Роджер Желязны - Имя мне — Легион
— Сядь.
— Я могу слушать стоя.
Гаррисон пожал плечами. Сел сам.
— Мир Тернера всегда был катализатором. Опикуан-цы и денебианцы готовы. Восьмой Рейх к вечеру пришлет сюда два звездолета. Они не доверяют друг другу, но согласились на командующего в лице герцога Ричарда…
— Ричард! — Виндичи шагнул вперед, подняв руки.
Гаррисон смотрел ему в глаза, не двигаясь, только левый уголок рта подрагивал, словно крылышко мотылька.
Наконец он кивнул:
— Ричард де Турн. Он стар, но по-прежнему зол и коварен.
Виндичи сплюнул на ковер и наступил на плевок. Медленная метаморфоза начала охватывать мрачные черты.
Скулы опустились, а губы начали пухнуть, проблески седины на висках пожелтели.
— Твои глаза! — воскликнул Гаррисон. — Они меняются, Виндичи!
Человек сбросил пиджак, который стал слишком узок в плечах. Швырнул его через всю комнату.
— Кто такой Виндичи? — спросил он.
Пятьдесят кубических миль стали и пластика, словно четвертьзащитник, бегущий по изрытому полю, Стат.
Сталь, сверкающая сквозь нагромождение скал, непогрешимый пилот, Статком.
Статком, вычисляющий возможные варианты будущего и пути спасения.
Стата не существовало, поскольку Статком уже два поколения назад опровергнул слухи о нем. У Федерации не было иного оружия в случае Тревоги первого класса, кроме дипломатии или военной силы… так сказал Статком.
Ченнинг нашел Смита в Арсенале Запрещенного Оружия. Тот с интересом рассматривал армейский штык 1917 года.
— Он прибыл, — сказал Ченнинг.
Долговязый рыжеволосый человек положил штык на полку.
— Зачем вы мне это говорите?
— Я думал, вам будет интересно.
— Он уже встречался с Гаррисоном?
— Должен был.
— Хорошо. Благодаря проделанной вами работе он теперь капитан Рамсэй, что на данный момент лучше, чем Виндичи.
— Сэр?
Прошло несколько долгих секунд, пока Смит рассматривал штык.
— Статком сказал, что вы все равно догадались бы рано или поздно. Время не имеет значения.
— Я знаю. Я и спросил потому, что уже догадался.
— Поздравляю, вы выиграли бесплатное промывание мозгов и поездку домой с оплаченными расходами.
— Хорошо, а то мне здесь что-то не нравится.
— Когда вы все узнали?
— Я уже давно подозревал, что вы — Директор. Вы громче других ругали здешние условия. Однако вы взяли под козырек, когда Статком отверг звуковую терапию и рекомендовал вам напиться вместе с Виндичи. И еще вас всегда завораживало оружие.
— Надо будет последить за собой, — рассмеялся Смит, — и потребовать, чтобы Статком регистрировал периодичность моих жалоб. Вам не занимать проницательности, когда дело касается разума — человеческого или механического.
— Кто вы?
— Я — часть Стата, — ответил Смит, — и я пишу историю прежде, чем она становится явью, в книге, которую никто никогда не прочтет… автор ее неизвестен.
— Вы сумасшедший, — сказал Ченнинг.
— Конечно. Я пьян, как Дионис, и целеустремлен, как три старухи с веретенами… и столь же всемогущ. Когда вы вернетесь к себе, медики уже будут ждать.
Ченнинг обвел взглядом полки с ножами.
— Я мог бы убить вас прямо сейчас, если бы у меня был повод. Но то, что вы делаете, может оказаться правильным. Я просто не знаю.
— Зато я знаю, — ответил Смит, — а вам не дано.
Ченнинг опустил плечи.
— Какую роль предстоит сыграть во всем этом моему бедному самозванцу?
— Самую трудную из всех: самого себя.
Смит отвернулся и стал рассматривать огромный каталонский нож.
— Идите к черту, — пробормотал Ченнинг.
Когда он выходил из Арсенала, за спиной ему почудился металлический смешок.
Минус семь— А ты не боишься, что он тебя узнает? — спросил Гаррисон.
— С белой бородой и лысым черепом? Я ведь мертв, помнишь?
— Ричард еще не так стар… и он, возможно, ожидает чего-то в этом роде.
— Я буду работать на его сына Ларри. Когда я его видел последний раз, он был ребенком. Ричард даже не увидит меня до последнего мгновения.
Рамсэй оглядел обширный двор. Внизу расстилалась квадратная миля пышной растительности, искусственное озеро, ряд летних домиков и небольшой зверинец. Слуги убирали из огромного павильона остатки ночной пирушки. Разбитые тарелки валялись на траве, словно конфетти, а ветки деревьев были украшены деталями одежды. Медленно двигающиеся люди с мешками для мусора казались насекомыми, подбирающими крошки. Зеленоватое заходящее солнце было похоже на оливку, лежащую на сорокафутовой стене, окружавшей усадьбу.
Что-то вдруг щелкнуло на дне сознания.
— Где я был все это время? Похоже, прошло много лет с тех пор, как я жил вон в тех офицерских казармах за озером. Я был болен?
— Ты спал, — сказал Гаррисон. — Это был долгий сон. Для яда, который использовал Ричард, не было противоядия, поэтому твои друзья поместили тебя в контейнер с раствором до тех пор, пока не удастся разработать противоядие.
— Как долго я отсутствовал?
— Девятнадцать лет.
Рамсэй закрыл глаза и коснулся лба. Гаррисон похлопал его по плечу.
— Не думай об этом сейчас. Твой разум еще не оправился от шока. Ты ведь хочешь прежде всего подумать о деле, правда?
— Да, это правда. Ларри теперь взрослый мужчина…
— Конечно… ребенок не стал бы нанимать сводника, верно?
Рамсэй рассмеялся, и его глаза стали зелеными, как солнце.
— Сводника! Как царственно! Как величественно!
Его смех сделался безумным. Он грохотал и отдавался эхом в зале.
Гаррисон громко кашлянул.
— Наверное, было бы лучше… э-э-э… собраться с мыслями. Он будет с минуты на минуту, и ты должен соответствовать своей роли.
Рамсэй посерьезнел, но улыбка продолжала играть в уголках губ.
— Хорошо. Следующие несколько минут я проведу в раздумьях о деньгах и сексе. А это я приберегу на потом…
Молниеносным движением он закинул правую руку за спину, сунув ее под полу пиджака.
В ту же секунду в воздухе что-то блеснуло.
Гаррисон скосил глаза на лезвие, коснувшееся его кадыка. Облизнул губы.
— Ты в прекрасной форме… но, пожалуйста, убери это. Что, если Ларри войдет и увидит?..
— Тогда это случится, — ответил Рамсэй, не разжимая губ.
Лезвие исчезло.
— Очень впечатляет. — Половину последнего слова Гаррисон проглотил.
— Уберу его, пока не пришел момент.
Они закурили и стали ждать.
Наконец дверь бесшумно раскрылась за спиной Рамсэя. Он обернулся, с прищуром глядя на юношу, который стоял на пороге.
