Судьба - Буджолд Лоис Макмастер

Можно сказать, что на Зергияре эти безобидные с виду шарики занимали экологическую нишу насекомых-паразитов: кровососущие твари паразитировали на местных животных. Для людей они особой опасности не представляли, поскольку перемещались очень медленно и их можно было без труда смахнуть с кожи. А вот прихлопнуть на месте – не рекомендуется: содержимое этих «мыльных пузыриков» разъедает кожу похуже, чем укус кровососа. Когда они вернутся в Каринбург, надо будет сразу же помыть флайер.

– Вот ведь!..

Корделия усмехнулась, покосившись на него:

– Я, честно говоря, и сама их терпеть не могу, но лучше уж вмазаться в маленьких, чем в крупных.

Тех самых, у которых имелась пугающая тенденция чаще взрываться, чем лопаться.

– Да уж. Держу пари на то, какой местный вид исчезнет первым после колонизации Зергияра человеком.

– Никаких пари, тут и так все ясно. – Чуть подумав, она добавила: – Люди просят разрешить им для защиты плазмотроны. На мой взгляд, это перебор. Да и неспортивно. Для больших кровососов хватит горящей палки. – И уточнила: – Если ты не против поджечь заодно свои волосы. – Снова помолчала в задумчивости, после чего заявила: – Можно еще использовать лазерную указку.

Джоул спрятал улыбку.

– Лазерную указку? Правда? Откуда ты это знаешь, Корделия?

– Это был эксперимент, – официальным тоном ответила она.

– Биологический или спортивный?

– Хм, и тот, и другой. Меня интересовала биология, а Эйрел оценивал спортивный аспект. Честно говоря, и он не испытывал нежных чувств к этим дрейфующим вампирам.

Под ними медленно уходил вверх поросший кустарником склон горы, потом стали появляться редкие деревца, сменившиеся сплошным лесом, на высоте воздух сделался намного суше. Корделия дала точные координаты, и флайер взял курс вверх по склону и чуть вбок, огибая гору. На этом уровне лес снова стал чахлым и низкорослым – виной тому были ночные заморозки, обычные на таких высотах.

– Ты уже бывала здесь раньше? То есть… после того… первого раза? – уточнил Джоул, подыскивая безопасное место для посадки на том участке, который и Корделия, и навигатор флайера сочли тем самым. Здесь имелся малоприятный глубокий овраг, от которого стоило держаться подальше, и ухабистый горный склон, поросший кустами – зергиярской разновидностью древесных пород, в чьих ветвях вполне мог запутаться флайер. Эти образчики местной флоры были более или менее сходны по фрактальной структуре с деревьями как Старой Земли, так и Барраяра, хотя цвет растительности на этой планете был серовато-зеленый.

– Знаешь, мы прилетали сюда… вскоре после того, как получили назначение на Зергияр… Мы прилетели сюда и совершили обряд возжигания, посмертное приношение усопшим – так, как это принято на Барраяре. Чтобы умилостивить местных богов, кем бы они ни были, или призраков, что витают над этим местом. Тогда здесь была табличка. Хотя прошло уже… да, тридцать лет. Но с тех пор… то ли земля просела и сдвинулась, то ли животные, то ли… Ладно, посмотрим.

– М-да… – Порадовавшись, что они успели до темноты, Джоул отыскал открытое место и посадил флайер на относительно ровный участок поверхности. Он проверил оружие на поясе – всего лишь парализатор, но вполне достаточно, чтобы вырубить, недолго думая, почти любую зергиярскую дикую тварь, – и присоединился к Корделии в кустарнике. Она огляделась и приступила к поискам, расхаживая туда-сюда. Вскоре она уже тяжело дышала в разреженном воздухе. Не зная точно, какие именно приметы она ищет, Джоул следовал за ней, оглядываясь в поисках возможной угрозы. Но здесь вроде бы все было спокойно.

– Ага! Вот оно! – воскликнула Корделия.

