Алексей Барон - Эскадра его высочества
— Так точно. Позвольте напомнить, что завтрак в восемь тридцать.
— А позже нельзя? — зевая, спросил Ждан.
— Можно, герр инженер. В любое время. Только уже за собственный счет.
— Э! А в восемь тридцать, значит, бесплатно?
— Так точно. По условиям контракта.
— Тогда встаем. Эй, сони, штейт ауф! Ибо промедление штрафу подобно.
— Прошу прощения, — сказал коридорный. — Господа, обязан вас предупредить, что в кают-компанию принято являться при галстуках.
— Спасибо, любезный, — сказал Франц. — Вот тебе полталера.
— Виноват, — сказал матрос. — «Поларштерн» — боевой корабль, гершафтен.
— Да? И что из этого следует?
— В кригемарине чаевых не берут.
— И давно? — удивился Кэйр.
— А разве когда-нибудь брали? — удивился матрос.
— Прекрасный ответ.
Матрос ухмыльнулся.
— Благодарю, ваша честь.
Он откозырял и почтительно прикрыл за собой дверь.
— Ну и шельма, — заявил Кэйр. — Настоящая находка для юстиции.
— Брось, он отличный парень, — не согласился Франц.
— Но чаевые все же берет, — заметил Ждан. — Или я ничего не понимаю в рожах.
А Бурхан сделал обобщающее заключение:
— Значит, пригодится. Кэйр, ты случаем не знаешь как его зовут?
— Флогуа.
— Как?
— Флогуа.
— Странное имя. А откуда ты знаешь?
— Странно, что ты об этом спрашиваешь.
— А, ну-ну. Братцы, все волнения ни к чему! Экспедиция закончится благополучно, ибо сам великий Кэйр с нами. А ему все ведомо под Эпсом.
Кэйр лениво запустил подушкой. Но попал во Франца.
— Вот все и началось, — с неожиданным здравомыслием сказал влюбленный. — Непонятно чем закончится. А вы беситесь, ваша честь.
* * *Кают-компания занимала место от борта до борта. Несмотря на хмурую погоду, обычного корабельного сумрака в ней не имелось. Это самое просторное из помещений монаршей яхты располагалось прямо под длинным решетчатым люком, а, кроме того, свет проникал еще через боковые иллюминаторы, имевшие несколько большие размеры, чем в каютах.
В восемь двадцать пять столы уже были накрыты. На каждом стояла табличка с номером каюты, так что гадать, куда и кому садиться не требовалось.
Народу было много. В салоне находилось не меньше семидесяти гражданских лиц. Большинство были молоды, но уже не юны. Женщин и мужчин среди них оказалось примерно поровну, причем многие явно составляли семейные пары.
Все учтиво раскланивались, с готовностью представляясь друг другу. Кого здесь только не было — строители, агроном, акушерка, молодой, с веселыми глазами астроном, две школьные учительницы, кузнец с молотобойцем, трое полицейских, четверо фермеров с женами, аптекарша, пастор, каретник, булочница, гончар, портниха и даже профессиональный охотник на динозавров, — в общем, первая заморская колония Поммерна не должна была испытывать нехватку специалистов как минимум несколько лет.
В восемь тридцать пришел капитан со старшими офицерами, причем последний из них перешагнул коммингс с боем часов. Видимо, такая точность являлась особой формой флотского щегольства.
* * *Капитан «Поларштерна» внешность имел внушительную, — высокого роста, мощного, несколько тучного сложения, с наголо бритой головой, но с густыми усами и бровями.
Пассажиры на яхте курфюрста подобрались и воспитанные, и дисциплинированные. Как только корабельное начальство заняло свои места, шум голосов, звяканье ножей и вилок, стук отодвигаемых стульев, — все это быстро стихло.
— Дамы и господа, — сказал капитан. — Я — командир яхты «Поларштерн» шаутбенахт Юхан Свант. А это — мои главные помощники: обер-офицер Эрвин Геффке, штурман Анджей Омеловски и старший врач Мехрам Индиз. Хочу поздравить всех с началом нашего рейса, который правильнее считать походом. Цель его вам в общих чертах известна, поэтому говорить о ней особой необходимости нет. Но многие из вас на борту военного корабля оказались впервые, поэтому могут возникать различные бытовые проблемы. С каждой из них вы можете обращаться к любому члену команды. Мы постараемся, чтобы плавание прошло как можно менее обременительно и даже, насколько позволят обстоятельства, комфортно. Однако нас наверняка ждут и штормы, и неизученные берега, и опасные фарватеры. Кроме того, скажу прямо: возможны и бои, поскольку устье Теклы блокировано императорским флотом.
— Вот оно что, — тихо сказал Кэйр.
— Короче говоря, — продолжал капитан, — не исключаются ситуации, когда судьба всех может зависеть не только от команды, но и от любого пассажира. Поэтому каждый из мужчин пройдет соответствующую подготовку и получит место по авральному расписанию. Занятия и тренировки займут не больше двух часов в сутки, все остальное время — личное. Вот и все, что я собирался сказать. Желаю всем приятного аппетита!
* * *За завтраком все четверо свежезавербованных колониста с любопытством озирались.
Обращало внимание, что часть мест за почетным капитанским столом оказалась незанятой, — некоторые из пассажиров не пришли. Причем пассажиры весьма знатные. Не слишком учтивый господин Кузема не преминул спросить о них мичмана Петроу-младшего. Молодой офицер взглянул на него с некоторым замешательством.
— Я думаю, эти места могут еще пригодиться, господин инженер.
— И я так думаю, — кивнул Ждан.
И продолжил с простодушным упрямством:
— А для кого?
— Поживем — увидим.
— Скрытничаете?
— Прошу извинить. Видите ли, вопросы, связанные с пассажирами, в мою компетенцию не входят.
— А что входит?
— Трюмная команда.
— Эге! Так вы инженер?
— Так точно.
— Морской корпус заканчивали?
— Нет, Мохамаут. Потом подписал контракт, окончил ускоренные курсы. Ну и — сюда.
— Понятно. Слушайте, возьмите меня в свою команду.
Мичман озадаченно отложил нож и вилку.
— Вас? Простите. В качестве кого?
— В качестве аварийного расписания.
— А кто вы по образованию?
— У меня такой же диплом судостроительного факультета, как и у вас.
— О!
— Ага. Так что, договорились?
— Разумеется. Правда, я должен еще получить добро от старпома, но думаю, он возражать не будет. Как вы относитесь к экскурсии по кораблю, коллега?
— С превеликим удовольствием. Я ведь изучал чертежи! А что, сильно течет посудина? Восемнадцать лет ведь плавает.
Мичман едва не подавился от возмущения.
— Да ни капли! Сударь, «Поларштерн» не на магрибской верфи строили.
Отработанным движением Кэйр и Бурхан наступили мурмазею сразу на обе ноги. Франц тоже пытался, но опоздал и наступил на ногу Кэйра.
