Уолтер Уильямс - Имперская реликвия
Майджстраль любил вестерны больше всяких других развлекательных фильмов и концертов. «Странно, — думал он порой, — почему Шекспир не написал ни одного вестерна?»
Робот проговорил негромким металлическим голосом:
— В нашем воздушном пространстве — чужой флайер, сэр.
Майджстраль нахмурился. О его местонахождении не знал никто, кроме Романа и Грегора. Грегор был тут, а Роман должен был находиться в другом доме Майджстраля, создавая у полиции, прессы и всех прочих нежелательных посетителей такое впечатление, будто бы хозяин находится дома. Дрейк попросил робота дать ему картинку того, что происходит за стенами дома, и портрет того, кто вел флайер.
Флайер, как выяснилось, вел Роман. Майджстраль нахмурился еще сильнее. Он понимал, что Роман не появился бы, не случись чего-нибудь непредвиденного.
Он обернулся к экрану. Элвис напропалую трепался, рассказывая Джесси, как скучает по нему Присцилла, пытался убедить друга в том, что для него всегда отыщется местечко неподалеку от ранчо. Джесси отворачивался, прятал набегавшие на глаза слезы. Это была любимая сцена Майджстраля, но сегодня ему явно не удавалось досмотреть фильм до конца. Он велел видеомагнитофону выключиться, спрыгнул с дивана и запахнулся в шелковый халат. Откинув волосы со лба, Майджстраль отправился встречать Романа.
Хозалих вошел, неся на плече бесчувственного Педро Кихано. Майджстраль по домофону вызвал Грегора. Положение становилось серьезным.
Ноздри Романа вспыхнули, когда он увидел хозяина в халате. Он не одобрял тех людей, что проводят утро, валяясь в постели. Наверняка Майджстраль валялся и смотрел какую-нибудь низкопробную развлекаловку. Такое никак не сочеталось с оскорблением, нанесенным его чести.
Роман и вправду хорошо знал своего хозяина.
Майджстраль помог слуге уложить Кихано на кушетку. Хозалихи не слишком гибки — не в смысле темперамента, а в смысле телосложения. Потом Дрейк, стоя, выслушал рассказ Романа о случившемся. Посередине рассказа вошел Грегор, и пришлось Роману начинать все сызнова.
Педро смотрел на Майджстраля. Крутящиеся голограммы — дневные произведения искусства — отражались в его остекленевших глазах. Похоже, он отчаянно пытался что-то сказать. Дрейк наклонился к нему.
— Дрянь, — прошамкал Кихано распухшими губами.
Майджстраль понимающе кивнул:
— Я вижу, у вас серьезные проблемы, мистер Кихано.
— Ничтожество. Гад.
— Я попрошу робота принести вам шампанского. Может быть, оно взбодрит вас немного.
— Гр-р-р. Провалитесь.
Майджстраль вздохнул и выполнил пожелание Кихано. Уходя, он обернулся и сказал:
— Как вам будет угодно, мистер Кихано.
То есть совсем невесело.
Сержант Тви с закрытыми глазами лежала на своей кровати в доме графини Анастасии, придерживая рукой биологический пластырь, прилепленный к кровоподтеку на голове. В ушах у нее непрерывно гудело.
Судьба Империи. Романтика. Восторг. Опасность. Она мысленно повторяла эти слова, прилепляя к голове очередной кусок пластыря. Вся беда в том, что нельзя, чтобы опасность подстерегала тебя на своей же стороне.
Сержант доложила о поведении Котвинна барону, и не сказать, чтобы из этого вышло что-то хорошее. Барон только прочел Тви нотацию о том, как она должна объяснять все подчиненным, чтобы они поняли и правильно выполнили поставленную перед ними задачу, и то, каким образом все это укладывается в дело подготовки и борьбы с трудностями.
Тви в конце концов решила, что сам барон никогда с Котвинном не работал и не пытался тому что-либо втолковать. Ей начинало казаться, что все начальники кичатся богатым опытом в таких делах, которыми никогда не занимались.
Загудело связное устройство. Эхо сигнала отозвалось жуткой, безумной болью в голове у Тви. Она нажала клавишу «Ответ» и тихонько выругалась.
В комнате зазвучал скрипучий, как пила, голос барона Синна:
— Пора сменить Котвинна и отнести мисс Йенсен второй завтрак.
— Хорошо, мой господин.
Тви накрыла голову подушкой и беззвучно выплакалась — страдалица за Империю. Потом пошла выполнять приказ.
Она сама забрала на кухне приготовленный для Йенсен поднос с едой — роботов к этому привлекать нельзя, если все пойдет не так, как надо, то в их памяти могут покопаться. Тви с подносом поднялась по каменной лестнице в комнату, где держали Йенсен. От подноса шел аппетитный запах жареного арнетта. У Тви даже слюнки потекли.
На верхней площадке ее ждала кукла, жутко популярная среди детишек: высотой чуть побольше семи футов рыжеволосый детина с веснушками на вечно ухмыляющейся физиономии по имени Ронни Ромпер.
— Иду тебя сменять, — буркнула Тви.
— Пора бы, — проворчал Ронни Ромпер.
Он сбросил голографический костюм и превратился в Котвинна. Сквозь темную шерсть проступали лиловые кровоподтеки вперемежку с полосками биологического пластыря. Отцепив от ремня голографический проектор и еще одно устройство, он подал их Тви:
— Ваш костюм. И пульт управления кандалами.
— Спасибо, — проворчала в ответ Тви и после некоторого раздумья добавила: — Большое.
Она положила пульт на поднос. Котвинн затопал вниз по ступенькам.
Дверь была закрыта на тяжелый засов, установленный прошлой ночью. Из-за того, что пришлось выкручивать болты, темное дерево на двери потрескалось. Тви отодвинула засов и вошла.
Гостевую спальню поспешно заставили разномастной мебелью, хранившейся на чердаке — высокая кровать с пухлыми подушками и голубыми оборками, пара стульев, покрытых персиково-розовыми чехлами, пушистый ковер из фиолетовой шкуры дьюкина, хрустальная лампа в форме фигуры хозалихского балетного танцора, на голове которого торчал плафон из тонированного стекла. От смешения цветов, направлений, стиля голова у Тви разболелась еще сильнее.
Но помимо того, что предметы убранства так контрастировали между собой, со всеми ними контрастировала Амалия Йенсен. Ее лицо покрывали многочисленные полоски биопластыря, подпитывающие Амалию обезболивающими лекарствами и залечивающие синяки и ссадины.
Она лежала на кровати с балдахином в той самой черной пижаме, в которой ее похитили из дома. Ее лодыжки были скованы кандалами. Амалия посмотрела на Тви и выругалась разбитыми в кровь губами.
— Еще один Ронни Ромпер явился, — проговорила она по-хозалихски. — И чего это вы так упорно косите под людей? Да я вас обоих запросто узнаю.
— Ну-ну, — отозвалась Тви на том же языке. — И как же меня зовут?
— Послушайте. То, что вам надо маскироваться, это я понимаю. Но зачем вы выбрали персонаж, который все время улыбается?
