Александр Потупа - Фантакрим - XXI
— Честное слово, сбегу я из этой лавочки, — продолжал Лао Шань. — Моя Кэт так мне и сказала — либо я, либо твоя ПСБ, знаю я, как трясутся их жены! Представляешь, она отсрочила нашу свадьбу…
— По-моему, ты просто устал, Лао, — сказал Вайс. — Вот поймаем этих мерзавцев, и каждый получит по хорошему отпуску. Я, например, должен заняться младшим — у него весь игровой комплект вышел из строя, и он ждет не дождется, когда мы с ним вдвоем покопаемся в схемах…
— Это хорошо, — улыбнулся Лао. — Но что мне делать с Кэт?
— Мне кажется, она будет хорошей женой, — ответил Вайс. — Видишь ли, Лао, моя Марго до самой свадьбы рекламировала меня как героя, самого бравого парня в ПСБ, и она даже не заикалась об опасностях моей службы. Но, когда пошли дети, она сколотила целую команду домашних террористов — они загоняют меня в угол своей любовью и преданностью…
— Так у меня получится еще хуже, — расстроился Лао Шань.
— Как раз нет! — сказал Вайс. — Твоя Кэт выговорится сейчас, а потом будет сопереживать твои приключения. А это очень важно, чтобы кто-нибудь старался разделить твои трудности. Понимаешь? Не затискивал тебя своими страхами — у нас и собственных хватает! — а элементарно старался придать тебе силы… Так-то!
— Тебе легко говорить… — пробурчал Лао и, внимательно взглянув на приборы, сказал:- Пора идти на захват.
— По-моему, пора, — ответил Вайс и нажал синюю кнопку.
Капсула ПСБ рванулась вперед, используя ракетную катапульту. Расстояние стало заметно сокращаться, вот-вот автоматически включится поле захвата, и операция будет успешно завершена. Но в уходящей капсуле раскрылась бортовая щель и мощный стационарный блейзер полоснул прямо по кабине с красным треугольником.
«Идиоты! — успел подумать Лао Шань. — Они же сожгут нас…»
И это была последняя его мысль. А перед глазами Вайса лишь на мгновение возникло лицо Марго, зашедшейся в страшном крике. Капсула ПСБ вспыхнула и ярким болидом врезалась в верхушки деревьев.
5Жан Нодье сидел в своем глубоком кресле, закрыв лицо руками.
«Старость — вовсе не возраст, а состояние крушения, — думал он. — В тот момент, когда у человека отбирают будущее, он стареет мгновенно и бесповоротно. Ему любезно сохраняют биологическое существование и клейкую кучку воспоминаний, и он зарывается в нее все глубже, пока не задохнется. А потом родственники и друзья с почтительно-скорбными физиономиями вынуждены кланяться его фантаграмме и кучке пепла…
Мои любимые ученики, в основном научные внуки и правнуки, сделают из этого настоящую ритуальную службу. Они будут клясться в верности моим идеалам и радоваться втайне, что я больше не воспрепятствую их собственным начинаниям. Хотя я никому из них никогда и не препятствовал, они все равно — пусть сначала бессознательно — возрадуются свободе. Сожжение старого вождя всегда дарило окружающим сильнейшую иллюзию свободы, хотя подчас на костре догорали вместе с ним ее же последние крохи…
И того единственного, кто мог бы стать подлинным продолжателем моего дела, я, не задумываясь, бросил в самое пекло. Если он не использует свои способности, его попросту прикончат, если использует — станет изгоем, его непременно объявят социально опасным и упрячут подальше. Значит, мы квиты, Игорь. Мы оба рискуем своими сыновьями. Именно так, потому что Лямбда — мой истинный сын, ему принадлежит реальное будущее. Потому что я нянчил его не просто пухленьким розовым комочком, а еще бесформенной клеткой, пусть не моей, но разве в этом дело… Почти как в старом сентиментальном романе похоже, Игорь Павлович, что мы, старые противники, должны будем побрататься на крови собственных сыновей, на той жидкости, которая так прочно цементирует фундамент и верхние этажи нашей безудержно прогрессирующей цивилизации. Еще немного, и слезу пущу от своей патетики…»
Нодье услыхал какой-то шум у двери своего кабинета и сказал, не опуская рук:
— Мари, меня нет ни для кого, кроме…
— Но для меня вы есть! — громко сказал Вит Крутогоров.
