Дэн Симмонс - Олимп
Манмут коснулся манипулятора друга и кивнул в знак согласия, уверенный, что радар ионийца уловит его движение.
Тут на общей связи послышался суровый голос Сумы Четвертого:
— И как вы собираетесь поступить с сорока восемью боеголовками и семьюстами шестьюдесятью восемью черными дырами, когда погрузите их на борт подлодки?
— Вы нас отсюда заберете, — промолвил маленький европеец. — Шлюпка поднимет начиненную смертью «Леди» в открытый космос, и мы отсылаем дырки на все четыре стороны.
— Конфигурация шлюпки не позволит ей взлететь выше колец! — рявкнул Сума Четвертый. — Да и как увернуться по дороге от роботов-лейкоцитов?
— Это уж ваша забота, — громыхнул Орфу. — Мы сейчас же принимаемся за работу. За десять или двенадцать часов нарубим эти боеголовки и погрузим их на подлодку. Потом поднимаемся на поверхность, а вы к тому времени что-нибудь сообразите. Нам известно, что в вашем распоряжении есть и другие судна — невидимые, где-то там, за кольцами. Вот и подготовьте одно из них, чтобы встретило «Смуглую леди» у планетарной орбиты и забрало у нас эту гадость. Не для того же мы отмахали такой путь до Земли, чтобы взять и уничтожить ее?
— Погодите, у нас тут неожиданный гость, — вмешался Астиг-Че. — Только что какое-то маленькое судно — похоже, соньер, — приземлилось на орбитальном острове Сикораксы.
80
Отлет Никого происходил без всяких церемоний. Только что бородач болтал из низко зависшего соньера со стоящими на земле Даэманом, Ханной и Томом, а в следующий миг диск чуть ли не вертикально взвился, силовым полем крепко вжав пилота в нишу, устремился в небо, словно пущенный дротик, и спустя мгновения растворился в низких серых облаках.
Ада почувствовала себя обманутой. Она-то рассчитывала на прощальные слова от того, кого некогда знала под именем Одиссея.
Вопрос о том, давать ли Никому соньер, был решен с перевесом в один-единственный голос, принадлежавший даже не уцелевшему обитателю Ардиса, а лысому мужчине по имени Элиан, вожаку шестерых беженцев из Хьюз-тауна.
Колонисты, не желавшие терять летающую посудину, пришли в ярость и требовали повторного голосования. Дело дошло до возмущенных воплей, а кое-кто уже вскидывал дротиковые винтовки.
Тогда супруга Хармана выступила на середину и громким, но ровным голосом объявила, что решение уже принято. Никто получит соньер и постарается вернуть его как можно скорее. А до тех пор у общины остается небесный плот, который Никто и Ханна собрали вручную в гараже у Золотых Ворот Мачу-Пикчу. Если в летающем диске умещалось только шесть человек, то новая посудина переносила сразу четырнадцать, что будет весьма кстати, если придется спасться бегством на речной остров. Так что вопрос закрыт.
Дула винтовок нехотя опустились, но недовольный ропот не утихал. Старые друзья еще долго избегали смотреть Аде в глаза, давая понять, что бывшая хозяйка имения исчерпала остатки своего влияния как предводительницы.
И вот теперь, когда Никто улетел на соньере, ее сердце обожгло нестерпимое одиночество. Женщина дотронулась до слегка округлившегося живота и подумала: «Маленький человечек, сын или дочь Хармана! Если я совершила ошибку и подвергла тебя опасности, то буду раскаиваться до самой смерти».
— Ада? — окликнул Даэман. — Мы можем потолковать наедине?
Они прошлись до северного частокола, туда, где в прежние дни дышал жаром литейный купол Ханны. Сын Марины рассказал о встрече с постженщиной, которая назвалась Мойрой, но при этом выглядела как молодая Сейви, правда, видел ее во время собрания лишь Даэман, всем остальным она отвела глаза.
Кузина медленно покачала головой.
— Все это бессмыслица. С какой стати постчеловеку являться в теле Сейви, да еще скрываться от остальных? Как это возможно? И зачем?
— Не знаю, — сказал молодой мужчина.
— Она что-нибудь еще говорила?
— Обещала после голосования рассказать кое-что про Хармана.
— Ну и?.. — встрепенулась Ада.
Ее сердце так тяжело застучало, словно ребенок зашевелился внутри, не меньше матери желая узнать новости о своем отце.
— И все, что призрак мне сообщил потом, было: «Запомни, что в Ничьей гробнице Никого больше нет».
Заставив кузена повторить эту фразу дважды, Ада наморщила лоб:
— Опять какая-то ерунда.
— Знаю, — откликнулся Даэман. Вид у него был мрачный, подавленный, плечи ссутулились. — Я пытался разговорить ее, но она… просто исчезла. Как будто провалилась.
Супруга Хармана строго, с большим сомнением уставилась на собеседника.
— Ты уверен, что так и было, Даэман? Мы все перетрудились, перенервничали, слишком мало спали… Это привидение точно к тебе приходило?
Мужчина гневно блеснул глазами, однако ничего не ответил.
— «Запомни, что в Ничьей гробнице Никого больше нет», — пробормотала будущая мать и осмотрелась вокруг.
Люди продолжали заниматься ежедневными привычными обязанностями, вот только те, что на собрании голосовали против, держались поодаль от тех, кто был «за», и ни один не хотел общаться с лысым Элианом. Ада едва не расплакалась.
Ни соньер, ни его пилот в тот день так и не вернулись. На другой и на третий — тоже.
Наконец жена Хармана поднялась в небо на шатком плоту в компании Ханны (она управляла машиной) и своего кузена, который отправился на охоту за пределы кольца из войниксов, а заодно хотел посчитать безголовых тварей-убийц. Утро выдалось ясное, без единого облачка, теплый ветерок предвещал весну… и путешественники отлично различали чудовищ, кишащих внизу, сомкнувших кольцо радиусом в две мили вокруг Ямы.
— Я не очень-то разбираюсь, — прошептала Ада на ухо мужчине, хотя они находились на высоте тысячи футов над войниксами. — Но, кажется, только на том лугу их три-четыре сотни. А сколько всего, по-твоему? Тысяч пятнадцать? Больше?
— Думаю, больше, — спокойно сказал Даэман. — Наверное, тридцать — сорок тысяч.
— И как они не устанут стоять на месте? — спросила будущая мать. — Им что, не нужно ни есть, ни пить?
— Похоже, что не нужно, — отозвался кузен. — В те дни, когда мы принимали войниксов за слуг, ты видела, чтобы хоть один из них уставал, или ел, или пил? Я — нет.
Ада ничего не ответила. Те времена ушли в далекое прошлое, о котором не стоило и вспоминать, хотя закончились они чуть менее года назад.
— Полсотни тысяч, — пробормотал сын Марины. — И это только сейчас. А они прибывают по факсу каждый день.
Ханна повела небесный плот на запад, на поиски дичи и свежего мяса.
