Н Шитова - Клятва Примара (Дерзкая - 2)
- У меня было дело. А у тебя никакого дела быть не может! Валера, разве ты не видишь, в каком я состоянии, тебе доставляет удовольствие подставлять свою голову под мое отвратительное настроение?
- Мне доставляет удовольствие просто посидеть рядом. И чтобы я смог это сделать, мне пришлось бежать за тобой, вместо того, чтобы просто отдохнуть после сделанного дела...
- Извини, не подгадала!.. Забыла, что мне еще нужно и тебя ублажить!...
Я, наверное, снова дала бы волю языку, но Валера резко привлек меня к себе так, что я оказалась накрепко прижатой лицом к его груди. Я забилась, но справиться с Валеркой - это задача не для моих мускулов. Вцепившись руками в его одежду, я немного отстранилась и произнесла:
- Ты пытаешься заставить меня заплакать? Не выйдет, Валера. Отпусти!
Он тут же с безжалостной силой притиснул меня к себе и погладил по голове. Я почувствовала грубые мозоли его ладони. Но увы, даже совершенно забыв, что такое ласка и нежность, я не ощутила в себе никакой реакции на его настойчивые попытки расшевелить меня. Я стала бить его кулаками, но злость моя от этого только росла.
Видимо Валерию надоело мое яростное сопротивление. Он быстренько поймал обе мои руки, захватил оба запястья своей левой ладонью, и резко и сильно, наотмашь отвесил мне две звучные хлесткие пощечины.
Я совершенно обалдела. Внезапная смена тактики одним махом включила тормоз, который окончательно отказал мне самой. Я застыла в растерянности. Удары были сильны и болезненны сами по себе, а через несколько секунд на коже щек зажглась огнем ноющая боль. А Валерий так и не выпускал мои руки, и не было никакой возможности растереть лицо, которое ныло все сильнее и невыносимее.
Я взглянула на него, но его глаза были холодны и равнодушны. И случилось неожиданное: чаша злости и дикой обиды, наконец, переполнилась. Лицо Валерки медленно исказилось и расплылось. Крупные слезы потекли по моим щекам, мне они показались не слезами, а густой тяжелой жидкостью. Застоявшаясь грязь и муть, облепившая душу.
- Ну вот и славно... Вот и хорошо... Сейчас станет легче... - Валера уже осторожно и бережно сжал меня, и я с благодарностью потянулась к нему. Не было ни истерики, ни рыданий, ни судорожных всхлипов. Спрятав лицо на груди друга, я просто позволила слезам течь, как придется. Я вдыхала запах пепла, распаренной кожи, пропитанной потом материи, и приливы искренней благодарности к Валерию вызывали приступы неуправляемой дрожи, которая унималась под твердыми и нежными руками Валерки.
- Ты пойми, твое состояние - это тоже гипноз. Ты в плену, как и я тогда. Только меня использовали не враги и не друзья. Мы с ними были безразличны друг другу. Я порвал с ними без оглядки на условности. Ты же попала в плен к тем, кого любишь. И я не смогу ни уговорить, ни заставить тебя вырваться из этого плена, я не имею на это права, да и в любом случае у меня ничего не выйдет. Мне только очень больно видеть тебя такой... Валерий говорил это тихо, неторопливым шепотом прямо мне в ухо. - Ты уж прости, что пришлось ударить тебя, но подругому уже не получалось...
Я оторвалась от него, когда мысли в моей голове, наконец, приняли свой обычный порядок. Валерка отпустил меня и с облегчением перевел дух:
- Никогда больше не пугай меня так.
- Понимаешь, Валера, я ведь, действительно, не могу их бросить. А мне так хочется куда-нибудь сбежать. Забыть все и сбежать.
- А у меня есть на примете одно местечко... - начал Валерий.
- У тебя всегда на примете местечки, - засмеялась я и вытерла с лица последние слезы. - Давно бы уже ушел, что тебя держит здесь?
- Лучше здесь с тобой, чем там одному. Лучше я подожду, когда ты перестанешь считать себя повязанной долгом...
- Валера, это неправда! Я никому ничего не должна! Я была всего лишь нужна, чтобы найти Тарона. Я нашла его. Теперь я, оказывается, нужна, чтобы уберечь его хотя бы на то время, пока он не поумнеет... Что ж, я сама хочу оказать брату эту помощь!
- Ну а я хочу торчать здесь, и пусть мне будет еще хуже, потому что вряд ли где-то еще я смогу получить по заслугам. В каком-нибудь укромном убежище, где я буду один, и где меня никто не будет знать, можно будет тихо сойти с ума, но это слишком простой путь к счастью. В Дерзком мире меня просто вздернут без всякого снисхождения, и это, видимо, будет еще более простой путь в никуда, потому что я не верю больше в жизнь после смерти. А здесь я, может быть, когда-нибудь пойму окончательно, на что же я все-таки имею право... - заключил Валера.
- А я никогда этого не пойму, потому что вряд ли успею даже понять, кто я такая. Интересно, Валерка, а кем ты меня считаешь? Душой Кати Орешиной?
- А оба мы с тобой одинаковы. Оба мы души. Полумертвые души. Я от своего греха и горя, ты от своего. Мой контакт - боль, твой - холод. Ты своим холодом делаешь мою боль немного слабее. А я уже испакостил твою жизнь с самого начала, и уже никак не смогу вернуть все назад. Если бы возможно было жить после смерти, я, наверное, пристрелил бы нас обоих еще раз, чтобы оказаться в лучшем для двух душ месте. Но там, на той стороне, есть будущее только у тех, кто еще не воссоединился с аналогом. Да и у тех это самое будущее окажется не жизнью, а искуплением грехов своих воплощений. Вот он, ад. Не где-то там, в земном ядре, а прямо там, где продолжает жить чрезмерная личность...
- Я хочу, чтобы ты стал опять человеком, а не душой.
- Я хочу для тебя того же. Но я убил тебя и заставил проделать бессмысленный путь в погоне за прошлым. Ты не сможешь стать человеком, и я тоже. Это не подлежит даже обсуждению.
- Ты вроде бы говоришь все правильно, не понимаю тогда, почему я не чувствую к тебе ни капли ненависти? Я зла не весь свет, стала бешеная, как никогда. Кажется, я, не задумываясь, любого разорву. А к тебе у меня нет ненависти...
Валера усмехнулся:
- Вот и договорились. Ответа я не знаю. И не знаю, как вообще назвать то, что между нами происходит. Ты мне нужна, это однозначно. Ты всегда была мне нужна. Сначала ты была мне нужна для дела, которое я считал своим. Потом ты мне была нужна, как последняя надежда на то, что я еще смогу как-то исправить то, что натворил. Потом, и в этом Олег Середа все-таки прав, ты была мне нужна, как объект для изливания последних капель собственной совести и для подтверждения самому себе того, что я еще хоть на что-то гожусь... Наконец, ты мне стала нужна просто потому, что нужна.
- Вот удивительно, я самой себе и то не нужна...
Мы с Валеркой хором расхохотались. Он поднялся на ноги и рывком поднял меня с мягкой теплой поверхности.
- Мы придумаем что-нибудь, обязательно, - произнес Валера, отсмеявшись.
- Грешные души тоже имеют право на жизнь. И никто не сможет навязать нам свои камни. У нас собственных камней на душе хватает. Пойдем скорее обратно, Юрий приказывает. Думаю, что он все видел, если не слышал.
