Клиффорд Саймак - Игра в цивилизацию: Фантастические рассказы
Я сразу смекнул, что это пришелец. Выглядел он, в общем-то, похожим на человека, но за людьми роботы по пятам не таскаются.
Будь я трезв как стеклышко, у меня, может, глаза слегка и полезли бы на лоб: с чего бы пришельцу взяться у меня на дорожке,— и я бы хоть чуточку усомнился в том, что вижу. Но трезв я не был, вернее, был уже не вполне трезв.
Так что я ответил пришельцу: «Добрый вечер»,— и предложил присесть. А он ответил: «Спасибо»,— и сел.
— Ты тоже садись,— обратился я к роботу и подвинулся, чтоб ему хватило места.
— Пусть стоит,— ответил пришелец.— Он не умеет сидеть. Это просто машина.
Робот лязгнул на него шестеренкой, а больше ничего не сказал.
— Глотни,— предложил я, приподнимая бутылку, но пришелец только головой помотал.
— Не смею,— ответил он,— Метаболизм не позволяет.
Это как раз из тех хитроумных слов, с какими я немного
знаком. Когда работаешь в лечебнице у доктора Абеля, поневоле поднахватаешься медицинской тарабарщины.
— Какая жалость! — воскликнул я,— Не возражаешь, если я хлебну?
— Нисколько,— сказал пришелец.
Ну я и хлебнул от души. Видно, чувствовал, что выпить надо позарез. Потом я поставил бутылку, вытер губы и спросил, нет ли чего другого, чем можно бы его угостить. А то с моей стороны ужасно негостеприимно было сидеть и лакать виски, а ему даже и не предлагать.
— Вы можете рассказать мне про этот город,— ответил пришелец.— Кажется, его имя Милвилл?
— Милвилл, это точно. А что тебе надо про него знать?
— Всевозможные грустные истории,— сказал робот. Он наконец решил заговорить.
— Робот не ошибается,— подтвердил пришелец, устраиваясь поудобнее в позе, явно выражающей предвкушение,— Поведайте мне обо всех здешних бедах и несчастьях.
— А с чего начать? — поинтересовался я.
— Хотя бы с себя.
— С меня? У меня никогда не было никаких несчастий. Всю неделю я подметаю в лечебнице, а по субботам надираюсь в дым. За воскресенье мне надо протрезветь, чтобы с понедельника начать подметать снова. Поверь мне, мистер,— втолковывал я ему,— нет у меня несчастий. Сижу я на своем месте крепко. Свожу концы с концами...
— Но, вероятно, есть и другие...
— Что есть, то есть. Ты за всю жизнь не слышал столько жалоб, сколько нынче развелось в Милвилле. Тут у всех, кроме меня, целая прорва всяких бед. Еще куда бы ни шло, если б они не трепались про эти беды направо и налево...
— Вот и расскажите мне,— перебил он.
Пришлось хлебнуть еще разок и рассказать ему про вдову Фрай, что живет чуть дальше по улице. Я сказал, что вся ее жизнь была сплошной мукой: муж сбежал от нее, когда сынишке исполнилось три годика и она брала стирку, а потом, когда сыну исполнилось тринадцать или четырнадцать, не больше, он угнал машину, и его отправили на два года в исправительную колонию в Глен-Лейк.
— И это все? — спросил пришелец.
— В общих чертах все,— ответил я.— Но я, конечно, упустил многие цветистые и мрачные подробности из тех, до которых так охоча вдова. Послушал бы ты, как она сама об этом рассказывает...
— А вы можете это устроить?
— Что устроить?
— Чтоб она сама мне обо всем рассказала.
— Обещать не могу,— заявил я честно.— Вдова обо мне невысокого мнения. Она со мной и говорить не захочет.
— Но я не понимаю...
— Она достойная, богобоязненная женщина,— объяснил я,— а я подлый бездельник. Да еще и пьяница.
— Она что, не любит пьяниц?
— Она полагает, что пить — грех.
Пришелец вроде как вздрогнул.
— Ясно. Видно, всюду, как присмотришься, одно и то же.
— Значит, и у вас есть такие, как вдова Фрай?
— Не совсем такие, но с такими же взглядами.
— Ну что ж,— сказал я, приложившись еще разочек,— значит, другого выхода у нас нет. Как-нибудь продержимся...
— Вас не слишком затруднит,— осведомился пришелец,— рассказать мне еще про кого-нибудь?
— Что ты, вовсе нет, — заверил я.
И рассказал ему про Элмера Троттера, который зубами прогрыз себе дорогу в юридическую школу в Мэдисоне, не гнушаясь никаким занятием, лишь бы заработать на ученье,— ведь родителей у него не было. Он окончил курс, сдал экзамены на адвокатское звание, вернулся в Милвилл и открыл собственную контору.
Я не мог передать пришельцу, как это случилось и почему, хотя про себя всегда считал, что Элмер был по горло сыт бедностью и ухватился за первый шанс зашибить деньгу. Никто, наверное, не понимал лучше него, что сделка бесчестная,— он же был юрист, не что-нибудь. Однако он все равно не отступился, и его поймали.
— И что потом? — спросил пришелец, затаив дыхание.— Он был наказан?
И я рассказал ему, что Элмера лишили права на адвокатуру, а Элиза Дженкинс расторгла помолвку и вернула ему кольцо, и пришлось Элмеру стать страховым агентом и влачить самое жалкое существование. Как он только ни пыжился, чтобы вернуть себе адвокатскую практику, да ни шиша у него больше не вышло.
— Ты все записал? — спросил пришелец у робота.
— Все записано,— ответил тот.
— Какие потрясающие нюансы! — воскликнул пришелец,— Какая жестокая, всеподавляющая реальность!..
Я не мог взять в толк, о чем это он, ну и попросту еще выпил.
А потом продолжал, не дожидаясь новых просьб, и рассказал про Аманду Робинсон и ее несчастную любовь и про то, как она стала самой благонравной и унылой из милвиллских старых дев. И про Эбнера Джонса и его бесконечные неудачи: он никак не желал расстаться с убеждением, что родился великим изобретателем, и семья у него жила впроголодь и в рванье, а он только и знал, что изобретать...
— Какая скорбь! — воскликнул пришелец.— Какая замечательная планета!..
— Лучше бы вы закруглялись,— предупредил его робот,— Вам же известно, что будет дальше...
— Ну еще одну,—* взмолился пришелец.— Я ни в одном глазу. Одну самую-самую последнюю...
— Послушай,— сказал я ему.— Я не против рассказывать тебе байки, раз тебе этого хочется. Но, может, ты сначала расскажешь хоть немножко о себе. Я понимаю так, что ты пришелец...
— Разумеется,— ответил пришелец.
— И ты прилетел к нам в космическом корабле?
— Ну не то чтобы в корабле...
— Но если ты пришелец, отчего ты говоришь по-нашему так гладко?
— А, вот вы про что,— сказал пришелец.— Это для меня не очень приятный вопрос.
Робот сокрушенно пояснил:
— Они обобрали его до нитки.
— Значит, ты заплатил за это?
— Непомерно много,— ответил робот,— Они увидели, что ему невтерпеж, и взвинтили цену.
— Но я с ними расквитаюсь,— вставил пришелец.— Если я не сумею извлечь из этой поездки прибыль, пусть меня никогда больше не назовут...
