Ларри Нивен - Молот Люцифера
— И вы, открыто неповинующиеся Господу Богу сонмов! Слушайте: Ангелы Бога, ваша вера воплощена в Армии. Стратегия! То, что делают Ангелы, определяется соображениями стратегии! Положитесь на Господа Бога Иегову! Делайте его дело! О, народ мой, выполни его Волю! Уничтожь, как хочет этого Бог, Цитадель Сатаны. И тогда ты одержишь победу!
Голос пророка хлестал словно бичом в уши Алима.
— Не плачьте по павшим, ибо они пали служа Богу! Великой наградой будет воздано им. О вы, Ангелы и Архангелы, услышьте меня! Сейчас не время для печали! Сейчас время наступать во имя Бога!
— Нет, — задыхаясь прошептал Алим, но никто его не услышал.
— Это в наших силах, сказал неподалеку чей-то голос. Спустя мгновение Алим понял, чей это голос. Джерри Оуэн. — У тех, кто засел на ядерном центре, нет отравляющего газа. А даже если он вдруг у них появится — не имеет значения. Мы установим на барже все наши мортиры и безоткатные орудия, и нанесем удар по турбинам. Этот удар будет означать гибель ядерного центра.
— Бейте во имя Божия, — прокричал Армитаж. Этот призыв нашел отклик.
— Аллилуйя! — выкрикнул кто-то. — Аминь! — послышался еще чей-то голос. Одинокие вначале, по мере того, как Армитаж продолжал, эти возгласы стали более многочисленными, в них зазвучал энтузиазм.
— Дерь-мо, — это, наверняка, сержант Хукер. Алим не мог повернуть голову, чтобы взглянуть на него. — Алим, ты меня слышишь?
Алим чуть кивнул.
— Он показывает, что слышит, — сказала Эрика. — Оставьте его в покое. Ему нужно отдохнуть. Я настаиваю, он должен немного поспать.
Поспать! Сон наверняка убьет его. Каждый вдох давался в результате усилий, за вдох нужно бороться. Если Алим перестанет стараться дышать, через миг он будет мертвым.
— Что, черт возьми, мне теперь делать? — спросил Хукер. — Ты — единственный оставшийся брат, с которым я могу посоветоваться.
Губы Алима зашевелились, беззвучно произнося слова. Эрика переводила.
— Он спрашивает, сколько братьев осталось?
— Десять, — сказал Хукер.
Десять чернокожих. Может быть последних чернокожих в мире? Разумеется нет. Еще осталась Африка. Разве не так? А вот среди врагов, чернокожих — ни одного — видно не было. Может быть, негров во всей Калифорнии больше нет. Алим зашептал снова.
— Он говорит, что десять — это мало, — сказала Эрика.
— Да, — Хукер наклонился поближе, чтобы мог говорить прямо в ухо Алима. Никто другой не должен его слышать. — Мне предстоит остаться с проповедником, — сказал он. — Алим, он сумасшедший? Или он прав? Сам я никак не могу додуматься.
Алим покачал головой. Ему не хотелось говорить на эту тему. Армитаж начал вещать снова — о рае, который ждет павших. Слова перепутывались, расплывались в тумане. Медленно ползли сквозь мозг Алима. Рай. Может быть это правда. Может быть, этот псих — проповедник прав. Лучше думать, что он прав.
— Ему известна истина, — задыхаясь, шепнул Алим.
От тепла костра сделалось почти хорошо. Тьма сгущалась в голове Алима — несмотря на проблеск солнечного света, который, как показалось Алиму, он увидел. Слова проповедника плыли сквозь тьму, тонули.
— Нанесите удар, Ангелы! Не медлите! Настал день, настал час! Такова воля Божия!
Последнее, что услышал Алим, был выкрик сержанта Хукера: — Аминь!
Когда Маурин добралась до госпиталя, ее перехватила Леонилла Малик и твердой рукой провела в одну из комнат.
— Я пришла помочь, — сказала Маурин. — Но я еще хотела бы поговорить с ранеными. Один из сыновей Таллифсена был в моей группе, и он…
— Он мертв, — без всяких эмоций перебила ее Малик. — Мне нужна ваша помощь. Вам приходилось когда-либо работать с микроскопом?
— Со времен колледжа, где нам преподавали биологию — нет.
— Вы не могли забыть как следует обращаться с микроскопом, — сказала Леонилла. — Сперва мне нужно взять пробу крови. Сядьте сюда, пожалуйста. — Она вытащила из скороварки иглу и шприц. — Это мой автоклав, — объясняла она. — Пусть и не очень хорошо, но свое назначение выполняет.
Маурин захотелось спросить, а на что употребили остальные скороварки, бывшие в доме. Игла вошла в ее руку — Маурин вздрогнула. Кровь была темной. Леонилла осторожно направила струйку в пробирку (пробирку отыскали в детском наборе для опытов по химии).
Потом Леонилла вложила пробирку в носок. Привязала к носку отрезок веревки и начала вращать его над головой.
— Центрифугирую, — пояснила она. — Я показываю вам, как все это делается, и потом эту работу вы сможете выполнять сами. Нам в лаборатории очень нужны помощники, — говоря это, она продолжала вращать пробирку.
— Итак, — сказала она, — мы отделили клетки крови от плазмы. Теперь плазму мы переливаем в другой сосуд, а кровяные клетки помещаем в соляной раствор — действовала Леонилла очень быстро. — Вот на этой полке у нас образцы кровяных клеток и плазм тех, кому требуется переливание клеток крови. Проверим, как реагирует ваша кровь с их кровью.
— Разве вам не нужно заранее знать, к какой группе относится моя кровь? — спросила Маурин.
— Нужно. Но чуть попозже. Я должна в любом случае проверить реакции. Я на знаю к каким группам относится кровь раненых. Так что выбранный путь наиболее надежен. Хотя и гораздо более неудобен.
В этой комнате раньше помещался кабинет. Стены были не так давно выкрашены. И теперь выскоблены до блеска. Стол за которым работала Леонилла, был пластмассовым — и очень чистым.
— Итак, сказала Леонилла, — ваши кровяные клетки я вношу в сыворотку крови раненого, а его кровяные клетки в вашу сыворотку. Вот таким образом, а теперь посмотрим в микроскоп.
Микроскоп тоже был из детского набора. Кто-то поджег местную школу раньше, чем Харди догадался послать туда людей за научно-исследовательским оборудованием.
— Работать с этим микроскопом очень трудно, — сказала Леонилла, но работать с ним все же можно. Будьте очень осторожны, наводя фокус, — она поглядела в микроскоп. — Ага. Эритроциты слипаются в так называемые монетные столбики. В доноры для этого раненого вы не годитесь. Поглядите, вы сами все поймете.
Маурин поглядела в микроскоп. Сперва она ничего не увидела. Но потом настроила фокус, пальцы еще не забыли, как это делается… Леонилла была права, подумала Маурин. Если когда-то было умение, то этого по-настоящему уже не забудешь. Когда изображение полностью сфокусировалось, Маурин увидела красные кровяные тельца.
— Вы имели в виду эти маленькие скопления, словно состоящие из покерных фишек? — спросила она.
— Покерных фишек?
— Да. Это и есть монетные столбики эритроцитов. Выявляется слипание, что же касается группы крови, какая у вас?
