Генри Каттнер - Бесчисленные завтра
Луис не спешил выполнить его требование.
— Подожди, Джо, — сказал он. — Ответь мне на один вопрос: ты собираешься убить и Уродца?
Де Анца, не сводя глаз с человека под прицелом, вопросительно хмыкнул.
— Разумеется, — ответил Бриден. — Впрочем… что успела рассказать тебе Илза Картер?
— Почти ничего. Я узнал… из других источников.
— Только что ты пытался оглушить меня. Майк, следи за Йенгом.
— Да, — признался Луис. — Видишь ли, я… Ты согласен выслушать?
— Пока я не вижу… — начал Бриден и смешался. — Я пока не решил, убивать тебя или нет. Я все это предполагал, но…
— Я телепатически связан с сознанием Уродца. Я теперь знаю, возможно, гораздо больше, чем ты, если только у нас с тобой не одна и та же мутация, Джо.
— Я вовсе не мутант… — произнес Бриден.
Слова застряли у него в горле, поскольку неожиданная мысль озарила его разум нестерпимо ярким сиянием, и ее блеск заставил Бридена засомневаться. Потом вспышка угасла, и он нерешительно произнес:
— Но… что же это? Что это такое? Я ведь сам избавился от гипноза… И я точно знал, что нужно сделать?
Тем временем внутренний голос напомнил Бридену о тех незначительных мелочах, которые ему пока не удалось привести к общему знаменателю. Что хотел сказать ему доктор перед тем, как умереть? Подозревал ли Спрингфилд о чем-то большем, чем обычный гипноз? Об измененных генах родителей Бридена… А сам Бриден ни разу не усомнился, когда его уверяли, что сам он, безусловно, избежал мутации…
— Пожалуй, я знаю ответ, Джо, — сказал Луис. — Среди вероятностей существует мир, где инстинкт стал доминантой, — он и управляет разумом, и формирует его. Так вот, инстинкт… в том мире это слово обозначает все, что может произойти с живым организмом. Неадекватного, я имею в виду, выходящего за рамки обычных тропизмов и таксисов,[3] встречающихся в животном и растительном мире. Но…
— Ты говоришь обо мне? — обеспокоенно перебил его Бриден.
— В общем, да. У нас подобные явления ни разу не встречались, но скрытые факторы налицо. Ты все-таки мутант, Джо, хоть и латентный, — точнее, был латентным до настоящего момента.
— Откуда ты знаешь?
— Я не знаю — я догадываюсь. Зато у меня есть данные, позволяющие предположить нечто, еще абсолютно никому не известное. Я повидал другие миры…
Йенг смотрел и слушал. Его круглое лицо оставалось бесстрастным, а глаза ярко блестели. Де Анца, впившись пальцами в оружейный ствол, удерживал Йенга на мушке с тупым и ошалелым видом. Бриден, крепко сжимая огнемет, почти умоляюще поторопил брата:
— Ну же, Луис. Если это лишь инстинкт…
— На самом деле все это намного тоньше, неуловимее — своего рода высшее знание, происходящее из чувственных ощущений, не всплывающих на поверхность сознания. Те, кто живет в мире с подобной доминантой, знакомы с этим, но не досконально. Назови его ясновидением, предвидением, психокинетической дедукцией или… Я не знаю, Джо! Чем бы оно ни было, некое воздействие заставило его доминировать в твоей психике. Может, гипноз или нервные перегрузки. Все, что я могу сказать: ты хотел этого — и получил. Но самое главное теперь — как ты этим распорядишься.
Бриден, обращаясь главным образом к самому себе, произнес:
— Я и так знал, что надо делать… И сейчас знаю.
Он направил стержень на Луиса, но тот поспешно возразил:
— Обычный инстинкт самосохранения. Как насчет другого аспекта — сохранения вида? Разве ты решишь проблему, если убьешь меня?
— Говори, Луис, — поторопил Бриден. — И будь краток.
Луис бросил оружие на пол, затем отступил на шаг и прислонился к стене.
— Йенг, — позвал он, — послушайте и вы тоже. Я знаю о том, чего вы желаете достичь, гораздо больше, чем вы сами. Уродец многое видит и понимает, но у него не хватает опыта отобразить это наглядно. Пока я находился здесь в бессознательном состоянии, я все время был в контакте с его разумом, с его воспоминаниями и видениями. В их числе видения Омеги и многих других миров. Например, того, где доминируют инстинкты, — должен признаться, весьма процветающего. Но секрет их успеха — в контроле над евгеникой. Были и миры, раздираемые распрями, погруженные в нирвану или в полное небытие. Я не знаю, сколько их; некоторые так далеко, что невозможно ясно разглядеть. А за ними наверняка есть еще, и еще. Но… Так вот: я — мутант, и Уродец — мутант. Он ведь никогда раньше не общался с себе подобными?
— С вашим братом, — ответил Йенг. — Если считать его мутантом.
— Вероятно, Джо не силен в телепатии, — предположил Луис. — Зато у меня явные задатки. Все это время, пока вы удерживали меня под воздействием наркотиков, я был тесно связан с разумом Уродца и могу сказать, что повергло его в такой шок. На него напал отец. Ортегу вывели из себя слова собственного сына. Уродец способен воспринимать планы вероятностей. Он не может перенестись в прошлое или будущее, зато видит места пересечений вероятностной прямой с другими мирами, параллельными линии настоящего времени. На одной из таких прямых Земли не существует: ее разрушила цепная реакция.
По подземному помещению пробежала легкая волна паники. Луис меж тем продолжал:
— Линия прошлого сплошь и рядом пересечена такими вероятностями. При любом кризисе возникает своего рода развилка, и в результате получается не одно, а два вероятных будущих. Многие уже настолько отдалились, что их невозможно уловить — ни Уродцу с его психозрением, ни Ван Бурену с построенным на Омеге аппаратом межвероятностного проникновения. Впрочем, некоторые еще различимы. Примерно столетие назад линия времени вся состояла из таких перепутий. Одни вели к войне, другие — к миру. Вариант, схожий с нашим, предполагал переход полномочий на год к ООН, в то время как Соединенные Штаты вели пропаганду на территориях русского протектората. Но и этот вариант распался на вероятности: согласно одной, мы завоевали Россию, по другой — она сама покорила мир. Последняя из возможностей тоже дает раскол: в одном настоящем Советы правят до сих пор, в другом — нарастающая волна мистицизма и скрытого сопротивления со стороны Индии и Китая подорвала диктат русских изнутри… Только в двух мирах ВКМ сосредоточил власть у себя: в мире Альфа и… назовем его Бетой. Он ближе всего к нам: расхождение произошло около десяти лет назад, и Бета не успела слишком удалиться. Как раз в тот момент на Бете произошла неизвестная вирусная мутация, и там тоже не оказалось необходимых условий для исследовательской работы. Сейчас Бета вымирает… — Луис сделал паузу и потом спокойно закончил: — От чумы. Потому что принимать меры было слишком поздно.
