Гордон Диксон - Восхитительная Вильфа
Но теперь, приглядевшись повнимательнее, он увидел внутри желеобразного тельца бульбура еле заметные, полупрозрачные сердце, легкие и другие органы, включая вертикальную трубку — вероятно, что-то вроде трахеи. Трубка заканчивалась небольшим отверстием на верхней плоскости бульбура. Полной неожиданностью для Тома явилось то, что он рассмотрел несколько вытянутых в ряд и расположенных по кругу бледных, почти прозрачных глаз, окольцевавших бульбура, словно украшения на свадебном пироге.
Рассмотрел — и тут же перестал думать о них. Песня без слов лилась и превращалась в нечто большее, чем просто звуки или просто музыка. Песня проникала Тому в душу — невозможно было представить, чтобы кто-то смел поспорить с этим трогательнейшим голосом, говорившим о мире. Тома совершенно захватило то, что он слышал, — захватило и обезоружило. Он предпринял отчаянную, судорожную попытку освободиться от эмоциональных объятий звучавшего голоса.
— Подождите! Хватит! — выдохнул Том. — Я все понял!
Бульбур прервал пение звуком, очень похожим на всхлипывание.
— Извините меня, — прошептал он. — Я понимаю, это очень стыдно, но я увлекся.
— Я, признаться, тоже, — кивнул Том и неловко смахнул выступившие на глаза слезы. — У вас потрясающе могущественные вокальные данные. По я не понимаю, чего вы так стыдитесь? Наоборот, вы достойны уважения. Почему вам надо стыдиться таких чувств — не пойму.
— Потому, — отвечал бульбур, печально погрустнев, — что это — мое клеймо, то, что отличает меня ото всех остальных. Я не могу удержаться от того, чтобы не навязать кому-нибудь свое мнение. У меня нет добродетелей. Все правильно. Я должен принять муки.
— Муки?
— О да, муки. О! — Когинк снова порозовел. — Я знаю, знаю, это великая честь. Я должен радоваться. По мне никак не удается.
Теперь бульбур уж точно всхлипнул.
— Погодите-ка! — взмолился Том. — У вас все окончательно перепуталось. С чего вы взяли, что только вы предпочитаете мир войне?
Бульбур стал совершенно прозрачным.
— Вы хотите сказать… нет, не может быть, что и другие, а может быть, и вы лично, почитаете мир сладостным и желанным?
— Безусловно, — решительно ответил Том.
— О, несчастные создания! — прошептал бульбур. — Как же вы должны страдать!
— Страдать? Вот уж нет, — возразил Том — Нам нравится жить в мире. И мы сохраняем мир путем переговоров.
— Вы сохраняете мир?
— Ну… большую часть времени, — ответил Том, ощутив угрызения совести.
— Но как же вы сосуществуете с такими существами, как джакталы, спандулы, глоки и наффинги?
— Мы, ну, скажем так: если они начинают вести себя враждебно, мы останавливаем их. Если приходится — силой.
— Силой? Но разве сила — не проявление насилия? — спросил Котинк, поочередно сменив свою окраску с розовой на малиновую и лиловую. — Разве это не значит бороться огнем с огнем?
— А почему бы и нет? — пожал плечами Том. — Может, и вам так попробовать?
— О пег, — отказался бульбур, становясь прозрачным.
— Наверняка вы смогли бы! Ваше пение — сильнее всех убеждений. Думаю, вы могли бы им воспользоваться.
— О нет, — вновь проговорил Котинк. — А что, если бы мне повезло? Тогда я возобладал бы над джакталами… и спандулами…
— Не говоря уже, — добавил Том, — о глоках, наффингах и так далее.
Том оборвал себя, гадая, что его так взволновало, и тут же понял что: звуки боя в парадном зале внезапно утихли.
— Но почему вы считаете невозможным воцарение мира, если вы так жаждете его?
— О, но это же неестественно! — отозвался Котинк. — Взгляните на положение дел логически. Если бы существам на роду было написано жить в мире…
— Прощайте! — прервал бульбура Том и выскочил за дверь.
Он успел услышать, как в парадном зале громко заговорили и по полу проскрипели отодвигаемые стулья. Том добрался до толпы гостей как раз в тот миг, когда отряд бронированных глоков замаршировал в направлении покинутой им комнаты.
Том предусмотрительно отступил, после чего пробрался к центру зала. Там установили стол. Наффинг, орудуя чем-то вроде пылесоса, деловито смывал с пола последние пятна крови.
Бу Хьярк, в некоторых местах аккуратно перевязанный, сменив меч, стоял у стола и отдавал распоряжения наффингу. Том наконец добрался до первого ряда гостей и чуть не столкнулся с Люси, которая, прихрамывая, шла по кругу в противоположном направлении.
— Этот спандул в конце концов заявил, что сам найдет мне доктора, шепнула Люси. — Я пошла предупредить, что тебе пора сматываться. Но ты и сам ушел. Что случилось?
Том не успел ответить. Снова взвыли фанфары. Толпа расступилась совсем рядом с Пэрентами, и мимо прошагал отряд глоков. Первый из них нес на серебряном блюде бульбура. Бу Хьярк задрал кверху лапы, призывая гостей к тишине, и рявкнул, поторопив наффинга-уборщика. Тот поспешно ретировался.
— Уважаемые существа! — гаркнул Бу Хьярк. — А теперь настала самая торжественная минута в моей развлекательной программе, минута, которая одновременно станет началом банкета. Я не сомневаюсь, уважаемые существа, что время от времени вам доводилось отведывать редкие и изысканные блюда. Но сегодня я угощу вас не просто самой вкусной едой на свете. Заверяю вас — все, кто когда-либо отведал это блюдо, утверждали, что ничего вкуснее в жизни не пробовали. Помимо этого, я предложу вам нечто вроде прелюдии к вкушению блюда — уникальное свойство этого продукта, свойство, которое наверняка вам запомнится навсегда. Затем я своими руками сервирую для вас это восхитительное блюдо.
Бу Хьярк обнажил меч и шагнул в сторону от стола.
— А теперь, — скомандовал он бульбуру, — начинай!
— Ув-важаемые с-существ-ва, — еле заметно подрагивая, заговорил бульбур. Из прозрачного он превратился в ярко-голубого. — Для меня большая честь, чуть тверже продолжал он, — величайшая честь стать для вас усладой на сегодняшнем банкете. Мы, бульбуры, существа никчемные и годимся только для того, чтобы приносить удовольствие желудкам тех, кто лучше нас. Для нас это гордость и радость — знать, что вы находите нас приятными на… — бульбур выразительно сглотнул и, после того как Бу Хьярк выругался на него, быстро добавил:
-..вкус. Не могу выразить тот восторг, который я испытываю оттого, что нахожусь здесь сегодня и что вскоре стану для вас вкуснейшей закуской. Для того чтобы вы вполне насладились мною, я сейчас… — под пристальным взглядом крокодильих глаз Бу Хьярка Котинк тараторил все быстрее и быстрее, — спою вам слюновыделительную песню, и тогда вы лучше оцените мой поистине уникальный вкус.
