Айзек Азимов - Позитронный человек (сборник)
К несчастью, все, кто спрашивал Тимми, остались в основном не удовлетворены его откровениями. Не потому, что он уклонялся от сотрудничества — просто он провел в неандертальском мире всего три-четыре года, которые к тому же были первыми годами его жизни. Мало кто из его сверстников любой эпохи был бы способен связно рассказать о том обществе, в котором жил.
То, что все-таки удавалось вытянуть из Тимми, антропологи уже и сами подозревали — и, возможно, так задавали свои вопросы через мисс Феллоуз, что сами подсказывали мальчику ответы.
— Спросите его, велико ли было их племя, — говорили, например, они.
— Не думаю, что ему известно слово «племя».
— Ну, тогда сколько людей было в той группе, в которой он жил.
Мисс Феллоуз спросила. (Недавно она начала учить Тимми считать.) Мальчик пришел в замешательство и ответил:
— Много. — «Много» в словаре Тимми означало любое число больше трех — все равно сколько.
— Ну а сколько? — Мисс Феллоуз взяла Тимми за руку и стала перебирать его пальцы. — Вот столько?
— Больше.
— Намного больше?
Мальчик сосредоточился. Он закрыл глаза, словно всматриваясь в тот, другой мир, выставил вперед ладони и стал сгибать и разгибать пальцы.
— Он показывает количество людей, мисс Феллоуз?
— По-моему, да. И каждое движение, наверно, означает «пять».
— Я насчитал три раза на каждой руке. Значит, в племени было тридцать человек?
— А по-моему, сорок.
— Спросите еще разок.
— Тимми, скажи еще раз: сколько человек было в твоей группе?
— В группе, мисс Феллоуз?
— Ну там, где ты жил. Твои друзья, родные — сколько их было?
— Друзья? Родные? — протянул Тимми, не очень, по-видимому, понимая, что это такое. Потом перевел взгляд на руки и снова стал быстро сгибать и разгибать пальцы — может быть, он так считал, а может быть, показывал что-то совсем другое. Сколько раз он это проделал, подсчету не поддавалось: то ли восемь, то ли десять.
— Видели? — спросила мисс Феллоуз. — На этот раз получается восемьдесят, девяносто или сто. Если он действительно отвечает на ваш вопрос.
— Раньше было меньше.
— Знаю — а теперь вот так.
— Но это невозможно. В первобытном племени не могло быть больше тридцати человек — это максимум.
Мисс Феллоуз пожала плечами. Если им надо подтасовать показания под свои теории, это не ее проблема.
— Пишите тридцать. Вы хотели получить статистическую справку у ребенка, которому в ту пору было три года. Он просто угадывает, и что самое удивительное — угадывает верно, что нам от него надо. А может, и нет. Откуда нам знать, умеет ли он считать? Что ему вообще доступно понятие о количестве?
— Но ведь он понимает, что такое «сколько»?
— Так же, как любой пятилетний ребенок. Попробуйте спросите пятилетнего мальчика, сколько народу живет на его улице, и услышите, что он вам ответит.
— Но...
Ответы на другие вопросы были почти такими же неопределенными. Структура племени? Мисс Феллоуз удалось вытянуть из Тимми после многотрудных словесных ухищрений, что в племени был «большой человек», должно быть, вождь. Неудивительно — ведь племена исторической эпохи всегда имели вождей, почему бы не быть вождю и в неандертальском племени? Она спросила, знает ли Тимми имя большого человека, и Тимми защелкал. Как бы ни назывался вождь, мальчик не умел перевести его имя на английский или хотя бы подобрать фонетический эквивалент — приходилось прибегать к неандертальской речи. Была ли у вождя жена? — интересовались ученые. Тимми не знал, что такое жена. Как выбирали вождя? Тимми не мог ответить. Религиозные верования и обряды? Мисс Феллоуз посредством весьма ненаучных подсказок сумела получить у мальчика описание некого священного места из камней, куда Тимми запрещалось подходить, причем культ, кажется, отправляла верховная жрица: мисс Феллоуз была уверена, что жрица, а не жрец, потому что Тимми все время показывал на нее; но вот понял ли Тимми, чего именно она от него добивалась, осталось загадкой.
— Вот если бы им удалось доставить сюда ребенка постарше! — сокрушались антропологи. — Или, скажем, взрослого неандертальца! С ума можно сойти, когда единственный источник информации — маленький несмышленыш.
— Наверное, — не слишком горячо сочувствовала им мисс Феллоуз. — Но вам, кроме этого несмышленыша, неандертальцев больше не видать. Вам и во сне не могло присниться, что когда-нибудь вообще доведется беседовать с неандертальцем.
— Да, это так — но если бы все-таки...
— Если бы да кабы. — И мисс Феллоуз объявляла, что на сегодня беседа с Тимми окончена.
39Однажды утром в кукольный домик без предупреждения вдруг явился Хоскинс.
— Можно с вами поговорить, мисс Феллоуз?
Знакомая робость в его голосе заставляла предположить, что Хоскинс чувствует себя крайне неловко. Что ж, есть отчего, холодно подумала мисс Феллоуз.
Она вышла к нему, оправляя свою сестринскую форму, и смущенно остановилась: Хоскинс был не один. На пороге стасисной зоны нерешительно стояла женщина среднего роста, бледная и тонкая. Светлые волосы и бледность придавали ей хрупкий вид. Голубые, очень светлые глаза с беспокойством смотрели куда-то за плечо мисс Феллоуз — они старательно что-то высматривали, обегая комнату, как будто их обладательница ожидала, что из детской Тимми вот-вот выскочит свирепая горилла.
— Мисс Феллоуз, — сказал Хоскинс, — это моя жена Аннет. Ты можешь войти, дорогая. Это совершенно безопасно. На пороге ты ощутишь легкое неудобство, но оно тут же пройдет. Познакомься с мисс Феллоуз: она заботится о мальчике с той самой ночи, как он сюда прибыл.
Значит, это его жена? Мисс Феллоуз не такой ее себе представляла — впрочем, она никогда особенно не задумывалась над тем, какая у Хоскинса жена. Может быть, ей казалось, что та посолиднее, не такая нервная, как эта женщина, которой явно не по себе. Хотя почему? Такой волевой мужчина, как Хоскинс, как раз и мог предпочесть слабую женщину — закон противоположностей. Что ж, вольному воля. С другой стороны, мисс Феллоуз скорее могла бы вообразить, что жена Хоскинса молода — из тех молодых, элегантных, блестящих женщин, на которых обычно женятся вторым браком удачливые бизнесмены вроде Хоскинса. Аннет Хоскинс не совсем подходила под эту категорию. Да, она гораздо моложе Хоскинса и моложе мисс Феллоуз, если на то пошло, но уже не первой молодости: ей лет сорок или около того.
Мисс Феллоуз взяла себя в руки и поздоровалась:
— Доброе утро, миссис Хоскинс. Рада с вами познакомиться.
— Аннет.
— Простите?
