Игорь Алимов - Академия Шекли (сборник)
После того случая Ларса приняли. Как он узнал позднее, главным образом за вот это – «без мечей», что инстинктивно выкрикнул Шоербезен. И с неизбежной как тень Эв смирились, хотя откровенные шуточки по её поводу отпускали постоянно, – правда, с очень приличного расстояния. Эв было начхать, Ларс же про себя раздувался от гордости и ухмылялся в ответ, а иногда и отвечал соответственно, в присущей ему откровенной, если не вульгарной манере. К этому времени он уже накачал приличную мышцу, с фамильной талантливостью лидировал в разных дисциплинах и был одним из первых в училище по рукопашному бою. Теперь с Шоербезеном и без Эв связываться было себе очень даже дороже.
Ларс нарадоваться не мог на подругу. Ещё бы – красивая, сильная, умелая, неприхотливая, слушающаяся малейшего жеста и приказы не обсуждающая, да к тому же не задающая никаких вопросов. Ну – почти никаких.
Однажды Эв, сидя напротив Шоербезена в учебном классе, где он гонял на большом компе какую-то сим-программу, заговорила голосом столь непривычным, что Ларс вывалился из кибера как ошпаренный.
– Кто я, господин? – спросила Эв.
Это было настолько странно – чтобы Эв, во-первых, что-то спрашивала первой, а во-вторых, чтобы спрашивала таким тоном. Ларс уставился на неё во все глаза. Он на мгновение почувствовал даже тёмное шевеление в глубине души – словно там ворочалось предчувствие грядущей потери, огромной и несправедливой.
– В смысле? – выдавил Ларс в ответ.
– Я – кто? – переформулировала вопрос Эв. И добавила неизменное: – Господин.
– Ты? Ну… – Шоербезен не знал, как ответить, и начал злиться.
Вот ведь гадость какая!
Эв внимательно смотрела на него. В глазах её было столько любви и веры, что смешавшийся Ларс внезапно брякнул:
– Ты синт! Моя собственность! Понятно тебе?
– Я ваша, господин, – улыбнулась Эв. – А что такое синт?
– Чёртова кукла из пробирки! Вот что! – стукнул кулаком по столу смешавшийся Ларс. Когда он попадал в трудную ситуацию, обычно помогал крепкий удар в морду, но Шоербезен не знал, что будет, если он ударит Эв. Несколько позднее Ларс выяснил, что не будет ровным счётом ничего. Ему – не будет. – Тебя вырастили специально для меня. Понятно?
– Кукла, господин? – захлопала длинными ресницами Эв. – Вырастили?..
– Да, вырастили! Ты стоишь денег! И больших! Тебя вырастили, чтобы ты любила меня и охраняла. И отстань! – Ларс махнул рукой и снова прилепил на голову контакты.
Эв послушно замолчала, но что происходило в её хорошенькой головке – какие там бродили мысли и в какие выводы те мысли соткались, – этого Шоербезен, само собой, никогда не узнал. Впрочем, ему всё это было до лампочки: только бы ничто не изменилось. Ларс плохо представлял свою жизнь без Эвелин ван дер Хаас, а психология синтов была настолько мало изучена, что если бы ему и выпало желание полистать на эту тему какие-нибудь труды – а вероятность появления подобного желания конкретно у Ларса стремилась к нулю, – то всё равно ничего толкового в кибере не нашёл бы. Разве только далёкие от реальности материалы движения «Фри синтз нау», но кто же, если ещё не распрощался с мозгами, будет вникать в такие бредни? Всё, что нужно знать владельцу синта о своём имуществе, содержалось в мануале, прикладываемом к договору о выращивании. В своё время Ларс бегло ознакомился с этим забавным документом – абсолютно стандартным, кстати, – и уяснил главное: программу наводки на конкретного человека можно отключить, произнеся в присутствии Эв определённый набор знаков и цифр, после чего девушка освободится от зависимости и станет вполне нормальным человеком – за исключением встроенных генетических навыков и того, что родилась она сразу четырнадцатилетней. В мануале не говорилось, отразится ли запуск кода на наведённых воспоминаниях о детстве и вообще – что произойдёт с синтом в целом, но на всякий случай подчёркивалось: данный код сообщается вам на ваш страх и риск, не применяйте его без жизненно важной необходимости, ибо это может обернуться непредсказуемыми последствиями, возможно, несовместимыми с вашей жизнью и с жизнью третьих лиц. Код Ларс очень хорошо запомнил, после чего быстренько распылил мемо-кристалл мануала в утилизаторе…
Перед тем как уйти в кибер, Ларс ещё раз внимательно глянул на Эв – выискивал на её безмятежном лице движение мыслей или, например, эмоций, но она ловко перехватила его взгляд и так сладко, зовуще улыбнулась, что Шоербезен мгновенно ощутил свое сокровище, хмыкнул, отгоняя соблазны, и поспешно коснулся сенсора.
И опять всё пошло как раньше.
А на четвёртом курсе во время занятий по матчасти появился незаметный такой человечек: вошел в учебный блок, по стеночке просочился к задним пустым столам и тихонько там примостился.
Наблюдал.
После занятий некоторых курсантов неожиданно вызвали к лэфтэнэту Показовски. В том числе и Ларса фон Шоербезена.
Когда он в свою очередь вошел в кабинет, Показовски там не обнаружилось, а сидел давешний человечек и, положив острый подбородок на сплетённые пальцы, внимательно смотрел на Ларса. То есть – сначала на Эв взглянул, а потом на Ларса уставился. Посмотрел-посмотрел и начал всякие вопросы задавать, временами в личный комп на запястье поглядывая. Иногда кивал – и непонятно было, хорошо это или, наоборот, плохо.
Только очень на очередной тест все это было похоже, да тестом и оказалось на самом деле. И в результате Ларс (с Эв, конечно, куда же без нее!) – единственный из училища – перекочевал в совсем другое учебное заведение.
7
«Жить вечно… Жить вечно… Жить вечно…» – механически твердил про себя Дракон Шоербезен, во главе личной сотни шагая по очередному каменному тоннелю, куда его когорта наконец-то, после появления своего кэптэна, пробилась. В горловине тоннеля легионерам пришлось преодолеть целую полосу специально выстроенных хитроумных заглушек, за которыми притаились весьма отчаянные бойцы, не желавшие сдаваться живыми, – это, собственно, даже и к лучшему: не надо с пленными возиться, резать их на куски лазерами. Ларс однажды принимал участие в подобной процедуре – в те времена он ещё не был кэптэном, а служил всего лишь помощником начальника сотни. Было интересно, но как-то вяло. Приятнее, когда противник всё же сопротивляется, уворачивается, пытается ответить, пусть даже и не столь адекватно. Что ни говори, а безоружных резать не так весело. Хотя тоже занятно.
Но здесь, сейчас – всё же это слишком, да. Хороший противник желанен и приятен, однако лишь до тех пор, пока его сопротивление не начинает ставить под угрозу сроки проведения операции. А тут: бетонная стена чёрт знает какой толщины, почти до потолка, по верху автоматические лазеры, да ещё полем всё прикрыто – вот и пробивайся, не используя тяжелое вооружение. Пятерых потерял Шоербезен у первой заглушки. Потом-то стало проще, всё же опыт, сын ошибок трудных, накапливался. Но время уходило.
