Борис Руденко - Перекресток
Дорога между тем пошла немного в гору, зато сплетение ветвей, кустов и ползучих растений сделалось не таким непролазным. Потом уклон еще увеличился, и Никита понял: они поднимаются на холм, вершину которого невозможно разглядеть из-за густой растительности. Впрочем, подъем скоро закончился, сменившись ровным участком, после которого начался спуск. Растительность ограничивала прямую видимость каким-то десятком метров, поэтому когда они вдруг очутились в широкой, свободной от деревьев долине, это стало неожиданностью для всех. Но гораздо большим потрясением был стоявший посреди лощины поселок.
Он располагался примерно в километре от них, в самом центре маленькой долины. Несколько хижин, крытых огромными листьями местных пальм, окружала загородка из перевитых лианами заостренных кольев. На мгновение путешественники замерли, а потом, забыв об усталости, не сговариваясь, бросились вперед. Но прежде чем они успели добежать до ограды, секция загородки отошла внутрь, выпустив несколько человек, которые выбежали навстречу пришельцам и выстроились редкой цепочкой, преградив дорогу. Бежавший первым Серега перешел на шаг и остановился. Остальные встали рядом.
Отряды разделяло не более тридцати шагов. Некоторое время и те, и другие внимательно разглядывали друг друга. Хозяева деревни не выглядели воинским подразделением, хотя были одеты в одинаковые широкие шорты (а возможно, и юбки) до колен, сшитые из «кабаньей» шкуры. Возраст троих из них - всего защитников было восемь - наверняка перевалил за пенсионный. Изрезанные глубокими морщинами лица, сухие, старческие тела красноречиво свидетельствовали об этом. Четвертый был моложе, но избыточная, явно болезненная полнота его фигуры рождала глубокие сомнения в боеспособности этой «боевой единицы» по меньшей мере до того, как он сумеет справиться с одышкой от короткой пробежки. Остальные четверо, правда, выглядели более подготовленными к возможным схваткам. Все они были вооружены заткнутыми за пояс каменными топориками и луками, исполненными, как тут же оценили Никита и Серега, намного более профессионально, чем их собственные: древки туго обмотаны полосками кожи, кончики слегка изогнуты в направлении полета стрелы.
– Дальше что будем делать? - шепотом спросил Серега.
– Договариваться, - так же тихо ответил Никита.
Он демонстративным жестом положил на землю копье, сбросил с плеч поклажу и неторопливо пошел вперед. Противная сторона бесстрастно следила за ним, пока он не достиг некоей условной границы, а потом одновременно, без команды, луки поднялись, и в грудь парламентера нацелились восемь стрел. И хотя тетива оставалась ненатянутой, сомневаться в смысле этой демонстрации не приходилось.
Лихорадочно припоминая все когда-либо прочитанное о способах общения с представителями первобытных племен, Никита медленно протянул вперед руки с открытыми ладонями.
– Я не сделаю вам зла, - произнес он, рассчитывая на понимание не слов, а их смысла и интонации.
Один из старцев, тот, на голове которого сохранилось меньше волос, чем у остальных, насмешливо хмыкнул.
– А ты и не сможешь, - ответил он.
Испытанный Никитой шок был настолько силен, что он не сразу нашелся с ответом.
– Вы русские? - запинаясь, пробормотал он.
– Какая тебе разница! Всякие.
– Но… как вы сюда попали?
– Так же, как и ты. Что тебе надо?
Очевидная и ничем не спровоцированная недоброжелательность старика озадачивала.
– Почему вы так?.. Мы в самом деле не хотим ничего плохого. Мы были страшно рады, когда увидели вашу деревню, потому что считали, что, кроме нас, здесь вообще никого нет.
– Тут вы сильно ошибались, - сказал старик. - Здесь много бродит всяких… вроде вас.
– Я вижу, вы нам не доверяете, хотя совершенно не понимаю причины. Вы хотя бы могли объяснить… Ну давайте просто поговорим!
Старик смотрел на него со странным сожалением.
– Хорошо, поговорим, - согласился он и, не снимая стрелы с тетивы, опустил лук. - Но твои приятели пусть остаются там, где стоят. Спрашивай!
– Скажите, вы давно здесь?
– Давно, - кивнул старик. - Много лет.
– И вы не пытались вернуться?
– Что значит «пытался»? Это тебе не с дерева слезть.
– Я имею в виду, вы не искали?..
– Искал, - кивнул старик. - Но очень недолго. До тех пор, пока не пришел в эту долину. Не хочу тебя огорчать, парень, но обратного хода отсюда нет.
– Может быть, вы объясните, почему относитесь к нам так враждебно?
– Объясню, - старик переступил с ноги на ногу. - Против тебя лично я ничего не имею. Как и против твоих приятелей. Пока вы идете своей дорогой. Дело в том, что чужие нам здесь не нужны. Есть, понимаешь ли, некоторый неприятный опыт. Ну, представь себе: ты спокойно живешь в своей квартире и вдруг туда врываются какие-нибудь недоумки, нарушают порядок, переставляют мебель, да еще начинают командовать. Тут и до беды недалеко. Вот и у нас случалось всякое, и никаких бед мы больше не хотим. Ни себе, ни… никому. Тут наш дом, и нам здесь нравится. Понятно?
– Более или менее, - сказал Никита. - И много вас здесь?
– А вот это не твое дело, - ответил старик. - Еще какие вопросы?
– Вы знаете что-нибудь об этом странном шуме по ночам?
– Кое-что, - кивнул старик. - Но не очень много. Вы идете туда?
– Да.
– Некоторые считают, что там продолжение пути.
– Куда?
– В следующий мир. Такой же или хуже. Скорее всего, хуже. Но это вовсе не ход обратно.
– Откуда вы знаете?
– Не знаю, но верю, - вздохнул старик. - Слышал всякое… Сам поймешь, если доберешься.
– Может, все же расскажете?
– Было б что рассказывать… Я там не был, но с теми, кто туда ходил и вернулся назад, встречаться довелось. Вот ты скажи: когда сюда попал, тебе страшно стало?
Перед тем как ответить, Никита немного помолчал.
– Не сразу. Но когда понял, что случилось - да, страшно.
– Молодец, что не соврал, - похвалил старик. - Так вот там намного страшнее, потому что точно знаешь, что провалишься, но не знаешь куда. Поэтому не каждый готов рискнуть.
– И многие возвращаются?
– Что значит - многие? Это тебе не улица Горького. За все время я только двоих таких и видел.
– И что же они рассказали?
– Да не понять было ничего толком. То ли не хотели, то ли не могли. Но вот то, что страшно им стало - это я понял. А подробностей они не излагали, ушли быстро. Да и давно это было, помню плохо. Ты сам-то откуда провалился?
– Провалился?
– Ты ведь как-то сюда попал? Где это случилось?
– Недалеко от Москвы, - ответил Никита. - Рядом с Киевским шоссе.
– Москва… - снова вздохнул старик. - Двадцать лет… Как там у вас?
И тут же закричал, увидев, что Никита раскрыл рот для ответа.
