Владимир Гусев - Укус технокрысы
Глава 19
Получасом позже, собравшись в "полулюксе" и выпив по чашке кофе, мы разбираем свои охотничьи трофеи. К утру, перегрев мой "Спутник" и собственные мозги, приходим к однозначному выводу: поля памяти, участвующие в решении повседневных задач "Эллипса", и превосходящие их почти на порядок массивы, активизирующиеся во время приступа - суть множества непересекающиеся. А у системы есть двойник, теневое "полукольцо". Активнейшую роль в нем играют "Цефалы" и "Нейроны". Вспомогательную и пока не совсем понятную -мэйнфреймы и рабочие станции.
О ночном разговоре с ведьмой, завладевшей голосом Элли, я благоразумно умалчиваю.
- И что же происходит в этом эпилептическом "Эллипсе"? - озадаченно спрашивает Юрик. - Самого главного мы так и не узнали. А времени осталось кот наплакал.
- Не надо отчаиваться, - успокаивает его Гриша, ухмыляясь в черную бороду. - У шефа, я уверен, уже созрело гениальное предложение. Которое я полностью разделяю, - заканчивает он тоном записного подхалима.
- Другие предложения есть? - спрашиваю я недоумевающего Юрика.
- Есть. Сообщить, в чем состоит первое.
- Поскольку ни одной светлой мысли в ваших головах сейчас не наблюдается, я предлагаю лечь спать. Сбор сегодня в шестнадцать ноль-ноль у меня в номере.
- А в твоей? - ерепенится Шепталов. - Поделился бы откровением!
- Обязательно поделюсь. Как только ты научишься вгонять "Эллипс" в приступ в угодное тебе время - так сразу и поделюсь, - ставлю я нахала на место.
* * *
От переутомления я долго не могу заснуть. Хорошо ребятам. Им не нужно поддерживать репутацию лучшего охотника Управления. И ответственность за успех операции их не тяготит. Точнее, за провал. По логике вещей, я должен обо всем происшедшем доложить шефу. Он обратится в специализированный отдел ФСБ - третий раз, насколько я помню, за все время существования Управления. Уже завтра здесь будут их представители. "Эллипс" опечатают. Пеночкина и Элли повяжут. И начнут просеивать информацию со всех дисков и накопителей. Обратившись предварительно в Комитет с просьбой о переносе сроков. Уж им-то не откажут! Мне от имени и по поручению объявят благодарность - это эфэсбэшники. Еще бы, такой крупный зверь им давно не попадался. А Витек снимет с меня премию. И вопрос с повышением, само собой, отпадет. В лучшем случае. А в худшем - решится в противоположном смысле. Особенно, если в конце концов выяснится, что эта законспирированная сеть то ли запросы-предложения тасует в интересах какого-нибудь брачного агентства, то ли Пеночкину очередной безумный проект обсчитывает. Что вернее всего.
* * *
В следующую ночь приступ не повторяется. И к разгадке причины болезни мы не приближаемся ни на йоту. Гриша с Юриком удручены, я тоже, но вида не показываю. Что делать? Делать-то что? Хорошо было древним мудрецам. Они, чуть что, шасть в волшебную книгу, а там все расписано: этого - возлюбить, тому - голову отрубить. Вот бы у меня была такая книга...
Мои руки отдергиваются от клавиатуры, словно сведенные судорогой. Гриша, суетящийся возле "Цефала", смотрит на меня с испугом.
А может быть, такая книга где-то и есть? Например, в городской библиотеке?
- Тебя что, током ударило? - хватается за бороду Гриша, наблюдая, как я лихорадочно собираю свое снаряжение.
- Одну идейку решил проверить. Весьма многообещающую, - улыбаюсь я.
Вот так-то, дружок. Этим и отличается лидер от рядовых исполнителей способностью вырабатывать новые идеи.
- Красивое имя, - ухмыляется Гриша. - И даже уже пообещала? Значит, не откажет. Рад за тебя!
* * *
Читальный зал городской библиотеки почти пуст. Три скучающих пенсионера, две любознательных старшеклассницы да я. Выяснив у библиотекарши, что каталоги - этажом выше, я поднимаюсь по широкой лестнице в маленький, заставленный высокими стеллажами зал. Здесь вообще никого, если не считать склонившейся над книгой седой библиографши.
Отыскав ящичек с черными буквами "Пе" на передней стенке, я перебираю карточки. Так. Пенкин Н.С. "Гуммированные детали машин". А следующая Пенроуз, Роджер, Риндлер и Вольфганг, "Спиноры и пространство-время. Два-спинорное исчисление и релятивистские поля". Б-р-р!
Значит, столь простым способом я работы Пеночкина не отыщу. А может, они закрытые? Или их вообще нет? Существуют же "черные дыры", исследователи, в невообразимых количествах поглощающие научную информацию, но не генерирующие ни бита новой. Может, Петя из таких? Недаром у нас почти треть мировой численности ученых, а количество серьезных работ - на порядок меньше. А в последнее время, после появления гиперсетей - на два. И если бы "черные дыры" поглощали только информацию! Но ведь приличную зарплату и тонны сосисок - тоже!
- Вам нужна какая-то помощь?
Изнывающая со скуки библиографша решила предложить мне свои услуги. Напрасно ты это сделала, бабуся! Сейчас я тебя озадачу...
- Меня интересуют работы Петра Васильевича Пеночкина. Это один талантливый инженер, работающий в области вычислительной техники. В вашем городе я проездом, у меня выкроился часок времени, и...
- Пети Пеночкина?! - ахает старая библиотечная крыса. - Вы тоже считаете, что он талантлив?
- Ну, разумеется! - отвечаю я, не успевая скрыть изумления. Но старушка воспринимает мою интонацию в смысле "как можно сомневаться?" и расцветает, словно цветик-семицветик.
- Вот и я всем говорю! Но мне никто не верит! Нет пророка в своем отечестве! И знаете, его работы совершенно нигде не хотят публиковать. Я мечтаю составить полную библиографию трудов Петра Васильевича и когда-нибудь обязательно сделаю это. Но на сегодняшний день у него только семь статей и ни одной опубликованной монографии, хотя написано целых две. И уже в самых первых работах чувствуется незаурядность и оригинальность мышления...
Все ясно. Я еще позавчера заподозрил, что Пеночкин метит в непризнанные гении. Но что он способен убедить в этом еще хотя бы одного человека... М-да. Мир не без добрых людей. Библиографша входит в экстаз и начинает отчаянно жестикулировать. После слов "Увы, наша библиотека выписывать эти узкоспециальные журналы, конечно же, не в состоянии!" она сбивает на пол собственные очки. К счастью, они не разбиваются. Услужливо поднимая этот музейный экспонат, я наконец слышу то, что мне нужно.
- Но у меня лично есть их ксерокопии!
От удовольствия сообщить это старая карга краснеет. Подбородок ее торжествующе приподнят, глаза сверкают. Когда-то Русь была Землей Обетованной для юродивых всех мастей и непризнанных гениев. Но последние мало-помалу перебрались в Европу и за океан, а первые - остались. Нужно же кому-то подогревать эмоции экзальтированных старушек.
