Виктор Колупаев - Фирменный поезд Фомич
- Пошли, - вдруг сказала она.
Солнце уже не жгло через стекла. Оно клонилось к закату, хотя жара от этого и не становилась слабее.
Тося смотрела в северное окно. Напротив нее стоял Степан Матвеевич. А Иван чуть в сторонке, но ближе к Граммовесову.
- Вот, - сказал я. - Познакомьтесь. Инга - Таисия Дмитриевна.
- Да просто Тося, - сказала женщина.
- Угу, просто Тося. А это моя жена, Инга.
Они подали друг другу руки, но ничего при этом не сказали.
В Иване что-то ломалось, бродило, корежило его душу, хотя он старался казаться спокойным. Но только я его уже хорошо знал. Настолько хорошо, будто всю жизнь прожил с ним бок о бок.
- Ну ладно, - сказал он. - Что играть в прятки? Дело в том, что Усть-Манска не будет.
- Как не будет? - Это вырвалось у Тоси совершенно машинально. - Нам ведь сходить... - И осеклась. Ведь вовсе и не надо было им с Семеном теперь сходить в Усть-Манске. Раздумал Семен, да и дело какое-то у него появилось. - И пусть не будет... Все равно.
- Я, - продолжал Иван, - изъездил всю Сибирь вдоль и поперек. Пригороды Усть-Манска уже должны были начаться. Поселки и платформы, куда ходят пригородные электрички. Но только ничего этого нет.
Нет, Тося не испугалась. Она, кажется, просто ничего не поняла, не расслышала, потому что что-то искала сейчас в своей душе, в потемках, без всякого света впереди, да и не зная даже, что же ей нужно. Инга слегка прикусила нижнюю губу.
- Дело в том, Инга и Тося, - сказал я, - что наш поезд, как предполагают Степан Матвеевич и Иван, попал в другую реальность, которая во многом похожа на нашу. А как вернуться назад, мы не знаем.
Инга, как мне показалось, облегченно вздохнула. Вот как! Значит, чужая реальность ее вовсе не очень и страшит. Или она еще не совсем поняла, что произошло?
- Скорее всего и не другая реальность, - сказал Иван, - а нуль-упаковка.
- Да, - поддержал его Степан Матвеевич.
О, бог мой! У них уже было другое предположение. У них уже не другая реальность, а нуль-упаковка! Ну конечно, нуль-упаковка! Тут и бабуся, и ее чемоданы, и рюкзак, и телеграмма! Все объяснилось так же просто, как и в случае с другой реальностью.
Я так и сказал:
- Сначала другая реальность, теперь нуль-упаковка, а, через час будет еще три или двадцать объяснений. И все они правильны и единственно возможны, но только по очереди, а, впрочем, может быть, и безо всякой очереди.
- Я пойду соберу стройотряд, - вдруг сказала Инга.
- Это правильно, - согласился Степан Матвеевич, - только не надо всех, а человека три-четыре.
- А мама мне всего, да, всего в дорогу положила, - прошептала Тося.
Иван постучал по стене кулаком.
- Начальника поезда надо пригласить и радиста, - сказал Степан Матвеевич.
- Так я к ребятам? - спросила Инга. Она торопилась. Она хотела что-то сделать. Побыстрее. А потом к Сашеньке. Она теперь его ни на миг от себя не отпустит. - Я быстро.
- Хорошо, Инга.
Она рванулась чуть ли не бегом.
- И я, - сказала Тося.
- А вы куда? - спросил я.
- Не знаю. Я так. Узнать. - И она тоже вышла.
В тамбур из перехода протиснулся официант со своей корзинкой, наполненной все теми же кусками жирной жареной колбасы. Вид у него был довольно обалделый.
- Колбаса, - испуганно прохрипел он, - со скидкой. Вам сколько порций?
- Колбасы нам не надо, - твердо отверг все его притязания Степан Матвеевич.
- Как же? - не понял официант. - Ведь со скидкой!
- Нет, нет. Спасибо, не требуется.
- И все так. Весь поезд. По четвертому кругу пошел. Никому колбаса не требуется. А суп только детям и престарелым.
- Да не нужен нам суп. Антрекотов даже не нужно! - вспылил Степан Матвеевич. - Понимаете? Мы не хотим есть.
