Александр Лыхвар - Три девятки
Из открытого люка показался Мортан и крикнул столпившимся вокруг спустившихся последними:
- Несите их сюда, у меня уже все готово! Скорее уходим отсюда, в любую минуту могут появиться солдаты.
Горный комбайн, натужно завывая приводом, выехал из лужи и остановился в нескольких метрах от клети пассажирского подъемника. Раненых осторожно перенесли на комбайн. Два доморощенных подрывника и под землей не скучали. Потребовалось всего несколько минут, чтобы завершить минирование основания шахтного ствола.
- Теперь пусть только сунется сюда кто-то не из нашей компании, сказал старший взбираясь вверх по лестнице к кабине комбайна. - Ну и заложит же у него уши от такого шума!
С лязгом захлопнулся и заблокировался массивный люк. Комбайн круто развернулся на месте. Разрезая чернильную гладь рукотворного, подземного озера, как заправский, быстроходный катер, направился в одну из многочисленных выработок. Его прожектора еще некоторое время кромсали спрессованный временем мрак, а затем исчезли за поворотом.
Спустя десять минут, как опустилась клеть с последними пассажирами, в машинный зал вполз первый пехотинец. Он был в новеньком скафандре. Поверх скафандра был надет бронежилет. Он дал несколько длинных очередей по всему залу, но ему никто не ответил. Следом за первым, к изуродованному взрывами порталу подтянулся еще один, точно такой же воин. Удивительные шары продолжали бесцельно кружить перед проклятой решеткой, никак не отреагировав на "своих". Парни полежали немного на бетоне, а когда отдышались, помогли друг другу подняться. Хотя живых врагов в корпусе уже не было, эти двое свой подвиг уже совершили. То, что они доползли сюда в таких тяжелых доспехах, с оружием, боеприпасами и еще много чем, было не малым геройством.
- Как это так ушли?! -- не унимался майор Оран.
Неожиданное известие опять застало его врасплох.
-- Наделали столько шуму, да еще и ушли?! Да у меня погибло девятнадцать человек, и еще не знаю, сколько там раненых. А они ушли?! Куда это они, по-вашему, ушли? Отсюда некуда уйти!
- Они в шахте, - доложил кто-то, голосом полным смирения и раскаяния. -- Им каким-то образом удалось запустить энергоустановку, и они спустились в шахту.
- И что, глубокая эта шахта?
- Похоже, что очень глубокая.
- Тогда туда мы не полезем. Вы там ничего не разрушили?
- Что именно? -- не понял кто-то на том конце.
- Как что именно? Оборудование конечно. Этот объект собственность правительства. Там все в порядке?
- Вроде в порядке.
- Тогда сделайте все, чтобы они никогда не вылезли из-под земли и убираемся отсюда. И так вон уже сколько возимся. И не тяните там.
- Есть, господин майор.
Пискнуло, и говоривший отключился.
- Ну, ничего не могут сделать сами!
В машинном зале удивительных шаров уже не было. Клеть пассажирского подъемника находилась в своем верхнем положении. Солдаты, выстроившись цепочкой, загружали в нее небольшие, но судя по прилагаемым усилиям, очень тяжелые контейнеры. Когда клеть оказалась, заполнена ими примерно на треть появился какой-то нервный специалист. Широко жестикулируя руками, он прогнал из недавно отбитого зала рабочую силу. Сам же принялся устанавливать на контейнерах небольшое устройство управления. Подошел перепачканный в пыли лейтенант.
- Подействует? - спросил он.
- Еще как подействует, - пообещал специалист.
На его нулевом камуфляже не было ни одного знака звания или рода войск.
-- Эта штука работает не больше недели. Потом под действием кислорода начинает разлагаться. Так что шахту мы не загрязним, но нужно быть сделанным из железа, чтобы выдержать эту напасть.
- Так им и надо, - высказался зеленый, но уже немногословный офицер, вытирая с лица сажу.
Когда все было готово, завербованный смертью кудесник отправил клеть вниз и последним покинул машинный зал. Заглушить энергоблок никто так и не догадался. Мыслить по-хозяйски и быть военным, это были всегда две практически несовместимые вещи. Над пятачком перед входом, раскачиваясь, висел штурмовик. Убитых и раненых уже успели собрать и погрузить. Те, кто был в стоянии сам шевелить своими двумя, заняли места сами. Уже находясь на борту штурмовика, химик-практик, находящийся непонятно в каком звании, посмотрел на часы. Затем достал невзрачное устройство дистанционного управления и нажал несколько кнопок. Штурмовик развернулся и с резким набором высоты пошел на север, как было приказано, "в место сбора".
В машинном зале взрыва почти не было слышно. Так, просто низкий, слабый толчок, и все. Через минуту из шахтного ствола вырвалось грязное, бурое облако. Замерло, будто осматриваясь, и медленно заструилось сквозь окна верхних этажей наружу. Поглядеть на этот божий свет.
4
Перед открытым люком аварийного шлюза стояли капитан, Корас и доктор Трас. На полу шлюза, лежал черный пластиковый мешок. В нескольких местах ecn перетягивал стальная упаковочная лента. Капитан бесцветно говорил стандартные слова, заученные за долгие годы службы наизусть:
- ...Так, как человеческая жизнь провозглашена в нашей Конфедерации наивысшей, самодостаточной ценностью, вдвойне прискорбно присутствовать сейчас на этой церемонии. Мы все, собравшиеся здесь, - Дак сделал паузу. Мы все, благодарим тебя, Харди, за то, что ты был достойным гражданином Конфедерации. Следующие за нами потомки не забудут того, что ты сделал для нашего сообщества.
После неприлично затянувшейся паузы слово взял доктор Трас. По совместительству на крейсере он был еще и капелланом. Правда, непонятно какой концессии. Доктор прокашлялся и приступил к своей части траурного походного обряда:
- Все меняется в этой Вселенной. Все подчиняется незыблемым законам Всевышнего. Не всегда доступных пониманию простого смертного. Но, как нас учит опыт, ничего просто так не происходит. В конечном итоге, все имеет свой, строго определенный смысл. - Капеллан по совместительству запнулся, сообразив, что его экспромт слегка не согласуется с моментом.
Затем продолжил:
- Созданное из праха, священным величайшим промыслом, неминуемо снова должно превратиться в прах. А дух, снова должен обрести свободу бытия. Так было всегда и так будет всегда. Пока светят звезды и в плотных мирах воплощаются для испытаний и становления все новые и новые, зарождающиеся высшие духовные сущности.
Экспромты всегда давались доктору плохо. Вот и сейчас, он опять сообразил, что забрался в непонятные дебри. Только уже не религии, а теософии. Сделав последний "рывок", он подытожил:
- Мы все просим Всевышнего, чтобы он принял дух Кораса назад. Ибо он милостив и не может поступить иначе. И благодарим Его за то, что являет нам свою милость повсеместно и ежечасно, не оставляя свою паству наедине с предстоящими нам испытаниями.
