Дж. Т. Макинтош - Переселение
Я сделал много добра для Джуди, с удовлетворением подумал Флетчер. Это произошло по чистой случайности, но факт остается фактом. Я сам не понимал, что я делаю… может быть, мне удалось открыть некие каналы ее мозга, которые были почему-то заблокированы. И судя по всему, эти каналы так и остались открытыми…
– Да ты просто фантастичен, – прорычал Росс, – а теперь, выметайся из моего разума.
– Нет. В данный момент, даже если бы я мог, я не стал бы этого делать.
Росс подошел к своей квартире. Некоторое время, пока он и Флетчер в одном теле поднимались по лестнице, казалось, что теперь-то между ними и разгорится настоящая битва за власть над телом Росса.
Но Росс выпил слишком много пива. Глаза у него слипались от усталости. Сбросив одежду на пол, он успел надеть лишь пижамные брюки.
А потом пиво одержало, наконец, над ними полную победу, и они заснули.
Флетчер проснулся первым и стал еще более напряженно размышлять над странным механизмом слияния двух разумов.
Он мог бы стать Россом, но зачем? Была ли в этом некая цель? Он никогда особенно не хотел быть Джоном Флетчером, да и сейчас совсем не стремился стать Яном Россом.
То, что он мог делать добро будучи паразитом – а в природе существует немало паразитов, которые исполняют полезные функции – давало ему надежду. Он ничего не мог поделать со своим нынешним положением – точно так же человек ничего не может поделать с тем, что он рождается на свет. И все же, он ненавидел и презирал свою роль некоего лишенного тела Духа, который доминирует над неким несчастным существом, несомненно имеющим право жить своей собственной жизнью, какой бы безнравственной она ни была.
Только история с Джуди давала ему определенные реальные надежды. Она была его Галатеей: он создал эту девушку, или, по меньшей мере, дал ей шанс создать себя. Конечно, в данный момент она представляла из себя странную смесь тринадцатилетней девочки с минимальным опытом жизни и хорошо пожившего, прилично образованного мужчины… хотя Флетчер толком не знал, что Джуди позаимствовала у него.
Однако теперь он был уверен: после контакта их разумов Джуди Макдональд стала способна делать то, что было далеко за пределами ее возможностей еще несколько дней тому назад.
К несчастью, он не находил никаких возможностей сделать нечто подобное с Яном Россом.
Постепенно Флетчер почувствовал, что Росс начал разделять его мысли; это был новый, сдержанный и мрачный Росс.
– Ну, что, значит, нам предстоит сражаться за мое тело? – спросил Росс.
– Надеюсь, что нет. Ты ведь знаешь, я готов умереть в любое время. Беда состоит в том, что я не могу.
– Очевидно, что мы не сможем жить в мире. Между нами все равно будет война.
– Если ты сможешь придумать какой-нибудь способ избавиться от меня, как это сделала Джуди, я не стану сопротивляться.
– И перепрыгнешь в другое тело и отнимешь жизнь у другого несчастного?
– Я не знаю. Постараюсь этого не делать. Да и в любом случае, тебе-то что до этого? Ты ведь только хочешь избавиться от меня.
Возникла длительная пауза, во время которой Росс тщательно скрывал свои мысли. Они оба были на это способны. Флетчер был удивлен тем, что Росс не пытался делать очевидных вещей, стараясь избавиться от Флетчера.
– Поговори за меня с Анитой, – наконец сказал Росс.
Удивленный Флетчер ничего не ответил.
– Я должен заполучить эту девушку, – с силой продолжал Росс, – и я бы заполучил ее прошлой ночью, если бы… Нет, только не надо с отвращением от меня отворачиваться. Какое ты имеешь на это право? Флетчер, мне известна большая часть твоей грустной истории. Может быть, я и не знаю всех деталей, но общий смысл мне очевиден. Тебе бы удалось спастись, если бы, встретив подходящую девушку, ты смог не упустить ее.
– А для тебя, конечно, ответ на все вопросы заключен в сексе.
– Черт возьми, неужели все сорок три бездарно прожитых года ничему тебя не научили? Что было самым важным в характере Джона Флетчера? Тут дело не только в постоянных неудачах. Ведь нельзя было всегда и во всем терпеть неудачу – хотя мне кажется, что именно к этому ты и стремился всю свою жизнь. Нужно признать, что в этом ты достиг немалых успехов, не так ли? Однако главной твоей проблемой было одиночество.
И опять Флетчер ничего не сказал в ответ, ему хотелось, чтобы Росс сменил тему разговора.
– И страх, – добавил Росс.
Флетчер, которому стало не по себе, в то же время чувствовал себя странно удивленным. В результате, оказалось, что Росс вовсе не был таким уж бесчувственным и самовлюбленным чурбаном. Его замечания показались Флетчеру удивительно проницательными.
– Страх?
– Ну, осторожность, презрение к себе, желание, чтобы земля разверзлась и поглотила тебя, нечто в таком роде. И еще одно – полная неспособность общаться с другими людьми. Ты ведь даже и говорить-то толком не умеешь. Тебе это известно?
– Да, я знаю.
– Я был удивлен, когда узнал, что ты успешно закончил университет. Ты бормочешь и заикаешься, как старый пьянчуга. А на самом деле ты свободно говоришь по-немецки и по-французски, так что Джуди нравилось слушать твою французскую речь, хотя она и не понимала ни одного слова…
Это было невыносимо. Флетчеру было неуютно, когда его жизнь и поступки анализировала Анита, но ее рассуждения он еще мог вытерпеть. Слушать Росса было настоящей пыткой.
К счастью, на данном этапе, анализ был закончен. Росс продолжал:
– Ты нравишься Аните. Эта девчонка Джуди явно была в тебя влюблена – насколько она была на это способна.
Сейчас она не очень в этом уверена, но ее можно понять. Я не думаю, что после того, как люди побывали внутри разума друг у друга, между ними возможна любовь. Предполагается, что муж и жена должны быть единой плотью, но головы у них при этом остаются разные…
– Зачем ты хочешь, чтобы я поговорил с Анитой?
– Черт тебя побери, Флетчер, почему ты даже не пытаешься меня понять? Я знаю только один способ получить то, что хочу – пойти и взять. Но с Анитой это невозможно. Мы все это знаем – и она и я. Поговори с ней.
– От твоего имени?
– Флетчер, я хочу тебе показать себя. Может быть, после этого мы будем понимать друг друга.
Другого предупреждения Флетчер не получил. В следующее мгновение он погрузился в девятнадцать лет жизни Яна Росса.
Росс был сиротой. Его родители погибли в автокатастрофе через три недели после его рождения, в тот вечер, когда они впервые за последние шесть месяцев отправились пообедать в ресторан.
Они бы любили его. Они были очень молодыми и преданными друг другу. Им не хватало мудрости. Сама катастрофа и смерть были всецело их собственной виной; во всем был виноват Гарри Росс, которому тогда было восемнадцать – на один год меньше, чем его сыну сейчас.