- Так, так, - официант все равно ничего не понимал. - А в ресторан? Все места свободны... Никто не идет.
- Нам сейчас не хочется есть, - как можно спокойнее, но уже еле сдерживаясь, сказал Степан Матвеевич.
- Вот и все так. Весь поезд не хочет колбасы. Никто не хочет в ресторан. А у нас план. У нас премия с перевыполнения.
- Весь поезд? - переспросил Иван.
- Весь поезд, - подтвердил официант. - С ума народ сошел. Игнатий Филиппович, прекрасной души человек, повесился от недоверия.
- Кто?! - вскрикнул Степан Матвеевич.
- Игнатий Филиппович. Он у нас по мясным и рыбным... Не совсем, впрочем, повесился, а так, угрожал, раз, говорит, никто не хочет есть мои отбивные, раз меня игнорируют, раз... ну и там все прочее. Он у нас оч-чень строгий мужчина. Так отказываетесь?
- Отказываемся, - подтвердил Степан Матвеевич.
- Тогда его не удержат.
- Кого?
- Да Игнатия Филипповича. Его ведь за руки держат. Из-за этого и картофеля начистить не успели, а гарнир теперь из лапши. А ведь лапшу-то, ее ведь сразу можно вываливать, все равно никто есть не будет. Так, значит, нет?
- Нет. Попозже. Сейчас и без того дел много.
- Ну, ну, не бережете вы поваров... Он же квалификацию из-за этого потерять может...
Официант еще раз обиженно взглянул на всех нас и рванулся в вагон. Он еще на что-то надеялся.
21
- Времени сейчас терять нельзя, - сказал Степан Матвеевич. - Начнем, пожалуй. Я к начальнику поезда, как наиболее представительный из нас троих. Ивана прошу к радисту. А вы, Артем, если только это возможно, подготовьте как-нибудь место для нашего совещания.
Мы вышли в коридор. Зинаида Павловна пеленала Сашеньку, собираясь, наверное, нести его к кормящей матери в соседний вагон.
Тетя Маша вперевалочку выкатилась из своего купе и завела речитативом:
- Кому слазить в Усть-Манске? Кому в Усть-Манске? Стоянка четырнадцать минут. Прибываем! Стоянка...
Она неторопливо шла по проходу, а человек пять пассажиров уже приготовились к высадке, правда, еще не загромождая коридор своими вещами, потому что ясно видели, как за окнами вагона расстилается бескрайняя степь.
Тетя Маша поравнялась со мной. Я не утерпел и спросил:
- Да где же Усть-Манск? Степь одна!
- А меня это не касается, - спокойно ответила тетя Маша. - По расписанию должен быть Усть-Манск.
- Так ведь нету его! Может, поезд опаздывает?
- Ну, гражданин! Да такого с нашим фирменным поездом еще и не бывало. Да и предупредить должны по радио, если какая задержка случилась. А и не предупреждали. Значит, по расписанию.
- Ну, ну. Посмотрим.
- Посмотри, гражданин, посмотри, да не больно глаза-то просматривай. Кому в Усть-Манске сходить?
Я не стал слушать ее дальше. Поколебать уверенность проводницы тети Маши было наверняка невозможно. Да и не требовалось этого по крайней мере сейчас.
Я заглянул в купе. Наши со Степаном Матвеевичем полки были пусты. А нижняя, на которой должен был стоять макет Марградского универмага, оказалась плотно занавешенной двумя простынями. Перед этой завесой стоял Валерий Михайлович, непоколебимый и решительный. Ясно, что он никого не пустит взглянуть, что там за этими простынями делается. Ну ладно... Тут мы еще посмотрим! На противоположной полке сидела Тося и смотрела на Валерия Михайловича ненавидящим взглядом, только это не производило на стража никакого впечатления. Я даже почему-то был уверен, что он только что не пропустил ее туда, и при этом еще изрекал двусмысленные шуточки и слегка заигрывал с женщиной. И еще мне показалось, что Тося только что плакала. Такой быстрой перемены в человеке, какая произошла с Тосей, я бы никогда даже и не предположил. Она выглядела измученной, уставшей и еще... и еще ни во что не верящей.
