Орсон Кард - Тень Эндера
Новички жили на том же уровне, где располагался обеденный зал, а старшие - где-то в другом месте, ибо здесь, кроме столовой, были только классные комнаты да еще двери без всяких надписей. На них, правда, были пластинки сканеров, но так высоко, что малыши до них дотянуться не могли, стало быть, эти двери для них не предназначались. Старшие ребята, вероятно, вполне могли дотянуться до сканеров, а вот Боб - не мог, даже подпрыгнув. Впрочем, все это ерунда. Наверняка двери все равно не открылись бы под нажимом ребячьих рук. Надо думать, тут же появился бы взрослый, чтобы узнать, что воображает о себе мелюзга, стараясь проникнуть в комнату, где ей нечего делать.
По старой привычке, возможно, уже превратившейся в инстинкт, Боб рассматривал подобные запретные барьеры лишь как временное препятствие. В Роттердаме он узнал, как надо карабкаться через стены, как переходить с крыши на крышу.
Хоть он был совсем еще крохой, но уже находил способы проникнуть туда, куда ему нужно было забраться. Эти двери не остановят его, если ему придет в голову, что знание того, что находится за ними, ему жизненно необходимо. Сейчас он еще не знает, как он это сделает, но и сомнений, что это будет сделано, у него тоже нет. Так что нечего раздражаться по этому поводу. Он просто спрячет поглубже полученную информацию. Она будет там ждать своего времени, то есть того момента, когда Боб захочет ею воспользоваться.
Через каждые несколько метров Бобу попадались шесты для спуска на нижние ярусы, а также трапы для подъема на верхние. Чтобы спуститься по шесту к спортзалу, ему нужно было коснуться ладонью сканера, здесь же возле большинства шестов таких сканеров не наблюдалось. В этом был смысл: большинство трапов и шестов предназначалось лишь для перемещений между ярусами - ах да, они же тут называются палубами.
Станция- то принадлежит МКФ, а потому все притворяются, будто они живут на корабле. К спортзалу же ведет только один шест, поэтому должен находиться под контролем, дабы предотвратить образование толкучки у дверей и появления там людей, которые в это время должны быть совсем в другом месте.
Как только Боб понял это, он тут же полез по трапу на другую палубу.
Она предназначалась для казарм старших ребят. Двери тут размещались с большими интервалами. На каждой была какая-нибудь эмблема. С использованием тех же цветов, которые были на форменных комбинезонах, и, безусловно, связанных с цветом полосок на стенах, указывающих дорогу к казармам (хотя Боб и сомневался в том, что старшим ребятам приходится прибегать к помощи таких полосок), на дверях были изображены силуэты различных животных. Некоторые Бобу не были известны, зато он сразу узнал двух птиц, какую-то кошку, собаку и льва. Такие же изображения можно было видеть и на улицах Роттердама. Но тут, конечно, не было ни голубей, ни комаров, а присутствовали лишь благородные животные, прославленные своей ловкостью и смелостью. Даже собака выглядела поджарым, с подтянутым животом ловчим псом, а не какой-то там дворняжкой.
Значит, тут собраны команды, и у каждой из них своя эмблема в виде определенного животного. Вероятно, их и зовут так: "Кошачья команда" или "Львиная стая". А может, это и не команды вовсе. Впрочем, Боб скоро выяснит, как они себя именуют. Он зажмурился и постарался вспомнить цвета и эмблему той команды, которая там, внизу, смеялась над ним.
Своим внутренним взором он видел эту эмблему, но на дверях, мимо которых он уже прошел, такого символа пока не встретилось. Значения это не имело - не стоило обходить всю палубу только для того, чтобы отыскать знакомый герб. Это только увеличивало риск поимки.
Снова вверх. Новые казармы, новые классные комнаты.
Сколько же народу живет в казармах? Станция была куда больше, чем ожидал Боб.
Прозвучал негромкий звонок. Сразу же открылось несколько дверей, из которых тут же выскочили старшие ребята. Видимо, время занятий.
Сначала Боб почувствовал себя среди этих ребят в безопасности, так как надеялся затеряться в их толпе, как он всегда делал это в Роттердаме. Но здесь безотказный прием не сработал. Это была не толпа, где каждый человек сам по себе и спешит куда-то по собственным делам. Тут были хотя и дети, но военные. Они знали, где должен быть каждый из них, а Боб в своем комбинезоне новичка был тут явно не на месте.
Тут же его ухватили двое ребят.
- Ты не с нашей палубы, - сказал один. Возле них уже столпилось несколько любопытных, чтобы поглядеть на Боба.
Как будто он был каким-то странным предметом, вынесенным на улицу ливневым потоком.
- Нет, ты только глянь, какой маленький!
- Бедняжка обречен всю жизнь обнюхивать чужие задницы, а?
