Виктор Ночкин - Машины времен
Гектор с удовлетворением наблюдал, как Вонсо карабкается по лестнице, а старик глядит на него и улыбается в усы. Все закончилось просто отлично. Семья воссоединилась, вампир преобразился в прекрасный Хлам Предков, оргиям в храме Славы Потомков пришел конец, а мистер Вонсо, так легкомысленно относившийся к предкам, получил помощь от одного из них. Дед Вонсо правил крысиной упряжкой, отец водит паровик… кто знает, быть может, научившись управляться с паровиком, мистер Вонсо изобретет более совершенное транспортное средство, способное сравниться с благословенным Хламом? Что ж, да будут благосклонны к нему Предки!
В чем сила, брат?Эта часть Великой Равнины носила название Желтая Земля. Почва здесь в самом деле была желтоватая, а ландшафт поражал однообразием – плоская, как стол, пустошь, насколько хватает взгляда. Желтая Земля неплодородна настолько, что не подняться и неприхотливой колючке. Ни движения, ни звука.
На горизонте желтая плоскость смыкается со свинцово-серым, налитым сумраком, небосклоном. Над Великой Равниной всегда такое небо – плотное, тяжелое. Многие тысячи тысяч душ людей, умерших в День Падения, вознеслись к небесам и наполнили его витальной субстанцией. Теперь во время сильных гроз, когда молнии протягиваются от переполненного душами неба к опустевшей земле, души Предков устремляются вниз по этим сверкающим столбам. Души ищут пристанище. Видно, не любят они свое небо, если стремятся разыскать на Великой Равнине тело, с которым разлучила Погибель.
По желтой равнине под свинцово-серым небом тащатся двое всадников. На них белые плащи рыцарей Хлама. Они молчат – позади долгий путь, они устали. К тому же однообразный пейзаж навеял на обоих тоску. Крысюки под ними тоже утомились, но мерно переставляют тощие лапы, взметая облачка желтой пыли…
– Пора бы уже показаться Длинному холму, – нарушил молчание один из рыцарей, коренастый плотно сложенный коротышка Бутс.
– Он показался, – ответил Гектор, высокий плечистый блондин. – Просто над землей дымка, тебе не видно.
Гектор заметно превосходил ростом напарника, и крысюк под ним был крупный, голенастый, не то, что плотный, упитанный, под стать хозяину, зверь Бутса. Гектор возвышался над приятелем и видел куда дальше.
– Я вот думаю, – снова заговорил Бутс, – в чем сила, брат Гектор?
– Сила – в верности долгу и непоколебимой вере в великих Предков, – заученно ответил Гектор. – А почему ты спросил?
– Я гляжу на равнину, в ней чувствуется сила, – пожал круглыми плечами Бутс, – потому что она большая и такая… уверенная в себе.
Крысюк под коротышкой рыскнул в сторону, потому что под лапами перекатился череп, выбеленный ветром и дождями. Бутс дернул повод, возвращая животное на прежний курс.
– Когда я был моложе, – продолжил он, – я думал, что кто больше, тот сильнее. Потом вдруг уразумел, что это не так, поскольку я могу навалять любому дылде. Еще позже я понял, что размер все-таки имеет значение. Дрался я как-то в Восточном квартале с одним здоровяком. И он никак не хотел ложиться, хотя я уж его молотил и так, и этак. Потом мы помирились, конечно, и выпили. Он мне сказал: он не хотел падать, потому что пол был грязный. Представляешь?
– Н-да, – промямлил Гектор. Несмотря на мощные плечи и большие кулаки, блондин не одобрял применение силы.
– Он был как эта пустыня, парень из Восточного квартала, – заявил Бутс, – ничего с ним нельзя было поделать, потому что он был очень большой. Значит, все-таки, и размер тоже – существенное условие. Хотя и не единственное. В драке-то я победил. Так в чем же сила? А?
Гектор смолчал. Он почувствовал, что вызубренные лозунги Ордена Хлама здесь не помогут. Желтая Земля в самом деле была очень большой и дышала первобытной силой, перед которой меркли любые истины, принесенные из иных краев. Здесь они не работали.
К счастью, Бутс уже не ждал ответа, потому что наконец разглядел холм впереди и позабыл о своих вопросах.
Крысюки мерно перебирали лапами, пыль взлетала облачками, холм вырастал перед всадниками и мало-помалу стал заслонять горизонт. Бутс буркнул что-то неразборчиво и потянул из-за спины винчестер.
– Что? – Обернулся к нему Гектор, откидывая полу белого орденского плаща, чтобы открыть рукоять кольта.
– Говорил тебе, бери с собой что-то со стволом подлинней! Из кольта его отсюда не достать.
– Да кого? Кого достать?
Гектор уставился на гребень Длинного холма, но не разглядел ничего и никого.
– Оттуда за нами наблюдал какой-то урод, – пояснил коротышка Бутс.
Он упер приклад винчестера в бедро и сощурился.
– Урод? Ты уверен? Ты так хорошо разглядел незнакомца? – удивился Гектор. – Я вовсе никого не увидел.
– Мелькнуло что-то, – неохотно ответил Бутс. – Но я-то знаю, что никто, кроме урода, не стал бы следить за нами в такой пустыне. Урод и бандит, клянусь чем угодно! Или ты надеешься встретить здесь приличного человека? И вдобавок, красавчика, вроде тебя?
– Но я же здесь, – парировал Гектор. – Надеюсь, меня ты считаешь приличным человеком? Сегодня здесь можно встретить меня.
Бутс задумался, и не проронил ни слова, пока братья не добрались к подножию Длинного холма. Когда их крысюки преодолевали подъем, он наконец изрек:
– Согласен, твоя взяла. Нынче – самый необычный день Желтой Земли. Но кто-то наблюдал за нами с холма.
На вершине рыцари Хлама натянули поводья. Гектор уставился вдаль, а Бутс, склонившись в седле, стал разглядывать отпечатки в желтой пыли.
– Ага! Что я говорил! Гляди, брат Гектор! Что это, по-твоему?
– Крысиные экскременты, – пожал плечами блондин.
Его не интересовала находка спутника, он уже заметил цель путешествия – группу древних строений, над которыми раскачивалось колесо ветряка с лопастями, обглоданными песчаными бурями. Такие уж они были разные, Гектор с Бутсом. Один предпочитал разглядывать горизонт, другого больше интересовало, что валяется под ногами.
– Точно, они самые! – Бутс ликовал, будто встретил утраченного, но горячо любимого родственника. – Здесь был всадник, пялился на нас! Чую, будет веселье. А то уж совсем расстроился, решил, что здесь и пострелять не в кого.
– Я надеюсь, стрельбы удастся избежать, – пробормотал Гектор. – Во всяком случае, приложу к этому все усилия. Рыцарям Хлама приличествует миролюбие.
– Я тоже приложу, – тряхнул винчестером Бутс, – вот увидишь. Исключительно из миролюбия я устраню всяких нарушителей спокойствия.
Ветер пронес над холмом облако желтой пыли, и хламовники дружно вскинули головы, вглядываясь в небеса. Ветер мог принести дождь и грозу. Небо, темное, тяжелое, как свинцовая плита, распростерлось над Желтой Землей, оно как будто не изменилось, но люди, живущие после Погибели Предков, умели различать приметы. И сейчас приметы предвещали непогоду.
