Говард Фаст - Разум божий. Рассказы
Она жила в красивом старом доме в колониальном стиле, стоявшем на участке в пятнадцать акров в Реддинге, штат Коннектикут; она запрещала опрыскивать сад любыми химикатами и занималась экологически чистым садоводством. Она твердо верила в перегной, органические удобрения, законность требований «новых левых» и, тихо живя со своими детьми-подростками (муж имел адвокатскую практику в Денбери), много раз жертвовала свое сердце и мелкие чеки на добрые дела. Она была привлекательной женщиной, еще не достигшей сорока лет, и всегда твердо выступала за гражданские права. Склонность к истерике ей совсем не была свойственна.
Одним прекрасным летним утром она сидела на заднем крыльце без навеса и лущила горох. Внезапно она заметила на полу мелкую движущуюся точку. Позже она утверждала, что точка была похожа на муху.
Хозяйка взяла мухобойку и прихлопнула ее. Потом она глянула на комочек, прилипший к мухобойке, и тут у нее началась настоящая истерика. Когда же к ней вернулось самообладание, она поблагодарила Бога, что дети были в дневном лагере, и, все еще не в силах унять рыдания, позвонила мужу.
— Я убила человека, — объявила она ему.
— Да ты что? Погоди-ка, — ответил он. — Возьми себя в руки. С тобой все в порядке?
— Все в порядке.
— А дети?
— Они в дневном лагере.
— Хорошо. Хорошо. Ты уверена, что хорошо себя чувствуешь?
— Да. Я немного переволновалась…
— Я не ослышался — ты сказала, что убила человека?
— Да. Я немного переволновалась… Да. О Боже мой… да.
— Пожалуйста, возьми себя в руки, слышишь, Эбби? Я хочу, чтобы ты взяла себя в руки и рассказала мне, что же произошло.
— Я не могу.
— Кого ты, по-твоему, убила? Грабителя?
— Нет.
— Ты вызвала ПОЛИЦИЮ?
— Нет. Я не могу.
— Почему? Эбби, с тобой все в порядке? У нас в доме нет оружия. Как ты могла убить кого-нибудь?
— Пожалуйста… пожалуйста, приезжай. Прямо сейчас. Пожалуйста.
Через полчаса Герберт Куки примчался к дому, выскочил из машины и обнял свою все еще дрожащую жену.
— Что же все-таки случилось? — настойчиво спросил он.
Она молча помотала головой, потом схватила его за руку, провела на заднее крыльцо и показала на мухобойку.
— Ну и что, мухобойка как мухобойка, — нетерпеливо сказал он. — Эбби, какая муха тебя укусила?
— Посмотри на нее повнимательнее, — попросила она, снова пускаясь в слезы.
— Перестань плакать. Перестань!
Придя к убеждению, что у жены нервное потрясение, он решил, что лучше во всем потакать ей, поднял мухобойку и внимательно рассмотрел ее. Он разглядывал ее долго, а потом прошептал:
— Боже мой!.. Это же черт знает что такое! — Потом, не поднимая глаз, сказал жене: — Эбби, дорогая, в верхнем ящике моего стола лежит увеличительное стекло. Принеси-ка его, пожалуйста.
Она зашла в дом и вернулась с лупой.
— Только не проси меня смотреть, — простонала она.
Герберт осторожно положил мухобойку на стол и поднес к ней лупу.
— Боже мой, — вновь прошептал он, — Боже всемогущий! Провалиться мне сквозь землю! Помимо всего прочего, это белый человек.
— А что это меняет?
— Ничего… совсем ничего. Только… Боже мой, Эбби, он всего полдюйма ростом. Превосходно сложен, удар не смял его, голова, волосы, черты лица… голый, в чем мать родила…
— Не надо больше. Я убила его. Разве этого мало?
— Возьми себя в руки, дорогая.
— Я думала, это муха. Я заметила его краем глаза. Заметила и сразу прихлопнула. Меня сейчас стошнит.
— Прекрати. Ты убила не человека. Не бывает людей ростом в полдюйма.
— Меня сейчас стошнит.
Она побежала в дом, а Герберт Куки принялся исследовать мухобойку дальше.
— Черт побери, — вполголоса проговорил он. — Самый настоящий человек. Пять пальцев, правильные черты лица, светлые волосы… красивая козявка. Представляю, чем ему показалась мухобойка… как стальной плитой прихлопнули. Помяли немножко…
Бледная, но теперь уже в большей степени владеющая собой, Эбигейл вернулась на крыльцо и сказала:
— Все рассматриваешь этот ужас?
— Это не ужас, Эбби.
— Нельзя ли как-нибудь от него избавиться?
Герберт оторвался от лупы и задумчиво посмотрел на жену.
— Неужели ты этого хочешь?
— Хочу.
— Эбби, это самое загадочное происшествие в нашей жизни, а может, и в истории всего человечества. Я имею в виду, что людей ростом в полдюйма не бывает.
— А у нас тут кто?
— Совершенно верно, — согласился Герберт. — Кто он такой? Откуда он взялся? Думаю, ты понимаешь, что я имею в виду? — сказал он мягко и кротко.
— Что именно? — спросила она, и в ее голосе послышались холодные нотки.
— Я — юрист, Эбби. Я — работник суда. Это моя жизнь, и я не могу позабыть об этом.
— А я — твоя жена, но об этом ты, похоже, уже забыл.
— Вовсе нет. Ты не сделала ничего плохого. Ничего. Клянусь своей юридической карьерой.
— Продолжай.
— Но у нас здесь лежит труп. Он всего полдюйма ростом, но Это все равно труп. Нам придется вызвать полицию.
— Зачем? Все кончено. Я убила беднягу. Мне и так придется жить с камнем на душе. Тебе этого мало?
— Не драматизируй, дорогая. Мы не знаем, что это такое. Может, ты прихлопнула насекомое. Мы знаем только, что это — некое подобие насекомого.
— Дай мне посмотреть в лупу!
— Ты действительно хочешь?
— Сейчас я спокойна.
Он передал ей лупу, и она взглянула сквозь нее.
— Это не насекомое, — заметила она. — Что скажут дети? Ты же знаешь, какие они… Помнишь, когда ты хотел отравить кроликов, которые погрызли наш салат.
— Детям не надо знать об этом. Я позвоню начальнику полиции Брэдли — когда-то я оказал ему услугу.
Брэдли сидел в своем кабинете и смотрел на мухобойку.
— Никак не могу собраться с духом и отделить его от мухобойки, — пожаловался Герберт. — К тому же я забыл дома увеличительное стекло.
Шеф полиции неторопливо вынул из ящика стола лупу и поднес ее к мухобойке.
— Черт возьми, — прошептал он. — Ни за что бы не подумал, что придется увидеть что-нибудь подобное. Самый настоящий человек, правда?
— Не бывает людей ростом в полдюйма.
— А пигмеи?
— Четыре фута. Это сорок восемь дюймов — ровно в девяносто шесть раз больше.
— Ну…
— Что ты имеешь в виду, говоря, что ни за что бы не подумал, что придется увидеть что-нибудь подобное? Похоже, тебя это не очень удивило.
— Ну, я слегка удивлен, Герб.
— Недостаточно.
— Может быть, полицейскому труднее изобразить удивление. На этой работе привыкаешь ко всему.
