разные - Журнал ТЕХНИКА-МОЛОДЕЖИ. Сборник фантастики 2008
— Да не бойся, не упадёшь. Кони явно объезжены. Ты тут покатайся, а я в село и обратно!
И Володя пришпорил своего коня.
Павел покружился на месте, с трудом привыкая к роли наездника. Его конь, тряхнув гривой, направился к лесу, над которым уже поднялось огромное красное солнце. Павел пытался повернуть назад, но конь не слушался. И тогда всадник перестал сопротивляться воле коня.
Володя приближался к селу. Вчера они с друзьями проезжали здесь. Но сегодня это место показалось ему незнакомым. Дома, прежде пёстрые, стали однообразно серыми. Дорога была грязная, с лужами посередине. Когда успел пройти дождь? Въехав же в село, он очень удивился тому, что крайняя изба была покрыта дранкой, а следующая — вовсе соломой. Потом он проехал мимо небольшой деревянной церкви, которую вчера почему-то не заметил.
Село казалось пустым. Лишь в одном окошке чуть приоткрылась занавеска, но чья-то рука тотчас её задёрнула. И тут из-за угла соседней избы выскочили трое в серых шинелях, с винтовками:
— Стой! Стой, тебе говорят!
Володя не столько испугался, сколько удивился. Ударив коня в бока, он пролетел мимо людей с винтовками. За спиной хлыстами защёлкали выстрелы, над головой просвистели пули. Он не мог понять, что происходит. Сбоку подбежал бородатый мужик в синей рубахе и жердью сшиб растерявшегося всадника на землю. Володя упал в грязь, а конь поскакал дальше.
Солдаты в серых шинелях подхватили его под руки и поволокли к избе. Втащили в просторную комнату, швырнули на пол. За столом на лавке сидели два офицера в непривычной, но знакомой по фильмам форме. Такая была у белогвардейцев в гражданскую войну. «Подполковник и ротмистр», — машинально отметил Володя.
— Вот, лазутчика взяли, ваше благородие, — сказал один из конвоиров. Володя ничего не понимал. «Ряженые какие-то! Фильм про гражданскую войну, что ли, снимают? И декорации вполне натуральные. Вот только софитов и камер не видать».
— Вы что себе позволяете! Я же не каскадёр! Где руководитель съёмочной группы? — поднимаясь с пола, возмущался Володя.
Полковник, с чёрными усиками и колючим взглядом, ударил кулаком по столу и заорал:
— Молчать! Спрашивать будем мы. Ты откуда, из леса? Сколько вас? Орудия, пулемёты есть?
Володя опешил. «Нет, это не киношники. Тогда кто? Ролевики заигрались? Этот чернявый явно не шутит».
— Ты будешь говорить, красная сволочь?
Дверь отворилась, и в избу вошёл рослый рыжебородый священник.
— Что, ещё взяли? — добродушно спросил он.
— Да, отец Амвросий. Их, как тараканов, развелось. А тех вы отпели, батюшка?
— А как же, отпел. И председателя, и всю их ячейку. Простых мужиков вы зря.
— Не учите, батюшка. Иначе эта зараза расползётся по всему свету.
Володя стал кое о чём догадываться.
— Какой сейчас год? — отрешённо спросил он.
Второй офицер, молодой светловолосый ротмистр, с удивлением ответил:
— Девятнадцатый. У вас теперь календари свои стали. Всё перепутали: и месяцы, и дни. А теперь и год не помните?
— Кстати, почему вы так странно одеты? Это что, интернационал? — ткнул в грудь Володе черноусый полковник.
У Володи на майке был изображён темнокожий центрфорвард баскетбольной команды — лидера НБА.
— Я живу в две тысячи седьмом году. Я не знаю, как попал к вам, — выдавил из себя Володя.
— Вот как? Из будущего, значит. Юноша начитался Уэллса… Что ж, допустим. И где же вы живёте… в будущем? — продолжал допрос черноусый.
— В Москве, в России.
— В Российской империи?
— Империи давно нет.
— Если империи нет, значит, красные победили?
— Да. Но через семьдесят лет страна, созданная ими, распалась на несколько государств. Россия теперь значительно меньше, чем была тогда, то есть сейчас… Киев, Одесса, Минск, Севастополь теперь не российские города.
— Сволочь! — офицер с усиками врезал Володе по скуле так, что тот отлетел в угол. — «Красные победили»! Мы их не сегодня — завтра раздавим. Да они сами с голоду передохнут! А тебя я прикажу расстрелять у навозной кучи! Севастополь — не российский город! Мерзавец!
Володя, вытирая кровь с разбитых губ, встал и с трудом проговорил:
— Я не вру. Всё намного сложнее.
— Что разговаривать с этим красным агитатором? Расстрелять! — отрывисто приказал черноусый.
Молодой попросил:
— Можно, я допрошу его сам, господин полковник? Вдруг этот сумасшедший — провидец?
— Вы верите в чепуху, которую он несёт, ротмистр? Впрочем, делайте что хотите. У меня есть поважней заботы.
Полковник вышел, а за ним следом два солдата и священник. Один служивый остался стоять в дверях с винтовкой наперевес.
Ротмистр подставил Володе стул:
— Садитесь. Я верю вам. Видите ли, мой дядя рассказывал, что однажды заехал в лес рядом с домом и попал в допетровские времена. Окончил он жизнь в сумасшедшем доме, но я ему верил… Вы же не обманываете нас?
Володя насторожённо молчал.
— Расскажите мне, что произойдёт потом. Я сделаю всё, чтобы вас не расстреляли. Слово офицера.
Володя кивнул:
— Хорошо, расскажу всё, что знаю.
— Вы утверждаете, что не связаны с теми, в лесу?
— Да, я приехал с товарищами на электричке… на поезде. Мы туристы. Решили отдохнуть на природе.
— «Товарищи»? Так вы всё же красный!
— У нас теперь нет ни красных, ни белых. Коммунисты есть, но к власти их не подпускают. Опять появились беспризорники и бездомные, безумно богатые и нищие, — зло проговорил Володя. Он всерьёз начинал сочувствовать тем, кто скрывался в лесу. — У вас ничего не получится. Красная армия разгромит вас, ваших западных союзников и Японию. Зря вы с теми мужиками так поступили.
Офицер помрачнел:
— Задурили русскому человеку голову… Но вы продолжайте. Значит, большевики не сохранят империю?
— Сохранят, но не в таком виде, как вы её себе представляете. А потом всё изменится. Вернётся капитализм, причём в самой дикой форме, а территория страны сократится почти наполовину.
— И с коммунистами не расправятся?
— Зачем? Они ничего не решают.
— Что ещё случится со страной?
— Будет коллективизация и разорение деревни, большевики перегрызутся, и те, кто возьмёт верх, убьют многих своих бывших соратников.
— Наши внедрятся в их правительство?
— Не знаю. Может быть, и так… — задумался Володя и продолжил. — Потом наш народ победит в великой войне с немецкими фашистами.
— С кем? — не понял ротмистр.
— Война будет с Германией четыре года. Немцы истребят десятки миллионов наших с вами соотечественников, но мы победим.
