Владлен Бахнов - Внимание: АХИ! (Фантастические памфлеты, пародии и юморески)
— Агент 003, - представился он, протягивая руку.
— Времяпроходец 001, - так же серьезно ответил я. — Но раз уж нам вместе работать, вы можете называть меня просто Николаем.
(Ничего я поддел его, как вы считаете?)
— Очень приятно, Ник, я люблю когда без церемоний, — улыбнулся агент 003. — Зовите и вы меня просто Тройкой.
Министры весело засмеялись.
— Ну вот и хорошо, — сказал главный. — Я вижу, вы отлично сработаетесь.
3
И как только самолетом доставили мой времяход дальнего радиуса действия, мы начали работать.
В первый раз мы отъехали чуть-чуть и, остановившись в прошлом году, сняли номер в лучшем бусолонском отеле «Астория».
Джеймс надел вечерний костюм, сунул в карман бесшумный пистолет, ловко замаскированный под портсигар, и зажигалку, имевшую вид пистолета, после чего пожелал мне спокойной ночи и удалился.
Когда он пришел утром, от него пахло настоящим арманьяком, французским шампанским, коллекционными винами и черной икрой.
— Ну что? — спросил я.
— Надо подумать, — серьезно сказал 003. Думал он часов пять, а когда проснулся, сказал: — Здесь их нет. Поехали дальше!
Через час мы остановились в позапрошлом году и отправились в захудалую, подозрительного вида гостиницу «Галеры».
Джеймс напялил на себя потрепанную матросскую форму, приклеил рыжую шкиперскую бородку и, рассовав по карманам доллары и кастеты, пожелал мне спокойной ночи.
Утром от него несло дешевым виски, пивом, портером, портвейном, кальвадосом и сидром.
Преступников не было и здесь.
На следующий день мы отъехали еще на год и остановились в шикарном отеле «Амбасадор», который находился рядом с «Казино де Бусолон».
Джеймс надел элегантный костюм для игры в покер, сунул в карман чековую книжку, восьмизарядный кольт, имевший вид самопишущей ручки, ручку, похожую на стилет, и пожелал мне спокойной ночи.
Утром от него пахло только духами «Мицуко» и пудрой «Шанель». Но на этот раз он еле стоял на ногах.
«Однако, нелегкая работенка у этих агентов по особо деликатным поручениям, — подумал я, — но дело есть дело».
И так мы кочевали из года в год, и Джеймс, словно ночной сторож, ежевечерне отправлялся на работу. Каждый вечер он переодевался, гримировался и, ловко применяя только ему известные хитрости, шел искать следы преступников.
А утром он глотал пирамидон и соду, проклиная тех, кто придумал алкогольные напитки, а также бифштексы, антрекоты, омары, кальмары, шпикачки, спагетти, миноги, шашлыки и многие другие блюда.
Профессиональные заболевания агентов по особым поручениям — гастрит и переутомление — давали себя знать. Хоть, правда, к вечеру Джеймс отходил и снова становился как огурчик.
Но к тому времени, когда мы прошли все минувшее десятилетие и уже приканчивали второе, я убедился, что так дело не пойдет.
— Послушай, Джеймс, — сказал я однажды, когда он уже успел прийти в себя и опять собирался в ночное. — Послушай, Джеймс, так у нас ничего не получится. Мы обшарим еще полвека, ты выдуешь еще полцистерны виски — и все! Так поиски во времени не ведутся!
— А как же они ведутся. Ник?
— По системе. Например, уже ясно: гипотеза о том, что гангстеры спрятались в ближайшем прошлом, оказалась несостоятельной. Значит, нужна новая гипотеза.
— Насчет гипотез, Ник, я могу тебе посоветовать только одно: на меня не рассчитывай. (Ну этого 003 мог бы и не говорить.)
— Но, Джеймс, до того, как продолжать поиски, нужно еще раз прикинуть: куда скорей всего могли наши гангстеры податься? Ведь была у них какая-нибудь идея, когда они уводили времяход?
— Конечно, была. Смыться и продать драгоценности.
— Вот именно — продать. А теперь представь себе, что в один из прошлых веков в Бусолоне появляются странные, никому не известные люди и открывают торговлю алмазами, бриллиантами и прочими камешками. Причем продают они их по дешевке, чтобы поскорей разделаться и уехать. Должно было такое событие оставить хоть какой-нибудь след в истории. Отметил бы это хоть один житель Бусолонии в своих мемуарах!
— Ник, ты гений! — торжественно сказал 003 и крепко пожал мне руку. Пальцы у этого парня, черт его побери, были железные.
— Так вот, Джеймс, ты можешь пригласить на совещание десять самых лучших историков Бусолонии?
— Десять? — ответил Джеймс. — Хоть полсотни! И мы тут же вернулись в настоящее.
4
Совещание с выдающимися историками происходило оживленно и бестолково. Узнав, что именно меня интересует, историки начали припоминать все, что им было известно по данному вопросу. Но, во-первых, им ничего не было известно. А во-вторых, каждое событие из истории Бусолонии вызывало ровно столько трактовок, сколько историков участвовало в совещании. В одном только сходились все ученые. В том, что лишь при основателе династии Паприкотов — Филиппе Везунчике — Бусолония стала такой могущественной, и лично Филипп Везунчик присоединил к ней обширные земли своих менее удачливых соседей.
Я слушал эти бесполезные для наших поисков рассказы и печально думал, что просто зря теряю время. Надежды мои не оправдались: никаких следов похитители сокровищ в истории не оставили.
И вдруг у меня мелькнула странная мысль. Она была настолько странной, что я сразу же отогнал ее. Но потом все-таки решился задать один наивный и глупый вопрос.
— Я прошу прощения за свое невежество, — сказал я, — но объясните мне, пожалуйста, почему именно королю Филиппу удалось победить своих соседей?
— Он был великим полководцем! — сразу же ответил главный филипповед.
— И гением! — подхватил другой историк.
— И потом на его стороне была правда, и ему помогало провидение… — объяснил третий историк, бывший, как видно, историком-идеалистом.
— При чем здесь провидение?! — вскочил с места историк-материалист. — Просто у Филиппа была армия, состоявшая из ландскнехтов, наемных солдат…
— А почему же другие короли не завели себе ландскнехтов, если все дело в этом? — не сдавался идеалист.
— А потому, что у других королей не было денег — вот почему! — пояснил материалист.
— Не в деньгах счастье! — выкрикнул идеалист, но тут же понял, что переборщил, и, покраснев, замолчал.
— Значит, Филипп побеждал не столько умением, сколько, так сказать, бил своих врагов рублем? Так, что ли? — уточнил я.
— Вы, молодой человек, пользуетесь ненаучной терминологией, — строго заметил мне самый старый ученый. — Но суть вопроса ухвачена вами верно.
