Роберт Хайнлайн - Фрайдэй

Я с горечью думала об этом, и при этом чуть не упустила, что Анита была ко мне «великодушна»: в контракте, который я подписала с семейной корпорацией, мелким шрифтом было отмечено, что если я нарушу условия контракта, то сумма должна быть выплачена немедленно. Было ли нарушением то, что я «нечеловек»? (Ведь я ни разу не просрочила выплаты.) С одной стороны, если они собирались исключить меня из семьи, то мне причиталось по меньшей мере восемнадцать тысяч новозеландских долларов; с другой стороны, я не только теряла выплаченную часть своей доли, но и оставалась должна в два с лишним раза больше.

Но они были «великодушны» — если я тихо и быстро исчезну, они не будут предъявлять мне иск. Что случится, если я останусь и устрою громкий скандал, осталось невысказанным.

Я тихо уехала.

Мне не нужен психиатр, который объяснил бы мне, что я сама во всем виновата; я поняла это сразу, как только Анита сообщила эти плохие новости. Но есть более глубокий вопрос: почему я это сделала?

Я это сделала не ради Эллен, и я не смогла заставить себя думать иначе. Наоборот, моя глупость сделала невозможной какую-либо помощь ей с моей стороны.

Почему я это сделала?

От злости.

Я не смогла найти лучший ответ. От злости на все человечество, потому что они решили, что такие, как я, не являются людьми, и, следовательно, не заслуживают человеческого обращения и справедливости. От возмущения, которое накапливалось во мне с того самого дня, когда я поняла, что существуют привилегии, которые человеческие дети имеют просто потому, что родились, и которых никогда не будет у меня, потому что я не человек.

Когда кто-то официально становится человеком, он получает эти привилегии, но это не снимает возмущения системой. Оно становится только сильнее, потому что его нельзя выразить вслух. Настал день, когда для меня стало важнее выяснить, сможет ли моя семья принять меня такой, какая я есть на самом деле, искусственным человеком, чем сохранять мои прекрасные отношения.

Я это выяснила. Никто не выступил за меня… так же, как никто не выступил за Эллен. Я думаю, я поняла, что они меня отвергнут, как только узнала, что они бросили ее. Но этот уровень моего сознания находится настолько глубоко, что я не очень хорошо его знаю — это тот темный уголок, где, по словам босса, и рождаются все мои мысли.

В Окленд я приехала слишком поздно, чтобы успеть на ежедневный ПБ до Виннипега. Забронировав место на завтрашний рейс и проверив все вещи, я задумалась, как мне провести оставшийся двадцать один час… и сразу вспомнила о моем кудрявом волке, капитане Иене. Судя по тому, что он мне сказал, шансы встретить его в городе были один против пяти, но его квартира — лучше, чем номер в гостинице. Поэтому я нашла терминал и набрала его код.

Вскоре экран засветился: показалось лицо молодой женщины — веселой, довольно симпатичной.

— Привет, я Торчи. А ты кто?

— Я Мардж Болдуин, — ответила я. — Наверное, я ошиблась номером. Мне нужен капитан Торми.

— Нет, все верно, дорогая. Подожди, я сейчас выпущу его из клетки. — Она повернулась и двинулась от камеры, выкрикивая:

— Милый! Тут тебя спрашивает потрясающая девчонка. Знает твое настоящее имя.

Когда она отошла, я заметила обнаженную грудь. Потом ее стало видно целиком, и я увидела, что она совсем голая. Хорошее тело, возможно, немного широкое в основании, но с длинными ногами, узкой талией и грудью, которая выглядела точно, как моя — а я на свою пожаловаться не могла.

Я выругалась про себя. Я прекрасно знала, зачем позвонила капитану: чтобы забыть трех неверных мужчин в объятиях четвертого. Я нашла его, но оказалось, что он уже занят.

Он показался на экране — одетый, но не слишком — в лава-лаве[3]. У него был озадаченный вид, но потом он узнал меня:

— Привет, мисс… Болдуин! Точно. Это потрясающе! Где вы?

— В порту. Я позвонила просто сказать «привет».

— Оставайтесь на месте. Не двигайтесь, не дышите. Дайте мне семь секунд, чтобы надеть брюки и рубашку, и я приеду за вами.

— Нет, капитан. Я просто поздоровалась. У меня здесь снова пересадка.

— Какая пересадка? До какого порта? Когда вылет?

Проклятье и еще раз проклятье — я не была готова врать. Что ж, правда часто оказывается лучше, чем неуклюжая ложь. — Я возвращаюсь в Виннипег.

— Ах, вот как! Тогда вы смотрите на своего пилота; я лечу завтра в полдень. Скажите мне точно, где находитесь, и я заберу вас через… э… сорок минут, если быстро поймаю кэб.

— Капитан, вы замечательный человек, но вы не в своем уме. У вас уже есть вся компания, которая вам нужна. Та девушка, которая ответила на мой звонок. Торчи.

— Торчи — это не ее имя, это ее состояние[4]. Это моя сестра Бетти, из Сиднея. Она останавливается здесь, когда приезжает в город. Я, кажется, говорил о ней. — Он повернул голову и крикнул:

— Бетти! Подойди сюда и представься. Но будь приличной.

— Слишком поздно становиться приличной, — ответил ее веселый голос, и я увидела ее через его плечо, она шла к камере и на ходу оборачивала вокруг бедер лава-лаву. Похоже, ей было трудно с этим справиться, и я предположила, что она уже порядочно приняла. — А, ну ее к черту! Мой брат все время пытается заставить меня хорошо себя вести — мой муж уже это бросил. Слушай, дорогая, я слышала, что ты сказала. Я его замужняя сестра, это правда. Если только ты не пытаешься выйти за него замуж, потому что тогда я его невеста. Ты этого хочешь?

— Нет.

— Хорошо. Тогда он твой. Я собираюсь приготовить чай. Ты пьешь джин? Или виски?

— Что вы с капитаном будете, то и я.

— Он не будет ничего; у него меньше чем через сутки полет. Но мы с тобой сможем надраться до бесчувствия.

— Я буду пить то же, что и ты. Что угодно, кроме болиголова.

Затем я убедила Иена, что будет лучше, если я сама возьму кэб в порту, где их полно, чем ему искать его, а потом ездить туда и обратно.

Локсли-пэрейд, 17 — это новый квартал многоквартирных домов с двойной защитой; меня допустили ко входу в квартиру Иена так, будто это был космический корабль. Бетти приветствовала меня объятием и поцелуем, судя по которым она действительно выпила; мой кудрявый волк приветствовал меня объятием и поцелуем, судя по которым он не пил, но собирался в ближайшем будущем уложить меня к себе в постель. Он не спрашивал меня о моих мужьях; сама я ничего не рассказывала о моей семье — моей бывшей семье. Мы с Иеном хорошо друг к другу подходили, потому что мы оба понимали сигналы, правильно их использовали, и никогда не вводили друг друга в заблуждение.

Пока мы с Иеном вели этот беззвучный разговор, Бетти вышла из комнаты и вернулась с красной лава-лавой.

Похожие книги на "Фрайдэй", Роберт Хайнлайн читать полностью, без сокращений.

Роберт Хайнлайн - Тоннель в

Роберт Хайнлайн - Они

Роберт Хайнлайн - Логика

Роберт Хайнлайн - Дверь в

Роберт Хайнлайн - Дверь в