Шимун Врочек - Сержанту никто не звонит
— Ты уже мертвый, — сказал Крашенич спокойно. Федькина заточка оказалась у самого его лица. — Вся жизнь у тебя через могилу... Ну, бей!
— Думаешь, не смогу?! — закричал Федька высоким голосом. — Не смогу?!! Да я...
Гнат ударил.
Несколько долгих секунд Федька стоял, неверяще глядя на Крашенича. Потом уронил заточку, медленно опустился на колени — и заплакал. На одной ноте:
— Мамочка, мама, мамочка, забери меня отсюда, мамочка, пожалуйста, мама, мамочка... я не могу больше, мамочка... я хочу домой...
* * *— Покупатели идут!
Клич разнесся по классам, из окон выглянули во двор десятки любопытных. «Покупатели». Повезет — проживешь дольше. Выберет удачный «покупатель» — будешь в хорошей части служить. С нормальной кормежкой и обмундированием... может, даже в тылу. Только с тыловых частей покупатели редко приезжают. У многих родственники призывного возраста. Да и убыль в тыловых частях маленькая... Не то, что в боевых дивизиях. Обычно покупатели едут из частей, которые поставлены на переформирование после тяжелейших боев...
60 процентов убыли личного состава.
70 процентов убыли личного состава.
А чаще: 95 процентов.
Чем потрепанней дивизия, чем раньше покупатели из части завернули сюда — тем лучше для призывников...
Глядишь, и до шестнадцати лет дотянешь.
* * *Матвей сел подальше. На стене вместо старой надписи появилась другая:
Срок жизни дракона МД-113 в обороне составляет 48 минут
Вошли покупатели. Класс загудел — потому что покупатели были богатые...
Майор и прапорщик с серебряными крыльями на нашивках. Прапорщик вполне обычный, лет шестнадцати, а вот майору исполнилось никак не меньше двадцати. Взрослый красивый мужик.
Только они Матвею сразу не понравились.
Недалеко от Мельничной улицы, где Матвей обитал с матерью и сестрой, на берегу Тварьки стоял особняк. Жил там некий деятель, имя которого произносилось не иначе как шепотом. Ш-ш-ш. Здесь сам живет. Гремели в стенах особняка здравицы, хлопало шампанское, лилась музыка... И даже фейерверк пару раз был.
Матвей по пути на работу проходил мимо особняка. С той стороны, где стояли громадные мусорные баки, и скучал за чугунной оградой молодец в темно-синей форме. Охраняли особняк такие же, как этот майор с прапорщиком. Нашивки у них были другие, форма другая (но такая же ладная и новенькая), а вот лица — один в один.
Сытые.
* * *Говорил майор очень хорошо. По-человечески, по-пацански. И вообще, производил впечатление командира жесткого, но справедливого. С таким хорошо воевать. И если бы не ощущение «сытости», которое нет-нет, да проглядывало сквозь грубоватые черты майора — Матвей, наверное, подошел бы и попросился. Возьмите, господин майор. Хочу к вам.
Только почему-то представилось Матвею, что стоит он в новенькой ладной форме за решеткой с чугунными драконами. Сквозь решетку видна желтая грязная Тварька и каменная набережная. Позади кухня, в которой ждет его, Матвея, мясной кулеш и борщ, и пироги с капустой, хлеб с маслом и джемом, горячий чай с сахаром... И фрукты в большой хрустальной вазе...
Матвей сделал шаг.
...и почувствовал одуряющий запах апельсиновой корки.
...Мягкий густой баритон выводил:
«...сердце драко-о-она стучит в моей груди-и-и»
Неважно, какая была смена — дневная или ночная — окна в доме горели всегда. И всегда была музыка.
Матвей протер глаза. Веки словно песком присыпаны. Спать хочется неимоверно. Но — утро, но — смена.
Нет, не показалось.
Возле мусорного бака — яркие оранжевые пятна.
Матвей подошел ближе. Еще ближе...
Точно. Апельсиновая корка. Толстая, шершавая. Как кусочки солнца на снегу.
Матвей нагнулся, поднял. Он не помнил, когда в последний раз ел апельсины. Еще до войны. Еще совсем маленьким. Когда был жив отец... Матвей не выдержал. Воровато оглянувшись, поднес корку к носу. Втянул ноздрями аромат...
Последний год до войны. Ладонь Матвея лежит в ладони отца. Отцу тридцать лет. До войны это не казалось чем-то чудовищным.
Новый год. Праздник. Что-то яркое, светлое и...
Кх-м!
Матвей открыл глаза.
Через чугунную решетку со стилизованными драконами на него смотрел рослый парень в темно-синей форме.
Твою мать, подумал Матвей.
Охранник вдруг улыбнулся. Белозубый, красивый, румяный от мороза. Бери-бери, — сказал охранник. — Бесплатно.
В ту же секунду Матвей возненавидел его так, что в животе свело.
* * *Огромное поле, окруженное черным выжженным лесом. Тут и там догорают отдельные деревья. В черное небо поднимается белесый дым.
Над полем громадным драконьим глазом нависает луна.
— Арш!! Поворот налево, раз-два! Левой, раз, раз, раз-два-три!
Под звуки военного марша шагают колонны. Бухают сапоги. Как на параде, звучат команды. Очередная колонна разворачивается под прямым углом и продолжает шагать...
Матвей знает, что колонны не должны столкнуться. Иначе случится беда. Какая-то громадная, невероятная беда. А командиры словно не видят. Поворачивают на шагающих параллельным курсом, подрезают соседей.
Вот две колонны чудом разминулись...
— Поворот напра-во, раз-два! Левой!
Десятки колонн.
Сотни.
Тысячи людей.
Бухают сапоги. Раз, раз, раз-два-три!
Матвей видит все это с высоты драконьего полета. Почему-то совсем не пугает громадная железная туша под седлом. Это дракон МД-113. Этого не может быть, потому что Матвей прекрасно знает, какими кабинами оборудуются боевые драконы. Здесь нет кабины, но есть седло — обычное, как для езды на лошади. Ветер треплет волосы и холодит лоб.
Матвею хорошо.
А когда дракон под ним делает резкий нырок вниз, сердце замирает. Это немного страшновато, но очень приятно...
— Поворот нале-во, раз-два!! Молодцы! Хорошо!
Одна колонна поворачивает точно под прямым углом к другой. Раз-два, левой! Вперёд!
Расстояние между колоннами стремительно сокращается. Матвей видит, что солдаты теперь не шагают — бегут. А командир командует:
— Раз-два, левой! Быстрее, ребята!
— Они столкнутся! — кричит Матвей. — Куда быстрее, они что — не видят?!
Дракон поворачивает к нему огромную уродливую морду. Металлические листы, сходящиеся под точно рассчитанными тупыми углами, чтобы вызвать рикошет. Аэродинамическая форма ноздрей — воздухозаборников. Стыки между броневыми пластинами, залитые герметиком. Облупленная зеленая краска. Вмятины от попадания авиационных снарядов. Белая надпись «Разоритель Фэкс» по левой щеке.
Огромные оранжевые глаза с узкими зрачками.
— Конечно, не видят, — говорит Разоритель Фэкс. — Они же слепые.
