Морис Лима - Метро в неизвестность
- Будем надеяться, что и на сей раз нам удастся избежать встречи с представителями местной фауны...
Путь был довольно сложный, и прошлый опыт Ригеля не слишком им помогал. Но Тки, к счастью, ни разу не ошибся и вел их очень точно. Они подходили...
- Мы подходить... - прошептал Ригель.
И вот они вошли в обширный грот. В нем царил какой-то слабый бледный полумрак - результат отражения солнечного света от стен. Зажигать фонари земляне не смели, чтобы не травмировать Тки.
- Вот она... каменная штука...
Доминик и Лоэнгрин приблизились. Ригель прижал к себе Тки, давая землянам возможность все же зажечь фонари. Доктор Фло и её спутник взглянули...
В скалистой стене пещеры виднелось что-то явно ископаемое. Возможно, "это" было там замурованным многие века, дожидаясь их появления. Но "это" было не животного и не растительного происхождения и скорее напоминало эволюцию минерала в минерал, происходящую путем трасмутации, подобной той, что происходит в недрах планеты. Потом некие конвульсивные движения планетной коры и сотрясение её, связанные с относительно недавними катаклизмами на Ксюле, частично обнажили эту вещь, расширив её каменное гнездо, хотя теневики, совершенно не знакомые с понятием времени считали, что "вещь" существовала здесь всегда.
В удобном углублении, создаваемом крепчайшим перекрытием из материала, напоминающего янтарь, находился этот объект, длиной около двадцати метров. Теперь он буквально выпирал из своего гнезда и хорошо был виден сбоку.
Всю его поверхность покрывала платина, неоспоримо свидетельствующая о том, что это очень древнее произведение рук человеческих и использованы здесь довольно высокие технологии.
- Ригель... - сказала Доминик, - да ведь это же вагон! А?!..
Могучий ксюлианин молча смотрел на вагон, являющийся призрачным напоминанием о его исчезнувшей цивилизации. А Лоэнгрин тем временем с любопытством касался пальцами этого удивительного "ископаемого", свидетельствовавшего о существовании на Ксюле развитой цивилизации тысячелетия назад.
Земляне воочию наблюдали теперь то, чего не видели ещё никогда на открытых ими планетах. А может быть, такое вообще являлось единственным феноменом во всей галактике.
Ископаемый вагон метрополитена...
Доминик и Лоэнгрин в едином порыве пожали руку Ригелю, тысячелетнему Ригелю, живому отражению эпохи, исчезнувшей в нескончаемом потоке пространства - времени. Этим они как бы оказывали свою поддержку ксюлианину, молча оплакивающему свой исчезнувший мир.
Очнувшись, Ригель поблагодарил их на своем примитивном языке за это чисто человеческое сочувствие. Потом, запинаясь, проговорил:
- Теперь... нужно думать... других... Эти исчезать... мертвые... Теневики живые...
Он ещё теснее прижал к себе Тки. Ребенок, воспринимавший Ригеля как бога, чувствовал, что люди, прибывшие из Света, глубоко взволнованы тем, что пытается им объяснить ксюлианин, и его алебастровое тело мелко дрожало.
- Он... как и другие... - продолжал бормотать Ригель, - не надо жить в пещера... Свет...
- Да, Ригель, ты прав, нужно менять путь развития расы. Вывести их из пещер, вылечить кожу и вернуть зрение, - подтвердил Лоэнгрин.
- Обязательно вернуть зрение! - почти торжественно поддержала его Доминик.
- Дать... видеть... Возможно? - прерывающимся хриплым голосом переспросил Ригель.
- Да, - убежденно проговорила доктор Фло. - Вырождаясь, они потеряли зрение, но человеку нужен свет, и мы попытаемся исправить эту тысячелетнюю ошибку природы. Теневики имеют право на жизнь под солнцем. Они должны выбраться из той тюрьмы, в которой оказалась их раса. Они обязательно обретут зрение. Я останусь на Ксюле столько, сколько будет нужно, а мои товарищи не станут мне препятствовать. Так ведь, Лоэнгрин?
- Я готов потратить остаток своей жизни на то, чтобы вернуть свет теневикам, - глухо пробормотал саксонец.
Ригель прямо зарычал от радости:
- Вы приходить... Мы сказать теневикам... Идемте!..
Вскоре они возвратились к озерной деревне. Ригель обратился к теневикам с речью, в которой пытался объяснить, что земляне готовятся совершить для них нечто хорошее и доброе. Он пламенно говорил, что теневиков вылечат от светобоязни и слепоты, что они смогут своими глазами увидеть все, окружающее их.
Теневики молчали.
Они, конечно, многого не поняли, это было ясно видно. Свет был всегда для них врагом. Он доставлял им боль и потому они предпочитали сумрак и вовсе не думали о зрении.
Ригель же, как и всякий человек, охваченный какой-то потрясшей его идеей, говорил и говорил без конца, совершенно забыв, что его слушатели не помнят многих слов, что они давным-давно опустились до примитивного уровня...
Поэтому его вдохновение их не заражало.
Доминик с жалостью внимательно следила за этой сценой, за Ригелем, высоким и крепким красавцем, расписывающим с вдохновением художника красоты и прелести Света.
А у Лоэнгрина в уголках губ появились две скептические складки. Он мог точно предсказать реакцию теневиков на речь Ригеля.
Выслушав все, озерный народец удалился на совещание, а возле землян и Ригеля остался только один Тки, сидящий у ног Доминик и словно впитывающий исходящее от неё благожелательное отношение.
Наконец бледнокожие люди вернулись. Движения их были медлительны, но точны, и на безглазых лицах нельзя было прочесть никаких эмоций.
Старейший из теневиков заговорил от лица всех. Он поблагодарил Ригеля и землян за то, что те им предлагали, но дал понять, что они не желают менять образ жизни.
Эта раса жила в таком замедленном темпе, что разум её почти замер. Они не хотели беспокоиться о будущем и не горевали о прошлом.
Тут Ригель и Доминик наконец поняли то, о чем уже давным-давно догадался Лоэнгрин.
Теневики не знали в своем существовании ни великого счастья, ни великого горя.
Они отказывались от света.
Глава 7
- Они спят!.. Момент подходящий... я не ошибся...
Ригель дрожал от нетерпения, двигаясь вдоль берега среди обломков скал, рискуя каждую минуту свалиться в озеро.
Он не боялся утонуть, поскольку плавал прекрасно, но шумом падения он мог привлечь внимание теневиков.
Позади него шли Виктор и Доминик. Они отошли от лодки на несколько сотен метров и продолжали упорно продвигаться вперед, приближаясь к селению озерных жителей, хижины которых уже виднелись на сумрачном берегу. В полумраке пещер их уже можно было рассмотреть достаточно четко.
Поскольку теневики отказались добровольно возвращаться к свету, решено было осуществить это другим путем.
- Ничего умнее не придумать. Нужно действовать активно. Когда они сами увидят, если можно так выразиться в данном случае, результат, то без уговоров захотят стать "световиками", - решил Виктор.
