Эдвард Смит - Линзмены второго уровня (Дети Линзы - 2)
Увы, ни один из них не обладал сколько-нибудь полезной информацией. Расстроенный - более того, раздосадованный Киннисон дал команду возвращаться на "Неустрашимый". Несомненно, что именно те, кто имел доступ к ценной информации, покончили с собой. Что ж, такого исхода следовало ожидать. На их месте офицеры Патруля поступили бы точно так же с той разницей, что сначала испробовали бы все возможные способы спасти товарищей.
Очутившись в своей каюте, Киннисон мысленно вызвал Старшую Сестру.
- Троянская Елена? Полагаю, лучшее, что мы можем сделать для твоего благополучия, душевного покоя и просто хорошего настроения, - как можно быстрее убраться отсюда. Я прав?
- Ну что ты... мы всегда рады видеть... - начала она, и Киннисон понял, что сейчас ей не хотелось быть негостеприимной к патрульным - так же, как не хотелось их задерживать хоть на секунду дольше необходимого.
- Ясно, - подумал Киннисон. - Я только хотел убедиться в том, что наши желания совпадают. Если мы когда-нибудь и увидимся, то только не по моей воле. - И, отключив связь, он скомандовал первому пилоту: - Генри! Заводи двигатели - мы возвращаемся на Землю.
Глава 7
МНОГОСТОРОННЕЕ РАСШИРЕННОЕ СОВЕЩАНИЕ
"Неустрашимый" рассекал пространство со скоростью, достаточно умеренной для его возможностей, - восемьдесят парсеков в час. Инженеры осматривали и проверяли все оборудование - от стрелок приборов до двигателей, регулировали и ремонтировали то, что можно исправить, и заменяли изношенные или поврежденные детали. Затем они отдыхали и рассказывали совершенно невероятные истории, якобы произошедшие с ними на далеких планетах.
Вахтенные офицеры не знали, чем себя занять, дожидаясь конца однообразного и утомительно дежурства. Валерианцы, как обычно, не показывались из своего построенного специально для них помещения. Гравитация в нем втрое больше, чем на Земле, давление достигало трех атмосфер, а температура превышала тридцать пять градусов по Цельсию. Однако ван Баскирк и его воины не только жили и двигались в таких условиях, но еще и затевали ожесточенные рукопашные схватки.
Киннисон, откинувшись в кресле и положив на край стола ноги в отполированных до блеска ботинках, находился в глубокой задумчивости. Он до сих пор не мог решить возникшую перед ним задачу-у него нет ключа от нее. Точнее, столько различных обломков самых разных ключей, что их количество могло свести с ума любого человека. Ему нужен некто по имени Меньо Елико, который каким-то образом связан с Лонабаром. Найти любого из них давало реальную возможность найти и другого - но, во имя всех дымящихся преисподен Венеры, как отыскать хотя бы одного?! Казалось просто смехотворным, что он не мог узнать местонахождение такого крупного объекта, как планета. Однако поскольку в ближайших пятидесяти тысячах парсеков никто не сумел бы помочь ему и поскольку в галактике насчитывались триллионы триллионов различных планет, область поисков была достаточно неопределенной. Конечно, Блико, цвильник имеет какое-то отношение к ним. Но даже если бы линзмен умудрился прочитать мысли миллионов цвильников, то все равно без счастливого стечения обстоятельств он не нашел бы в них ни единого упоминания о загадочном лонабарце.
Патрульные уже обследовали Альдебаран II, но не обнаружили ничего, что могло пролить свет на тайну Лонабара. Планетографы просмотрели все карты и справочники, имевшиеся в библиотеках, и тоже не нашли ни одного указания на существование Лонабара. Конечно, они предположили - какое полезное умозаключение! - что планета может числиться под каким-то другим названием. Нет, сам он так не думал, поскольку ни один из ювелиров Цивилизации не смог опознать или идентифицировать драгоценности, описания которых линзмен передал на Землю.
О чем бы ни размышлял Киннисон, его мысли неизменно возвращались к девушке и ее сказочным драгоценностям. Ил-лона-как она могла быть такой ужасающе невежественной? Как вообще кто-нибудь может быть настолько тупым и необразованным, чтобы не знать галактических координат своей родной планеты? И не только координат - ничего, что помогло бы установить ее местонахождение. А ведь Иллона вовсе не производила впечатление какой-нибудь безнадежной дурочки!...
Иногда ему удавалось отделаться от столь навязчивой проблемы и немного помечтать о встрече с невестой, ожидавшей его на Земле. Однако та была еще очень далеко, и он снова возвращался к Иллоне с ее несметными сокровищами.
Наконец Киннисон вызвал девушку; всего через несколько минут та вошла в его каюту. Как она изменилась со дня появления на "Неустрашимом"! Куда только подевались угрюмый вид, страх и подозрительность! Теперь ее черные глаза сияли внутренним светом, она радостно улыбалась; даже дыхание как будто стало свободнее и глубже.
- Привет, линзмен! - воскликнула Иллона прежде, чем Киннисон успел что-либо сказать. - Как хорошо, что ты позвал меня, - ведь я со вчерашнего дня хочу посоветоваться с тобой! Твои ребята собираются устроить небольшое представление со всевозможными акробатическими номерами и просят меня показать им какой-нибудь танец. Как ты думаешь, я могу принять их приглашение?
- Конечно. А в чем дело?
- В одежде, - немного смутившись, объяснила она. - Я сказала, что не могу танцевать в платье, а они ответили, что на Земле акробаты никогда не одеваются перед выходом на сцену и что моя обычная одежда вполне пригодна для представления. Я подумала, что меня разыгрывают, но они поклялись, что так и есть на самом деле, - и сказали, что если я спрошу Старика...
Внезапно Иллона осеклась и, закусив губу, испуганно взглянула на Киннисона.
- Ох, прости меня, - произнесла она. - Я не должна...
- О чем ты? - удивился линзмен, но затем понял, в чем дело. - Ах, "Старик"? Ну, все нормально. Обычно патрульные именуют так старших по званию. Очевидно, у твоего народа это не принято?
- Конечно, нет, - выдохнула она, как будто только что прошла по краю пропасти - Стоило бы у нас кому-нибудь хотя бы подумать нечто подобное, и в ту же минуту вся команда подверглась бы суровому наказанию. А если бы я сказала "привет", обращаясь к Меньо Блико...
Иллона вздрогнула.
- Чудесный народец, - прокомментировал Киннисон.
- Но ты уверен, что... что я не навлекла неприятностей на кого-нибудь из твоих ребят? - продолжала сомневаться она. - Ведь они все-таки не смеют обращаться к тебе так, когда разговаривают с тобой.
- Ты просто еще не привыкла к нашим порядкам, - заверил Киннисон. - В официальной обстановке они, разумеется, не обращаются ко мне столь фамильярно. Однако вполне возможно, что на представлении тебе не раз придется удивляться. Ты тренируешься? Поддерживаешь форму?
