши люди уже работают парами. Мы можем объединить их в группы по трое, четверо, десять или двадцать, но этого может оказаться недостаточным. Нужно провести черту между желаемым и осуществимым. Они действуют парами, поэтому никого не могут захватить в одиночку.

— То есть их придется захватывать сразу по двое?

— Если такое возможно.

— Враги способны на все, на что способны люди. Кроме того, насколько мне известно, они способны делать кое-что, чего мы не умеем.

— Мы подумаем, — пообещал Норрис.

На четвертый день обычной деловой рутины Харпер уже устал играть роль приманки для рыбы, которой, возможно, просто не существовало. Да и сама эта роль стала казаться ему не очень удачной затеей. Возможно, он переоценил важность собственной персоны. Возможно, венерианцы больше не опасались, что их могут обнаружить раньше срока. Возможно, они уже успешно обосновались на Земле и их не волновал ни Харпер, ни ему подобные.

Тем временем Харперу ужасно надоело, что за ним по пятам неотступно следуют агенты. Они бесцельно болтались на каждом углу, занимали соседние столики в ресторанах, стояли у него за спиной в общественных уборных, дышали ему в шею в кино, околачивались по ночам под окнами его спальни. Ради свободы человечества он вынужден был жертвовать собственной свободой.

Но рутина была нарушена и к Харперу вернулась вера в свое предназначение, когда однажды утром, придя в контору, он развернул утреннюю газету и обнаружил заметку в самом низу колонки.

«Саванна, Джорджия. В полночь в окрестностях города во время операции ФБР на ферме Ранковичей произошла короткая, но кровавая перестрелка. Двое были убиты, четверо арестованы. Еще двоим удалось бежать. Региональный директор ФБР Стивен Мэддокс отказывается раскрыть цель операции, утверждая, что ФБР действовало в соответствии с прямыми указаниями из Вашингтона».

Сообщение было весьма необычным в нескольких отношениях. Во-первых, оно было достаточно кратким. Во-вторых, в нем не упоминалось ни точного места происшествия, ни чьих-либо имен, не считая Мэддокса. И наконец, перестрелка произошла, когда все силы закона и порядка были брошены на решение одной-единственной задачи. Очевидно, данный инцидент был каким-то образом связан с этой задачей.

Подозрения Харпера подтвердились десять минут спустя, когда по межгороду позвонил Джеймсон.

— Видели новости?

— Как раз читаю.

— Утром об этом должны были сообщить по радио, но мы задержали передачу. Мы сейчас тратим уйму времени, пытаясь убедить службы новостей свести к минимуму подобную информацию. Естественно, они хотят знать почему, а мы не можем им ответить.

— Что случилось? — спросил Харпер, глядя на собеседника на экране.

— Я не могу рассказать всего даже по официально проверенной телефонной линии. Если коротко, один из наших напал на след Лэнгли, и след привел его на ферму Ранковичей. Вероятно, за короткое время, прошедшее между сообщением нашего агента и прибытием группы, Лэнгли успел уйти. Лиса сбежала, оставив еще теплую нору.

— Очень жаль.

— Двое мертвы. Их тела отправлены на исследование, — продолжал Джеймсон, — Из тех четверых, которых мы задержали, трое категорически отрицают, что принимали участие в перестрелке. Они говорят, что просто случайно оказались в доме, когда началась стрельба, и спрятались, чтобы ее переждать. Мы подвергли их парафиновому тесту ^{1}, результат оказался отрицательным.

— Что насчет четвертого?

— Это брат одного из убитых. Утверждает, что спал и проснулся, когда началась суматоха. Натянув штаны, он сбежал вниз и вместе со своим братом и еще одним парнем принялся палить из окон. Он клянется, что никто из них понятия не имел, что они стреляют в представителей закона.

— Звучит правдоподобно, — заметил Харпер.

— Он сдался, когда до него добрался слезоточивый газ. К тому времени остальные двое были уже мертвы. Все четверо задержанных опознали Лэнгли по фотографии, но ничего о нем не знают, кроме того, что он пробыл у них пару дней и покинул дом без двадцати одиннадцать, то есть за час до облавы.

— Похоже, его предупредили.

— Вряд ли. Ему просто повезло. Так или иначе, я звоню не только для того, чтобы рассказать эту историю; есть еще кое-что интересное. Когда мы окружили дом, постучали и потребовали открыть, кто-то выстрелил сквозь дверь. Итак, хотя Лэнгли в доме уже не было, это не имело особого значения — в доме все равно скрывался кто-то, очень не хотевший, чтобы ею схватили. Что скажете?

— Лэнгли обзавелся приятелем.

— Да, и, возможно, не одним. Вместе с Лэнгли из дома ушел некто по фамилии Ватонер. Мы ничего о нем не знаем, кроме того, что их с Лэнгли что-то объединяет. У нас есть его подробное описание, и, естественно, теперь продолжаются поиски обоих.

— Вы ничего не узнали про остальных двоих? — спросил Харпер.

— Макдональда и Гоулда? Нет, в том районе их нет. Похоже, они разделились, чтобы усложнить нам задачу.

Джеймсон помолчал, изучая лежавший за пределами экрана документ.

— Я хотел бы, чтобы четверых задержанных немедленно подвергли проверке. Возможно, они вовсе не те, кем кажутся.