Дмитрий Федотов - Королевский гамбит (Прогрессор)
Субмарина двигалась по-прежнему почти по середине фарватера. Правый, южный берег был лесист и безлюден, а на левом, северном, располагался какой-то крупный военный объект. Максим понял это сразу. Ровные ряды одинаковых строений, капониры вдоль берега, высокий бетонный забор с колючкой, начинающийся в воде и поднимающийся на косогор… Скорее всего, приграничная армейская база.
В амбразуре одного из капониров тускло сверкнуло красным, из нее вылетело что-то узкое и черное и, оставляя за собой грязно-белый дымный хвост, понеслось над водой прямо на Максима. Не долетев метров десять, черный предмет зарылся в воду, и там сразу вспучился высокий пенный горб. Он налился багровым светом и выбросил вверх столб огня и пара. Субмарину снова ощутимо тряхнуло.
«Они бьют по перископу! — сообразил Максим. — Надо же, какие глазастые!»
Он тут же сложил рукояти и привел в действие сервомотор подъемника.
— Что случилось? — рявкнул у него над ухом голос капитана.
— Нас расстреливают ракетами, — спокойно ответил Максим.
— Кто расстреливает?!
— Слева на берегу находится военная база. Их наблюдатели засекли наш перископ и подняли тревогу. Там у них капониры с ракетометами.
Лодка снова вздрогнула, низко запели переборки.
— Надо уходить на глубину, командор, — сказал Максим, уступая ему место.
Зелусс дико посмотрел на него, потом на замершую вахтенную команду и заорал:
— По местам, сукины дети! Кормовые машины — стоп! Рули глубины — на семьдесят! Носовые машины — малый ход!..
Капитан продолжал отдавать короткие емкие приказы, которые немедленно и четко выполнялись, так что Максим невольно залюбовался слаженной работой подводников. Да, они знали свое дело. Они не впали в панику или уныние, оказавшись в сложной непредвиденной ситуации. Субмарина, послушная воле хозяев, моментально поменяла направление движения и почти достигла дна реки. Глубина здесь не гарантировала от попадания ракет, и подводников пока спасало то, что противник на берегу толком не разобрался, во что он палит.
«Через пару минут они там поймут, с чем имеют дело, и начнут методичный обстрел. Наверняка у них есть и бомбы. Достаточно разбросать десяток-два поперек реки чуть ниже по течению, и мы в ловушке. И тогда наша гибель станет только вопросом времени…»
Все эти мысли ураганом пронеслись в голове Максима. С одной стороны, можно было бы и здесь закрыть, так сказать, тему. Ну, обнаружили разведчика. Ну, разбомбили супостата — туда ему и дорога. А дальше что? Ему-то, в отличие от остальных, обязательно надо вернуться в Империю пред грозные очи главного адмирала Тимасса. А организовать это возвращение возможно было бы только с побережья. А до него отсюда почти тысяча километров…
— Надо уходить вниз по течению! — крикнул Максим в ухо капитану, потому что шум в рубке стоял преизрядный. Ревела сирена тревоги, орали в микрофоны вахтенные, в углу трещал и стрелял искрами распределительный щит, да волнами накатывался рокот разрывов.
— А как же миссия? — воззрился на Максима командор. — Мы же…
— К дьяволу миссию! — гаркнул Максим. — Уводите лодку, или нас потопят! Вы забыли, что мы обязаны вернуться?
— Но мы же не дошли…
— Нам дальше и не пройти. Неужели вы не понимаете?.. Нас обнаружили, следовательно, миссия провалена. Надо хотя бы сообщить то, что мы уже узнали.
Страшный удар потряс субмарину до основания. Зелусс не удержался на ногах и рухнул в капитанское кресло. Оглушительно лопнул какой-то монитор. С потолка рубки ударила тонкая струя пара пополам с водой. Освещение мигнуло и погасло, но сейчас же зажглись аварийные желтые лампы. Сирена заткнулась и наступила звенящая тишина. По крайней мере, так показалось всем присутствующим.
— Что это было? — громким шепотом спросил кто-то.
— Похоже на глубинную бомбу, — с сомнением высказался старпом.
— Вполне возможно, — сказал Максим, — но еще одну мы можем и не пережить.
Все посмотрели на капитана. Зелусс встряхнулся как пес и скомандовал:
— Носовым полный ход! На сонаре, следить за глубиной! Идем на бреющем…
3Дверь в лабораторию распахнулась, и на пороге выросла длинная поджарая фигура.
— Зачем ты это сделал, Марк?
Психофизик повернулся вместе с креслом, поправил съехавшие на кончик носа очки.
— Зачем ты это сделал, Рудольф? — откликнулся он дрогнувшим голосом. — Зачем ты обманул этого юношу?
— Каким это образом?
— Ты внушил ему, что даешь защитника, вторую личность.
— А что мне было делать? Не мог же я в самом деле всадить в него чужую психоматрицу!
— Не надо было об этом говорить вообще! Это… низко и подло.
— Подло?!.. О чем ты, Марк? Я должен был его защитить. От него самого! Он поверил в защитника и… победил.
— Ты сделал его шизофреником, Рудольф! Неужели ты этого не понимаешь?!
Сикорски вдруг оказался рядом с креслом, и психофизик от неожиданности откинулся назад, заслонившись пухлой рукой.
— Ты предал меня, Марк, — сказал Сикорски. — Ты предал нашу многолетнюю дружбу, нашу работу. Ты и его предал, Максима…
— Неправда! Я спас его! — твердо сказал психофизик. — И тебя, дурака… — добавил тише. — Нельзя вершить насилие над личностью, даже для ее блага.
— О каком насилии ты говоришь?! — привычно оскалился Сикорски. — Парень все сделал добровольно. Он мог отказаться.
— Ты не дал ему такой возможности, Рудольф.
— Но он выжил! Впервые за все годы работы на этой несчастной планете, наш человек, землянин смог успешно внедриться в социум Островной Империи. А это, ты и без меня прекрасно знаешь, уже огромный успех! Наконец мы получили возможность разобраться, что же там творится, на этих проклятых островах. — Сикорски в волнении заметался по лаборатории.
Ландау молча наблюдал за другом, и на круглом и добром лице его попеременно проступало выражение то жалости, то решимости. Он слушал и не слышал Сикорски, он думал о том, как сильно все-таки работа может повлиять на характер и поступки человека. Он вспомнил, как они вместе отстаивали в КОМКОНе проект ненасильственной коррекции общества недавно открытой планеты, как не спали ночами, составляя программу «теневого» внедрения для Сикорски, лепили образ будущего Странника буквально по кусочкам, спорили до хрипоты. И ведь именно Ландау тогда настоял на личности холодного и расчетливого властолюбца — Сикорски был против. И вот, что вышло…
— …Зачем же ты теперь хочешь все погубить, Марк? — Вопрос вернул психофизика к действительности.
— Я не хочу, чтобы наша работа основывалась на лжи, Рудольф. — Ландау почувствовал, что голос его больше не дрожит. — Этот… опыт с Максимом Каммерером больше никогда не повторится. По крайней мере, до тех пор, пока не будут получены точные и однозначные выводы о… безопасности включения второго эго в психику человека!
