Коллектив авторов - Полдень, XXI век (январь 2012)
Насчёт орла я согласился: всё понятно, орлы в степи есть. Но сова – почему именно сова?
«Абсолютно бесшумный полёт. Вот просто раздвинулась темнота… Р-р-раз!!..»
«А стрелять?»
«Быстро очень!»
Лейтенант поманил меня на бдительный глаз:
«А товарищ местный житель ничего про эту тварь, – или кто она там? – не знает?»
На весь Аккерман в мотылька верила, хорошо, если дюжина человек. А по дворам уже составляют энкавэдэшные списки. Кто вовремя рот не захлопнул – домой на десять лет опоздал. Время мутное, как самогон, что я мог рассказать…
Этим солдатам просто-напросто повезло.
Или не повезло, как считать.
Стою и думаю: а ведь явно подсунут бумагу: зафиксировать такое странное дело.
Округлил глаза, докладываю товарищу младшему лейтенанту:
«Первый раз подобное слышу. Дрова-то куда?»
После этого разговора у него появилось ко мне сильное недоверие. Ведь лейтенант прослышал, как недели две тому румынский часовой устроил в крепости ночную пальбу. А я накануне ещё и про бурю сказал: мол, день-два – и вспорхнёт ваша палатка. Чайки стонут, сказал. Это верная примета на бурю. Через день июльский молдаван налетел – приделал-таки палатке крылья; тогда весь Аккерман черепицу во дворах собирал. Соответственно, перестал лейтенант мне верить: харчи, дрова в цитадель крепости начал возить другой человек.
Скажу вам, даже упоминать про мотылька – дело дурное. Считается: начнёшь мести языком – домой прилетит. Велик-к-кое дело! Я своё на сто лет вперёд отбоялся. Вы случай-другой, и на одесскую Слободку – в дурдом знаменитый, случайно не попадите. У нас общественная система так построена: всё, что не благословили сверху, – опровергать!! И так, чтоб у человека до-о-лго чесалось. Молчать полезней, чем не курить.
* * *Слухи о мотыльке шуршат с началом каждого десятка лет. Местные жители действительно крайне неохотно делятся известными фактами. Допускаю, именно чей-то рассказ, случайно услышанный сотрудником «Одесской хроники», послужил основанием для статьи «Бабочка-людоед» в № 2/1992 г. Название грешит фантазией: определение «людоед» под большим вопросом, а вот плотоядная – это гораздо ближе к реалиям жизни. В статье я вижу более-менее добросовестную попытку изложить суть феномена.
Газета уже поседела, а потому открываю её с пергаментным хрустом.
Итак, в один из июльских дней некая семья – Санаевых или Санеевых, что не суть важно, – совершая путешествие по стране, решила сделать привал возле старинной крепости Аккерман. Подбирался вечер. Место для ночлега они выбрали не ахти как удачно: на восточной стороне, в душных развалинах барбакана. Мальчик ловил рыбешек на кромке лиманской воды. Мать намазала его мазью от комаров на основе корня аира. Ребенок чихал, обижался, что воняет болотом. В фольге, на пунцовых углях шипел базарный карась. Рядом истекала голодной слюной собачка Жулька. Её вечерняя тень наконец-то достигла грозных размеров таксы. Отец, на ночь глядя, а больше на мрачные аккерманские стены, принялся чистить ижевскую одностволку.
Затем автор статьи устал изображать пастораль:
«Внезапно огромная тень мелькнула в небе, дико завизжала жена – колоссальная бабочка, вынырнув неизвестно откуда, заложила крутой вираж и ринулась на ребенка».
Ребенок, к счастью, не пострадал, успел увернуться. Чего не скажешь о сомлевшей от полного ужаса Жульке.
Грохот ружья, в воздухе шуршит утиная дробь…
Текст сопровождают несколько фотографий, на одной: взлетающая бабочка, в лапах невезучая Жулька.
Вид бабочки определён автором «Одесской хроники» как «сатурния». Такая бабочка имеется, вид науке прекрасно известен. Бабочка отличается тропической величиной. Изумительная сатурния, или, как её ещё называют «ночной глаз», – грёза каждого искушенного коллекционера. К ней вернёмся позже.
Глазастого читателя смущает качество снимка. Равно как и приличная сумма, предложенная за летающий кошмар. Понятное дело, японцами. Только у них самое великое любопытство на свете.
В поисках правды, или истины, – в чём именно разница, здесь понять трудно, – огромную пользу приносят факты косвенные. А также непознанная закономерность, известная как Его Величество Случай. Я подумал об этом, ожидая автобус Беляевка – Одесса в заведении «Ветерок», что в селе Маяки. В двух десятках метров начинается мост через Днестр. Продувное село это на оживлённой трассе находится сравнительно далеко от крепости, но зато на самом краю мрачной днестровской поймы. От густых пойменных камышей к центру Одессы немногим более сорока километров.
Посетителей в «Ветерке» никогда не любили, хватало того, что страстно обожали их деньги. Была полуденная атмосфера, мат уже давно и успешно прошёл таможню. Я единственный в зале пил кофе. К моему столику присоседился маяцкий рыбак, любитель ставить снасти на всё живое. Он хищничал по ерикам – узким извилистым протокам среди глухих зарослей рогоза и камыша.
– Жизнь шершавая… – утренняя добыча не порадовала его.
Вот уж воистину: «Сухой рыбак и мокрый охотник являют вид печальный».
Разговаривали лениво. На вечную для Украины державную тему. Сошлись во мнении, что депутатам Рады надо переизбрать народ. Пусть выберут себе китайцев, а нас, так и быть, заберет Госсовет КНР. Я ворочал в голове разные другие мысли и часто отвечал невпопад.
Вскользь рыбак упомянул, что видел в глубине поймы небольшую поляну, где камыш был «съеден подчистую».
– И видел уже во второй раз! – добавил он.
Порция адреналина вспенила вены, но я откровенно засомневался:
– Что значит, «съеден»?.. Может, кто-то из местных косой помахал?
Маяцкий житель посмотрел на меня с непониманием:
– Скосил?.. Зачем так далеко? Камыша полным-полно возле села.
– Действительно…
Конечно, я спросил:
– Ты сказал, во второй раз?
– Да, так и сказал. Такая же – гэть голая! – поляна попалась мне на глаза три года тому. Вспомни, ох, дюже жаркое тогда случилось лето.
– И расположена она была где-то рядом от этого места?
– Да, в общем-то… Метров двести.
Это были несусветные вещи, но для рыбака абсолютное обыкновение дня. Мы еще немного поговорили на эту тему.
– Так и кабан мог пузо на солнце погреть.
Рыбак твёрдо стоял на своём:
– Обгрызенное всё! Как листья в саду. Что творит шелкопряд – видел хоть раз?..
В эту минуту я понял: где-то в глубине жуткой днестровской поймы обитает гусеница мотылька. Логическая цепочка наконец-то замкнулась. Появиться без гусеницы мотылек не мог.
* * *Потом была поездка в провинциальный до сонной сладости Аккерман.
Городок Аккерман серебрился от тополиной листвы. В привокзальной лавке меня обрадовал небольшой ящичек из фанеры. Стекло позволяло узнать, что внутри. Такие держат на разных проходных и каптерках для служебных ключей. А здесь в ящичке лежала жменя сухариков из белого хлеба. Поперек стекла был наклеен инструктаж в одну строчку: «Разбить в случае крайней необходимости».