Нодье вздрогнул. Он поднял глаза и увидел растерянную Мари и Крутогорова, который уже успел пересечь кабинет и теперь устраивался в кресле напротив.
— Я пыталась его остановить, — испуганно сказала Мари, — но он размахивал каким-то страшным предметом и говорил, что сейчас взорвет наш Центр.
— Именно так, — подтвердил Крутогоров. — Взорву ко всем чертям! Но насчет предмета вы не беспокойтесь, это обычный карманный фантамат, только оригинальной формы. Я дарю вам его на память, чтобы вы не думали, что это блейзер или бомба…
И он протянул аппарат Мари.
— Вы идите, — спокойно сказал девушке Нодье и, обратившись к Крутогорову, добавил. — Знаете ли, молодой человек, мне до смерти надоел этот нескончаемый вестерн. Сначала у вашего шефа крадут сына, потом какие-то недоумки начинают намекать, что похищение организовано мною, и наконец врываетесь вы и пугаете моего секретаря чем-то бомбообразным… Что вы себе позволяете?
Крутогоров дождался, пока Мари исчезла за дверью, и сказал:
— В том-то и дело, что я не хочу сплетен. Я хочу знать, где мальчик, и я уверен, что обратился по адресу.
— По адресу в том смысле, что теперь я знаю, где прячут Тима, — ответил Нодье. — Он в доме бывшего сотрудника Эвроцентра, бывшего ясеневского друга, который ныне называет себя Зэтом и проповедует какую-то чушь. И если это единственное, что вас интересует…
— Нет, не единственное, — перебил его Крутогоров. — Есть и второй вопрос, поскольку я никак не пойму, откуда вы узнали о результате Махагупты?
— О каком результате? — удивился Нодье.
— Махагупта утверждает, что с помощью эвромата он рассчитал вероятнейшее местонахождение Тима, — сказал Крутогоров. — Мы ему не очень-то поверили… Но откуда об этом узнали вы?
Нодье усмехнулся и потер виски.
— Зря вы ему не поверили. Разумеется, я ничего не знал о его результатах, но важно, что наши предсказания сходятся.
— Вы хотите сказать, что ваш суперсап выдал тот же прогноз? Выходит, вы действительно не имеете отношения к похищению Тима?
— Вы неплохой парень, Вит, — через силу усмехнулся Нодье, чувствуя надвигающийся приступ головной боли. — Но вы, простите, никудышный актер. Этот вопрос следовало задать сразу, и я сразу ответил бы — нет, не имею! И очень хочу иметь отношение к спасению Тима, если оно еще возможно, если Лямбда и Тим…
И Нодье вдруг умолк, безнадежно махнув рукой. Крутогоров на цыпочках вышел из кабинета.
Зэт снял повязку с глаз Ясенева.
— Слушай, Ник или как ты там зовешься, — сказал он. — Мы не сделаем тебе ничего плохого, если ты будешь вести себя разумно. Сейчас ты войдешь в нишу за этой стеной и увидишь парня — вы похожи, как две капли воды. Ты посочувствуешь ему и обязательно поменяешься одеждой — дескать, тебя вот-вот выпустят и ты, как благородный человек, хочешь его спасти… На всю операцию тебе дается каких-то полчаса. Разумеется, когда сюда придут мои люди, они выпустят именно тебя — в его одежде, и далее ты будешь играть роль Тима Ясенева, понятно?
