Джек Вэнс - Звездный король
Кугель нахмурился.
— Такая месть кажется мне абстрактной. Если тебе нетрудно, вызови какого-нибудь демона, а я уж дам ему указание, как следует поступить с Никоню. После чего мы сможем приступить к обсуждению выполнения моих желаний.
Зарайдес покачал головой.
— Все это не так просто, Никоню большой волшебник. Он в ту же минуту будет знать, кто произвел на него нападение, и те отношения взаимного уважения, которые возникли между нами, будут немедленно нарушены.
— Ха! — вскричал Кугель. — Неужели Зарайдес-Мудрец боится выступить на стороне справедливости? Неужели он собирается отступить от такого ничтожества, как Никоню?
— Одним словом — да, — ответил Зарайдес. — В любое мгновение солнце может погаснуть. Я не собираюсь проводить последние часы своей жизни, обмениваясь шутками с Никоню, юмор которого куда более изворотлив, чем мой собственный. А сейчас слушай. Через одну минуту я должен буду заняться важными делами. Поэтому, как свою последнюю благодарность за твой поступок, я перемещу тебя туда, куда ты только пожелаешь. Ну, говори.
— Если это лучшее из того, что ты можешь сделать, то я желаю оказаться на месте слияния реки Кзан со Скаумом!
— Как пожелаешь. Будь так добр, встань на эту сцену. Подними руки и держи их вот так… Сделай глубокий вдох и во время перемещения не выдыхай и не вдыхай воздух… Ты готов?
Кугель кивнул.
Зарайдес отошел назад и произнес заклинание.
Какая-то сила дернула Кугеля вверх и понесла прочь. Через мгновение ноги его коснулись земли, и он увидел, что находится на главной улице Азиномеи.
Он глубоко вздохнул.
— После всех неприятностей, после всех несчастий я опять нахожусь в Азиномее!
Древние дома, террасы, нависающие над водой, базарная площадь. Все было как раньше. Неподалеку виднелась лавка Фианостера. Отвернувшись, чтобы его не узнали, Кугель отошел в сторону.
— А что сейчас? — размышлял он. — Сначала — новая одежда, затем удобная гостиница, где я могу взвесить все преимущества и недостатки моего теперешнего положения. Когда хочешь посмеяться вместе с Никоню, следует все тщательно обдумать.
Двумя часами позже, вымытый, выбритый, освеженный, одетый в новые одежды черного, красного и зеленого цветов, Кугель сидел в общей комнате “Речной Гостиницы” перед тарелкой сосисок со специями и бутылкой зеленого вина.
— Это дело справедливого возмездия требует большой тонкости, — бормотал он. — Я должен действовать крайне осторожно!
Он налил стакан вина и принялся за сосиски. Затем он открыл свой кошелек и вытащил оттуда маленький предмет, аккуратно завернутый в мягкую тряпочку: фиолетовый касп, ради которого он проделал столь трудное путешествие. Он хотел поднести касп к глазу, но рука замерла на полдороге: он может увидеть картину настолько великолепную, что уже никогда не захочет отказаться от каспа. И в эту минуту у Кугеля возник простой, эффективный и не требующий никаких усилий план: он придет к Никоню и отдаст ему касп или, вернее, точно такое же стеклышко. Никоню сравнит его с тем, которым уже владеет, а для этого он непременно поднесет оба каспа к глазам и посмотрит сквозь них. Разница между реальным и нереальным миром потрясет его мозг и сделает беспомощным, и Кугель сможет действовать. Если же Никоню сразу определит подлог, Кугель извинится, выдумает какую-нибудь историю и вытащит настоящий касп. А в принципе — шансы на успех у него большие.
Кугель не торопясь доел сосиски, заказал вторую бутылку вина и с удовольствием стал смотреть в окно. Торопиться было некуда.
На следующий день, не найдя в своем плане никаких изъянов, он отправился к стеклодуву, мастерская которого находилась на берегу Скаума в миле к востоку от Азиномеи на поляне огромных желтых тюльпанов.
Стеклодув осмотрел касп.
— Точного дубликата такого же цвета и формы очень трудно добиться в стекле. Придется смешивать разные компоненты. Но все же… попробуем. Я приготовлю форму. Посмотрим…
После нескольких попыток ему удалось изготовить стекло нужного цвета, из которого он выдул касп, внешне не отличимый от волшебной линзы.
— Великолепно! — объявил Кугель. — А теперь — сколько я тебе должен?
— Такой касп из фиолетового стекла я оцениваю в сто терций, — спокойно сказал стеклодув.
— Что? — в ярости закричал Кугель. — Это слишком высокая цена. Или я тебе кажусь круглым болваном?
Стеклодув положил на место свои инструменты, стекло и формы, не обращая никакого внимания на негодование Кугеля, затем произнес:
— Во Вселенной вообще нет стабильности. Циклы меняются, все течет, все изменяется, все повторяется, все подвержено мутациям. Мои цены согласуются с космосом и подчиняются тем же законам, изменяясь в зависимости от нужд заказчика.
Потом стеклодув протянул руку и забрал оба каспа.
— Что ты собираешься делать? — воскликнул Кугель.
— Расплавлю стекло обратно, что же еще?
— А как же с тем каспом, который является моей собственностью?
— Я оставлю его себе в память о нашем разговоре.
— Подожди! — Кугель перевел дыхание. — Может быть, я заплачу твою грабительскую цену, если новый касп такой же чистый и идеальный, как старый.
Стеклодув осмотрел сначала старый касп, а потом новый.
— С моей точки зрения, они одинаковы.
— А как с фокусом? — требовательно спросил Кугель. — Поднеси оба глаза, посмотри, и если все в порядке — я заплачу.
Стеклодув посмотрел в каспы: сквозь один он увидел Чужой Мир, сквозь другой — реальность. Пораженный, стеклодув покачнулся и упал бы, если бы Кугель не поддержал его и не отвел к скамейке.
Забрав каспы, Кугель бросил три терции на прилавок.
— Все на свете течет, все меняется, вот и твои сто терций превратились в три!
Стеклодув пробормотал что-то невразумительное, поднял руку, но Кугель уже вышел из мастерской.
Он отправился в гостиницу. Тут он переоделся в свою старую одежду, запачканную и разорванную в долгом путешествии, и пошел к дому Никоню.
По пути он еще раз пытался представить себе все, что только может произойти, перебирая в уме разнообразные варианты. И наконец впереди показались спиральные зеленые башни, б которых играл солнечный свет: дом Никоню, Смеющегося Мага!
Кугель остановился и стал смотреть на это эксцентрическое строение. Сколько раз во время своего путешествия представлял он себе, как будет стоять на этом самом месте.
Он пошел по дороге из темно-коричневой плитки, и с каждым шагом нервы его тела напрягались все больше и больше.