- Эй! Ты заблудился что ли, новичок?
Боб молчал. Он только внимательно всматривался в каждого говорившего.
- Какие у тебя цвета? - спросила какая-то девочка.
Боб опять промолчал. Извинением ему могло служить то, что цветов он не знает, а потому и назвать не может.
- Он такой малыш, что может пройти у меня между ног, даже не достав до моих…
- Заткнись, Динк, ты уже говорил это же, когда Эндер…
- Ага, насчет Эндера это точно!
- А ты не думаешь, что это та самая малявка, о которой говорят…
- А что, Эндер был такой же маленький, когда попал сюда?
- …что он новый Эндер?
- Верно, он тот самый, о котором говорят, что он ракетой взлетит на командные высоты.
- Эндер не виноват, что Бонзо запретил ему стрелять из пистолета!
- Это была ошибка, о чем я и говорю.
- Неужели это тот самый, о котором идет столько трепа?
Второй Эндер! Все наивысшие баллы!
- Давайте отведем его на палубу новичков.
- Пойдем-ка со мной, - сказала какая-то девочка, крепко ухватив Боба за руку.
Боб пошел без сопротивления.
- Меня зовут Петра Арканян, - заговорила она.
Боб ничего не ответил.
- Слушай, брось это! Ты, конечно, маленький и боишься, но тебя не взяли бы сюда, будь ты немым или идиотом.
Боб пожал плечами.
- Сейчас же скажи мне свое имя, иначе я начну ломать твои маленькие толстые пальчики.
- Боб, - ответил он.
- Это не имя, а просто плохой завтрак.
Он снова промолчал.
- Ты меня не обманешь, - продолжала девочка. - Ты только притворяешься дурачком. Ты заявился сюда с тайной целью.
Он продолжал молчать, хотя ему стало неприятно, что она так быстро расколола его.
- Ребят для этой школы отбирают потому, что они умны и инициативны. Так что ты сюда пришел на разведку. Но они этого ожидают. Они, вероятно, уже знают, где ты находишься и что делаешь. Поэтому смысла запираться нет. Да и что они с тобой могут сделать? Разве что дадут несколько скверных "поросячьих" баллов?
Вот, значит, что думают старшие ребята об этом "поросячьем списке"?
- Послушай, твое упорное молчание только оттолкнет От тебя людей. Я бы на твоем месте от него отказалась. Может, с папочкой и мамочкой оно бы и сработало, но здесь ты смотришься упрямым и смешным дурачком. Ведь все, что нужно, ты все равно скажешь. Так почему бы не начать сейчас?
- О'кей, - ответил Боб.
Теперь, когда он сдался, девочка не стала его высмеивать.
Ее слова сработали, так что на этом лекции и конец пришел.
- Цвета? - спросила она.
- Зеленый-коричневый-зеленый.
- Эти цвета новичков похожи на то, что можно найти на полу грязных сортиров, тебе не кажется?
Итак, она тоже из числа дураков, способных только смеяться над новичками.
- Похоже, учителя делают все возможное, чтобы заставить старших ребят издеваться над малышами?
А может, и не такая. Может, она просто разговорчивая.
Болтушка. На улицах города такие редко попадаются. Во всяком случае, среди детей. А вот среди взрослых пьяниц - таких пруд пруди.
- Система, которая нас окружает, чрезвычайно хитроумна. Похоже, они тут хотят нас всех заставить действовать так, будто мы еще маленькие. Тебя это не должно беспокоить, ты ведь не даром разыгрывал свою сценку - глупый-крохотный-заблудившийся-новичок.
- Но не сейчас, - сказал Боб.
- Тогда учти вот что. Что бы ты ни делал - учителям все известно, и они, надо думать, уже соорудили какую-нибудь идиотскую гипотезу насчет того, что это говорит о твоей личности. Они всегда находят способ использовать это против тебя, если им понадобится, так что ты и не старайся особо. В твое дело уже записано, что ты отправился в свой маленький вояж вместо того, чтобы, понимаешь ли, сопеть в две дырочки во время мертвого часа. А это, надо полагать, говорит им, что ты подчиняешься импульсам и ищешь одиночества, дабы определить границы твоей новой среды обитания. - Последнюю фразу она произнесла нарочито неприятным голосом.
Возможно, у нее есть в запасе еще и другие голоса и полутона, но Боб не собирался торчать тут без конца, чтобы выяснить это. Бесспорно, эта девица из тех, кто любит покомандовать, а объектов для поучений у нее не было до тех пор, пока на сцене не появился Боб. А он в ее проекте вовсе не расположен принимать участие. Быть проектом сестры Карлотты было неплохо, так как она забрала его с улицы и могла направить в Боевую школу. А что хорошего может предложить ему эта Петра Арканян?
