Марти Бурнов - Достигая Прозрения
Вторым вошел Селф. Личный пилот Карзога. Только у него был код доступа к системам хозяйского корабля.
– Привет! – Нэйб ударил Селфа в пах и вжал ему в лицо пистолет. – Пикнешь, я тебе мозги зажарю!
Чуть пиликнув, закрылась дверь.
– А-а-а, – пискнул с пола Джетти. Он узнал Нэйба и не рискнул подняться. Он ненавидел этого человека.
– Какого… – сдавленно возмутился Селф.
– Заткнись! – Нэйб снова ударил его и отшвырнул прочь. – Ну и приятели у тебя! – он брезгливо взглянул на Джетти.
– Ты! – ненависть душила Джетти, больше чем страх. – Ты украл мой флаер. Новенький, блестящий, он был такой красивый! Ты ударил меня! Убей, убей его! – визжал он Селфу.
– Заткнись… – Селф старался держаться подальше от Нэйба, который уселся в кресло около входа.
– Вы мне надоели! Ты, – Нэйб качнул пистолетом в сторону Джетти, – все время об тебя спотыкаюсь. Мне потом кажется, что обувь в говне перемазана. Ботинки приходится мыть. Надоело! Может, пристрелить тебя? На всякий случай. Хоть я и собираюсь покинуть эту вонючую планету, но пока ты жив, запах говна будет преследовать меня, – он повернулся к Селфу. – Что скажешь? Не возражаешь, если я его мозгами немного испачкаю тебе пол?
– Что тебе надо, псих?
– Ерунду. Код доступа к кораблю Карзога. Помашешь мне ручкой и… В общем, выбирай: или будешь со своим дружком жить долго, счастливо и сдохнете в один день, или сдохнете сегодня, тоже вместе. Выбирай.
– Нэйб… мы с тобой столько лет… – глаза Селфа испуганно забегали, – можно сказать, приятели…
– Какой я тебе приятель после этого! – Нэйб плюнул в сторону Джетти. – Срань господня! Помнишь тот раз, когда мы с тобой напились, и я вырубился! Потом у тебя глазки бегали, и рожа бледная была. Ты что тогда сделал, урод?! Вот как мне теперь с этим жить?!
– Э-э-э… – Селф впал в панику. – Ты… ты чего?! Я всего-навсего тогда позаимствовал немного хааша! Подумал, что ты поделился бы сам… если бы не спал… подумаешь, щепотку стянул…
Селф заткнулся, увидев, как посуровело лицо Нэйба.
– Вот за это точно убью!
– Ну совсем чуть-чуть… немного отсыпал из той коробочки… ну зелененькой такой, ты ее в кармане носишь… да ладно, давно это было!.. – тут Селф затараторил, переводя тему: – А с Джетти мы всего лишь знакомы, ты не подумай чего. Ты угнал его флаер, вот он и позвонил мне… И ничего такого! Ты и я… мы ж настоящие мужики!
Нэйб покосился на Джетти. При этих словах Селфа, тот вздрогнул, и в его глазах застыла обида.
– Знаешь, вообще-то мне насрать и на хааш, который ты спер год назад, и на ваши дырявые задницы, – Нэйб зевнул. – Или дашь мне код, или я убью вас обоих.
– Но они… они же убьют меня.
– Зато твой дружок останется жить.
– А мне-то что с того?! – взвизгнул Селф.
– Предатель! – Джетти немного манерно обнял себя за плечи и обиженно отвернулся. – Арка-аша…
Из соседней комнаты выходили Аркадий Петрович и Иван Никифорович. Раскрасневшийся Аркаша казался изрядно смущенным, почти испуганным. Он избегал смотреть в строну Джетти. Не отпускала мысль, что этот человек преследует его.
– Простите, что вмешиваемся, – неуверенно начал Аркаша, – но, кажется здесь у нас всех одинаковая проблема – мы хотим выжить. Давайте подумаем, как мы можем помочь друг другу?
– Давайте, давайте. Держи этого придурка, а я объясню ему, что времени на пустую болтовню у нас все меньше, – Нэйб с хрустом размял руки. Он начал терять терпение, и ему жутко захотелось хааша.
– Право… зачем же так жестоко, – Иван Никифорович немного смущенно поправил очки. – Давайте подойдем к проблеме с научной, то есть, логической точки зрения. А что если взять его с собой? Насколько я понял, опасность угрожает ему только здесь. Как и нам. Надо покинуть эту опасную планету всем вместе.
– Идет! – Нэйб вскочил из кресла.
Селф покраснел. Его глаза затравлено забегали из стороны в сторону, но кроме нечленораздельных звуков, он так ничего и не выдавил. Джетти закричал было что-то о своих правах, но Нэйб грубо оборвал его:
– А говну слова не давали. Пока будешь с нами, а там посмотрим. Селф, уйми свою подружку, иначе я за себя не ручаюсь.
***
Флаер несся над ночным городом. Аркадий Петрович заворожено смотрел вниз. Во время предыдущего полета, когда сумасшедшие маневры Нэйба сочетались с кошмарным алкогольным головокружением, и перед глазами все плыло и смешивалось в пеструю кашу, а жуткие спазмы не отпускали ни на секунду, он не имел возможности оценить величие и ужас этого города.
Очертания зеркальных зданий терялись во множестве отражений. Цветные всполохи экранов и огни флаеров множились, рождая поистине удивительное и волшебное зрелище.
Поток летающих автомобилей казался бесконечным во всех направлениях. Местами движение становилось таким плотным, что далекая мостовая пропадала из виду. Лишь осознание того, что где-то там, далеко внизу, она все же есть, не давало Аркадию Петровичу поддаться легкому безумию, наплывы которого он чувствовал. Все вокруг казалось ему жуткой фантасмагорией или удивительным сном.
Он взглянул в небо, и голова вновь закружилась. Сквозь мельтешащие огни городской жизни проглядывали звезды. На какую-то секунду Аркаше подумалось, что только эти звезды и есть единственно непоколебимая сущность в этом безумном мире, а значит и твердь земная где-то там – вверху…
Он тряхнул головой. Эта мысль показалась уж слишком бредовой. Потрясения прошедшего дня и усталость слишком вымотали его. Если не удастся немного отдохнуть, то вскоре он вообще не сможет отличить бред от яви.
И все это время не оставляло чувство, что чего-то не хватает. Словно для него это место неотрывно связанно с каким-то неведомым элементом, который и привлек их с Иваном Никифоровичем сюда. Нестерпимо захотелось сесть за фортепиано и сыграть пару мелодий. Как будто это могло стать своеобразным якорем для уплывающего сознания.
– Вагнер… – прошептал он неожиданно для себя.
– Точно! – неожиданно вскинулся Нэйб, едва не бросив управление. – Я бы тоже не отказался сейчас от настоящей музыки.
– Ты разломал мой музыкальный блок, – раздался сзади обиженный голос Джетти.
– Там гнусил какой-то придурок. Впрочем, как и всегда. Как вы можете слушать сеть?
Джетти вздернул чуть дрогнувший подбородок.
– Вот скажи, – Нэйб опять повернулся к Аркаше, – разве это можно было назвать музыкой?
– Я не хотел бы брать на себя роль критика, но… – Аркадий Петрович замялся с определением. – Мы чужие в вашем мире. Даже на моей планете людям разных стран сложно понять друг друга… разные критерии оценки, разное восприятие… у нас и слух может розниться…
