Поль Уинлоу - Священная Роща
Поглощенный схваткой со своим противником, Конан и думать забыл о том, что происходит с другими тварями Сета. Рыжий ящер стоял неподвижно, пристально глядя на приключившееся с сородичем, однако не сделал ни малейшей попытки прийти тому на помощь. Казалось, он о чем-то напряженно размышлял, для завершения этих размышлений ему необходимо было знать, чем закончится это дело... Ползуны же - зверь Хатар и его безымянный брат - судя по треску, вломились в преддверия рощи примерно в четверти мили от Конана. Рыжий ящер оказался посредине, между своими подручными.
Киммериец не знал, что сейчас происходит с Аррадерсом и жив ли он вообще; в этот момент он видел лишь толстую черную цепь на шее противостоящего ему чудовища. Разрубить ее - и еще один мятежный дух покинет темные пределы, освободившись от власти Великого Змея - а он, Конан, приобретет могучего союзника. Только бы перерубить ошейник!..
Однако он имел дело не со слегка измененным человеческим телом Аррадерса. Черная цепь на этой твари пряталась среди глубоких роговых впадин и наростов; костяной серп головы делал ее почти невидимой.
И все же Конан рискнул.
Пригнуться, подхватить валявшееся на земле копье Айаны и вновь метнуть его, было для киммерийца делом одной секунды. Громадный, едва обтянутый кожей череп вновь дернулся, отбивая в сторону ничтожную тростинку, которая могла в лучшем случае лишь оцарапать его - и северянин, подобно тигру, ринулся в открывшийся проем, пока чудовищная серповидная кость не вернулась на место.
Он проскользнул между двух клешней; увернулся от щупальца; снес мечом оцарапавшую ему плечо лапу с когтями и оказался возле самого тела монстра.
Черная цепь маячила совсем рядом. Конан мог бы, при желании, даже коснуться ее. С виду она могла бы показаться самой обыкновенной толстой якорной цепью, скованной из вороненого металла - однако от нее исходило нечто, которому темный варвар не мог найти названия - "как если бы можно было увидеть саму Вонь!" - подумалось ему.
Меч с размаху рухнул на выпирающее черное звено, рухнул - и со звоном отскочил, едва не вырвавшись из рук киммерийца. Клинок лишь надрубил цепь, но не рассек ее...
В тот же миг когти твари впились в незащищенную спину Конана - вернее, оцарапали ее, потому что он рванулся в сторону - в последний момент. Что-то подсказало ему упасть на землю; и он сделал так, а воздух над ним рассекла здоровенная клешня. Оставаться дольше так близко от чудовища было безумием; Конан перекатился через плечо, вскочил и одним прыжком оказался на безопасном расстоянии. Демон тотчас рванулся за ним.
- Айана, уходи! - крикнул киммериец, тщетно пытаясь обогнуть раненую тварь и подобраться сбоку - чудовище высоко вскидывало голову и всякий раз преграждало ему дорогу. Конану ничего не оставалось делать, как медленно отступать, пятиться шаг за шагом, грозя демону мечом. Тот уже успел сообразить, что эта железная полоса сильно отличается от всех тех, с какими ему приходилось иметь дело, и поэтому осторожничал, втянув под панцирь уцелевшие клешни и лапы. Зато пасть была широко распахнута, и куда бы не рванулся киммериец, его встречал все тот же голодный блеск злобных глаз. По длинным клыкам стекала дымящаяся слюна; там, где капли касались земли, тотчас начинал клубиться белесый дымок.
- Сзади ловушка! - внезапно крикнула киммерийцу Айана, и тот успел остановиться и метнуться в сторону - зато бросившийся за ним демон вновь задел мордой бечеву.
Вторая ловушка, куда киммерийцу удалось завести своего врага, была еще хитрее первой. Камни упали с трех деревьев одновременно: тугие, сплетенные из лиан канаты потянули за собой две рамы из перекрещенных жердей, густо усаженных кривыми клинками. Смертельные для любого другого существа челюсти сомкнулись; угол одной из рам ударил о костяной серп на голове чудовища и надломился, зато вторая ударила точно в бок чудовищу, вонзившись всеми своими шипами.
От воя раненого страшилища на время заложило уши. Кровь густо текла теперь не только по груди, но и по бокам тела демона; и, пока тот бился и извивался, пытаясь справиться с первой, самой острой и невыносимой болью, Конан вновь оказался рядом.
На сей раз пара щупалец оплела его плечи, сдавила грудь так, что затрещали ребра и дыхание пресеклось - однако благодаря этому Конан вновь оказался возле самого тела твари, возле надрубленного им звена на черном ошейнике. Киммериец рубанул вновь, однако боль от сдавливавших тело щупалец стала тоже нестерпимой, он хрипло закричал, не слыша собственного крика - и промахнулся. Меч глубоко ушел в зловонную пасть; пузырясь и пенясь, кровь ручьем хлынула из широкой раны; однако ошейник остался цел, а главное - руки варвара оказались опутаны третьим щупальцем...
Киммерийца ударило оземь, в глазах его уже плавал красный туман, сознание начало мутиться... как его внезапно и резко отбросило в сторону, так что он едва не сломал себе спину, ударившись о ствол дерева - это Айана, безумно смелая маленькая дриада, никогда не державшая в руках боевого оружия, вновь ухитрилась подобрать свое копье и, брошенное ее рукой, оно вонзилось как раз в проделанную мечом Гатадеса брешь в сплошной роговой броне.
Древко проникло глубоко в омерзительную плоть; щупальца тотчас обмякли, из-под панциря выпала переставшая повиноваться бессильная клешня...
Боль раздирала внутренности, однако киммериец заставил себя подняться. Меч был по-прежнему в его руке; и он видел, что чудовище впервые за этот бой получило, наконец, серьезную рану.
Из глотки демона внезапно вырвался оглушительный высокий вой, почти визг, от которого начинало ломить в висках; однако этот визг не был просто криком боли. Конан различал в нем странные и древние слова нечеловеческого языка, на котором, бывало, с киммерийскими племенами говорили их мрачные и суровые покровители, память о которых еще сохранялась у кое-кого из стариков.
Демон звал на помощь.
Крик раненого чудовища отрезвил и северянина, уже начавшего опьяняться азартом боя и позабывшего о двух крылатых демонах и двух ползунах, которым сейчас ничто не препятствовало, если не считать неуклюжих, на скорую руку сооруженных ловушек да одинокого Аррадерса. Былой слуга Сета хорошо сражался, однако мог ли он выстоять против двух летучих тварей?!
И все же эту тяжело раненную тварь нужно было добить во что бы то ни стало!
Конан шагнул вперед. Первый шаг отозвался острой болью в спине, второй дался уже легче, на третьем боль как будто бы и вовсе отступила. Киммериец, подобно тигру, бросился на своего истекающего кровью противника, заходя с той стороны, где щупальца и клешни бессильно волочились по земле...