Она остановилась перед простой могильной табличкой барраярского военного образца тридцати-сорокалетней давности. На нержавеющей металлической пластине были вырезаны полное имя Роузмонта, звание, цифры и даты. Табличка была почти не видна за тонкими деревцами выше человеческого роста. Корделия нахмурилась, вытащила свое оружие – вот это был уже плазмотрон – и, установив его на узконаправленный луч, без церемоний срезала деревья у самой земли и отпихнула в сторону. Потом, переключив на широкий луч низкой мощности, очертила круг с табличкой в центре и контролируемым огнем расчистила площадку. Когда она закончила, могила выглядела чисто и мрачно – так, словно за ней все это время ухаживали.

Из кармана брюк она достала видеокамеру и протянула Джоулу.

– Ну, думаю, справимся. Проследи, чтобы был крупный план на табличку и панорама окрестностей. Если напортачим, придется делать еще раз… Ладно, я буду стараться. – Она взяла в руки пакет с песком, встала у могилы, глядя прямо перед собой. Ее лицо приобрело то застывшее выражение, какое бывает, когда записываешь на камеру послание для воображаемого собеседника. Джоул приладился к видоискателю – почему теперь кнопки делают такими мелкими? – и дал отмашку начинать.

– Здравствуй, Джакета. Как видишь, твое послание и дар благополучно прибыли. – Она подняла мешочек с песком. – Я стою здесь, у могилы Рега, на высоте три тысячи метров на склоне горы Роузмонт. – Она помолчала, пока Джоул водил камерой, чтобы снять табличку с надписью. – Как видишь, это очень красивое место. – И правда, Джоул сделал панорамные кадры обоих склонов большой горы, возвышающейся в отдалении, а затем медленно повел камерой, захватывая широкий план у ее подножия. Для сравнения он добавил несколько крупных планов самых живописных образчиков местных стелющихся растений, избежавших огня плазмотрона. Затем перевел камеру на Корделию и кивнул, чтобы та продолжала. Что она и сделала, сказав несколько любезных и лестных фраз о покойном офицере, а затем медленно высыпала песок, точно семена какого-то редкого целебного растения. За последние три года она определенно напрактиковалась в произнесении мемориальных речей. Возможно, решив, что церемония получилась слишком короткой, она продолжила говорить об этой планете – Джоул узнал слегка измененный текст для будущих колонистов Зергияра, который он проиллюстрировал еще несколькими планами местных прекрасных видов. Подразумевалось, что если уж умереть и быть похороненным, то это место на Зергияре – прекрасный тихий уголок. Впрочем, с этим нельзя было не согласиться.

Корделия с видимым усилием обращала слова куда-то в пространство, а взгляд ее делался все более напряженным. Джоул жестом показал, что она может закругляться. Так она и сделала, напоследок не откозыряв в полувоенном бетанском салюте, а просто молча склонив голову над сложенными вместе ладонями. Благословение? Извинение? Джоул выключил запись.

– О боже, как же я устала от смерти! – выпалила она на одном дыхании то ли Джоулу, то ли просто в пустоту. Немного расслабилась, вздохнула и подошла к нему, чтобы забрать и сложить камеру, которую вместе с пустым пластиковым пакетом сунула в рюкзак. – Хотя вряд ли это справедливо по отношению к сестре Рега. Я сама виновата, что разбудила ее воспоминания. Ни одно доброе дело не остается безнаказанным, ну и прочее в том же духе.

Он хотел бы предложить ей более существенное утешение в горести от нахлынувших воспоминаний, от всех пережитых смертей, но физическая близость тут не поможет. Они как-то раз попробовали от отчаяния – вскоре после того, как остались без Эйрела, и дело закончилось слезами во всех смыслах. В Корделии не было никакой эротичности, и его интерес тогда скоро угас под бременем боли. Все равно что два евнуха попытались бы заняться любовью. Он еще задумался однажды, как там с этим у бесполых цетагандийских ба, если вообще как-то. Есть ли у них что-то похожее на сексуальную жизнь или желания? Оглядываясь назад, он понял, что у них с Корделией не так много совместного опыта, как могло бы показаться. На самом-то деле они никогда не занимались любовью друг с другом; они делали это с Эйрелом или для Эйрела, просто одновременно. Призрак между ними до сих пор слишком осязаем. Жаль, конечно, и никто не виноват, но, в общем, утешительный секс – не лучший вариант. Или просто было не лучшее время?