Иван Валентинов - НФ: Альманах научной фантастики. Выпуск 15
Для получения натуральной галактики из брикета необходимо осторожно развернуть обертку, быстро всыпать содержимое брикета в свободное от звезд пространство, равное примерно Млечному пути, и, медленно помешивая ложечкой, распускать галактику по всему пространству, придавая ей спиральную, кольцевую и пр. форму, по вкусу».
Поначалу мне это все показалось несколько, я бы сказал, фантастичным. В наш век науки уже почти всем известно, что звезды находятся в небе, а не в бульонных кубиках. И я стал отдирать обивку дивана, чтобы между пружинами схоронить галактику от насмешек приятелей, как вдруг…
За этим занятием меня застал Костя.
Костя работал киномехаником в кино «Космос», с астрономией был на ты, но смеяться не стал. Напротив, вдохновился, сказал, что галактика — это очень даже современно, и ознакомил меня со свежайшей теорией бесконечно расширяющейся Вселенной.
Оказывается, когда-то наша огромная Вселенная была таким же, как у меня, крохотным брикетиком и висела неподвижно в самом центре безнадежнейшей пустоты. Но потом Вселенная ожила и стала распускаться, как павлиний хвост, да и сейчас еще распускается буквально на наших глазах.
— Ты можешь подарить человечеству целую новую Вселенную, — уговаривал меня Костя, — если не будешь жмотом, как твои дяди, которые прятали галактику за подкладками старомодных сюртуков!..
Мне стало стыдно, и я помчался в соответствующее учреждение.
Начал я с самого верхнего этажа.
— Галактика в брикете? Сомнительно, чтобы у вас была такая галактика… Возьмите простой расчет: сколько могут весить триллионы звезд?.. Да еще в условиях земного притяжения! Вряд ли вы способны таскать асе это в кармане…
Но я таскал. С этажа на этаж. Правда, не вверх, а вниз (что делать: триллионы звезд и земное притяжение!)…
Наконец, в полуподвальном этаже человек в высоком белом колпаке заинтересовался моим брикетом.
— Будущее принадлежит концентратам, — сказал он. — Но не надо спешить: сперва мы доверим тебе простейшее первое на земле блюдо — гороховый суп… А там пойдет и пойдет: освоишь вторые блюда, даже, чем черт не шутит, со сложным гарниром.
Я не подвел своего учителя. Через десять лет он благодарно прижал меня к животу, пышному, как взбитые сливки.
А годы шли, и у меня как-то само собой все получалось: первое на земле блюдо превратилось в гороховый концентрат. Потом пошло и пошло: уже не я сам, а возглавляемая мною лаборатория сбрикетировала первый сложный гарнир: синтез картофеля с бобово-соевыми. Со временем магазины ломились от моих кубиков и кирпичиков в изящной упаковке. Ко мне приклеился неофициальный титул Великого Концентратора, и на всех юбилеях это, само собой, подавалось в виде брикета: «многообещающ… подающ… выдающ…» И все это давалось мне почти без труда, если не считать, что каждый день я тащил в кармане к себе в лабораторию щепотку волшебного неиссякаемого брикета, а каждая крупица брикета равнялась концентрированному быку с горошком и грузинским соусом ткемали.
Но время шло, мне стукнуло сорок, потом пятьдесят, потом… Потом мне стало невыносимо тяжело таскать брикетное сырье в кабинет на самом верхнем этаже возглавляемого мной учреждения. Галактика начинала меня тяготить. Пока она мирно дремала в специальном сейфе с холодильной установкой, я был спокоен: триллионы звезд на месте, я могу по первому требованию развернуть обертку и…
Но стоило взять ее в руки, как я начинал чувствовать себя никчемнейшим существом, которое неспособно приступить, наконец, к тому, ради чего я много лет жил:
«всыпать содержимое брикета в свободное от звезд пространство, равное примерно Млечному пути…»
Согласитесь, поднять разом триллионы звезд, когда тебе уже стукнуло… Вдруг галактика в брикете окажется неподъемной? Что скажут мои друзья, выдающиеся ученые, действительные члены и академики, когда вечерком, как обычно, соберутся ко мне в гости?
Но, с другой стороны, меня посещают академики, я в апогее, одно мое имя может собрать огромную аудиторию…
И я решился…
Мое имя действительно привлекло множество ученых.
— У меня был дядя, — сообщил я и после этого лаконичного вступления начал считывать с галактического ярлычка:
«Галактика концентрированная. Один брикет содержит одну галактику в количестве от… и до… триллионов штук звезд…»
и т. д., вплоть до призыва помешивать ложечкой.
Зал окунулся в академическую тишину. Аудитория переваривала мою галактику. Это было посильнее аплодисментов — полный триумф. Я начал спускаться по ковровой дорожке, но, вспомнив о некоторых формальностях, небрежно бросил:
— Вопросы будут?
Одинокая тонкая ручка взметнулась в задних рядах. Милая девушка, кажется, из моих поклонниц, розовая от обожания, задала робкий вопрос:
— Вот вы, как специалист… Как вы относитесь к щавелевой проблеме? Говорят, он содержит канцерогенные вещества… Некоторые даже варят весенний борщ из лебеды… Так вот, вы как специалист ответьте, пожалуйста…
Я беззвучно зашевелил губами, заполняя паузу. Аудитория зашумела, все оживленно обсуждали щавелевую проблему…
— Вернемся к брикетам! — вмешался один мой близкий друг, академик, такой авторитетный ученый, что все разом замолчали. — Подумайте, коллега, и о мясных концентратах в таком аспекте: свинины моя жена не признает, а говядина, даже в брикете, должна сохранять…
Я хотел поднять над головой свою галактику в брикете, чтобы эти люди, наконец, поняли, о чем идет речь, но я не смог уже этого сделать. Все-таки возраст!
А ведь я ее таскал… Сперва пока был молод не замечал тяжести, потом по частям, по крохам… Теперь я с трудом передвигал ноги. С помощью такси я доставил свою свинцовую галактику домой и рухнул, одетый, на диван. Галактика навалилась мне на грудь и чуть не вдавила в землю. Так в чем же все-таки дело? Может быть, вместе с брикетом я унаследовал от дяди какой-то талантливый ген: делать из великого малое? Может быть, я концентрирую быка в божью коровку, потому что мой предок — карликовый Ньютон или микроскопический Эйнштейн? Ген! Наследственность…
И тут я вспомнил: у меня тоже есть племянник!
Я призвал его к своему одру и прошептал:
— Племянник! Я обязан посвятить тебя в нашу фамильную тайну. У меня был дядя…
ГРАНИ ФИЗИКИ
Владимир Михановский
ЦЕЛЬ И СРЕДСТВА
Пролог