Владислав Выставной - Жетон Всевластия
Он закрыл глаза, глубоко, вздохнул, и, продолжая целить Рыкову в лоб, произнес:
– Программа «Брейн-Форсаж», активация, активация, активация… – он подождал немного, очевидно дожидаясь какого-то внутреннего отклика, машинально кивнул и происзнес:
– Код запуска: Т-р-о-я-н…
Пару секунд ничего не происходило. Потом рука с пистолетом дрогнула, и Рыков мысленно попрощался с жизнью. Но «пушка» неожиданно выпала из руки Штыря, глухо стукнувшись о бетон.
– Получилось… – прошептал Штырь. – Получилось…
Он поднялся во весь рост, мелко засмеялся, по-прежнему не открывая глаз. Казалось, он потерял всякий интерес ко всему происходящему вокруг, увлеченный невероятно расширившимся внутренними миром.
– Я могу… Я все могу! С ума сойти… – схватившись за голову, восторженно бормотал Штырь. – Я гений! Я… Я…
Двое его подельников с интересом наблюдали за тем, что творилось с их «боссом». Пристав же не сильно разделял восторги новоявленного «злого гения». Он пользовался ситуацией. Вряд ли эти мерзавцы знали, что изрядная доза алкоголя, принятого Рыковым в баре частично нивелировала действие парализующего вещества. Так что шнур был завязан довольно легкомысленно, и под шумок удалось ослабить путы.
А Штыря уже не на шутку трясло от ощущения собственной значимости. Вряд ли полученные этим негодяем способности пошли бы на пользу человечеству. Только в какой-то момент что-то засбоило в его разгоряченных мозгах.
– Что такое? – проговорил Штырь и открыл, наконец, глаза. Те были пугающе налиты кровью. – Что за «системный сбой»? Что за «лишний знак»?..
Даже страшно было предположить, какие процессы происходили в этом, до предела «форсированном» мозгу. Но, видимо, интеллект бандита действительно здорово скакнул, и он раскусил нехитрый замысел пристава.
Взгляд Штыря уперся в Рыкова. Лицо его исказилось злобой:
– Эта буква… – прохрипел он. – Это была лишняя буква!
Но договорить не успел: он вдруг плетью повалился на бетон, тело его затряслось в мелких конвульсиях.
Надо же: каким-то удивительным образом лишняя буква умудрилась превратить «трою» в «троян», а буквально – в синоним программного вируса, «троянского коня», подсаженного врагу. Всего одна буква – которая в устах судебного исполнителя – уже не просто буква.
Это буква закона.
Это был тот самый шанс, упустить который он не имел право. Еще не успев до конца распутаться, Рыков вскочил и одними ногами раскидал двоих растерявшихся бандитов. И вскоре они сами, изрядно потрепанные, были связаны вместе – и куда более надежными узлами.
Рыков схватил бесчувственное тело Штыря за ворот и без особого труда поволок за собой, к космопорту. Там можно будет избавиться от этого надоевшего уже груза ответственности, переложив его на местную полицию.
Впрочем, и в приключившемся можно было увидеть свои позитивные стороны: приятно, когда за ответчиком не приходится бегать по всей Солнечной, а тот является сам и при том – с большой охотой.
И еще приятнее – когда груз ответсвенности в восемь раз легче, чем на Земле.
Спасибо пониженной силе тяжести.
Превышение полномочий
Внимание публики бывает приятным: красная дорожка в Каннах, пресс-конференция чемпиона или проход перед строем почетного караулом.
В интересе со стороны присяжных приятного мало. Судебные репортеры и вовсе разглядывают тебя, как охотничий трофей. Ведь впервые перед Трибуналом предстал человек, по определению считавшийся безнаказанным.
Носитель Жетона Всевластия.
Таковы издержки закона: даже безнаказанность бывает наказуема. Это расплата. За боль, за пулевые раны, за пролитую кровь. Им плевать на то, что ты исполнял свой долг. Что, рискуя жизнью, спасал жизни других и защищал тот самый закон, который бумерангом обернулся против тебя самого.
– Гражданин Рыков, встаньте! – усиленный акустической системой голос судьи торжественен и строг. – Сейчас вы выступаете в качестве свидетеля. От ваших показаний будет зависеть ваш дальнейший статус в данном разбирательстве. Понятна ли вам суть выдвинутых против вас обвинений?
– Да, ваша честь, – Рыков поднялся, оперся на деревянную стойку. – Обвинения не обоснованы. Кроме того, они лежат вне правовой плоскости.
– Поясните!
– Носитель Жетона Всевластия не является субъектом процессуального права.
– Что вы имеете в виду? – судья нахмурился, нервно похлопал ладонью по затянутому в кожу УПК.
– Я просто не существую для суда, – Рыков пожал плечами. – И вам это прекрасно известно.
По залу разнесся гул. Лицо судьи налилось краской и странно вытянулось.
Чертова прямолинейность! С первых же слов он умудрился восстановить суд против себя. И плевать, что правда на его стороне. Ирония ситуации в том, что здесь он впервые он встретился с равным противником. И тому не нужно оружия, чтобы уничтожить его перед набитым публикой залом. Ведь противник также, как и он, не связан законом.
Присяжные.
Двенадцать обывателей, чье решение не обосновано ничем, кроме настроения, погоды и качества завтрака. Они не отвечают за собственные мотивации. Никто не вправе требовать от них обоснования вердикта. И что бы там ни утверждала правовая теория, их решение равносильно суду Линча…
Рыков усмехнулся собственным мыслям. Конечно, он несколько сгущает краски. Но от того не легче. Ведь все зашло слишком далеко.
Дело, конечно, не только в нем. В сухое процессуальное право снова вмешалась политика. Кому-то не дают покоя чрезвычайные полномочия обладателя Жетона.
Потому что он неудобен. Он не вписывается в привычные теневые схемы. Он неподкупен и бесстрашен. На него невозможно влиять через угрозы близким – у него их попросту нет, как нет планов на будущее, влекущих за собой страх потерь. Устойчивость его психики многократно протестирована специальным оборудованием. А деньги, карьера, власть… Смешные приманки для того, кто хоть сколько-то обладал Жетоном.
Так что уцепиться им не за что. Остается одно.
Отдать его на растерзание толпе.
– Тишина в зале суда! – судья стукнул по столу молотком. Лицо вновь обрело выражение торжественного превосходства. – Поясняю для присяжных: подсудимый действительно является особым субъектом права. Международной конвенцией и специальным конституционным законом ему предоставлены чрезвычайные полномочия. А именно: на время выполнения служебных обязанностей – полное освобождение от действия любого законодательства, включая уголовное. Однако этим же законом установлена отложенная ответственность за превышение должностных полномочий. Именно эти превышения и являются предметом рассмотрения в данном судебном заседании. Свидетель, у вас есть вопросы?
