Энди Вейер - Марсианин
– Я рад быть здесь, Кэти, – ответил Венкат.
– Доктор Капур, – сказала Кэти, – Марк Уотни – самый популярный человек в Солнечной системе. Вы согласны?
Венкат кивнул:
– Определенно самый популярный у НАСА. Все наши двенадцать марсианских спутников делают фотографии, как только его местоположение оказывается в зоне видимости. Как и оба спутника Европейского космического агентства.
– И как часто вы получаете снимки?
– Каждые несколько минут. Иногда случаются перерывы, в зависимости от орбит спутников. Но мы можем отследить все его ВКД.
– Расскажите нам о последних ВКД.
– Ну, – сказал Венкат, – похоже, он готовит второй марсоход к длительному путешествию. На шестьдесят четвертый сол он снял аккумулятор с первого марсохода и присоединил ко второму с помощью самодельных строп. На следующий день он снял четырнадцать солнечных панелей и разместил на крыше марсохода.
– А затем отправился кататься, верно? – напомнила Кэти.
– Верно. В течение часа ездил без всякой видимой цели, затем вернулся в жилой модуль. Вероятно, он проверял марсоход. В следующий раз мы увидели его два дня спустя, когда он отъехал на четыре километра, а затем вернулся. Тесты с увеличивающейся интенсивностью, мы полагаем. Затем, в последние дни, он складывал в марсоход припасы.
– Хм-м-м, – протянула Кэти. – Большинство экспертов считают, что единственная надежда Марка на спасение – добраться до места «Ареса-четыре». Вы думаете, он пришел к тому же выводу?
– Вероятно, – ответил Венкат. – Он понятия не имеет о нашем наблюдении за ним. С его точки зрения, «Арес-четыре» – единственная надежда.
– Вы думаете, он планирует скоро отправиться? Похоже, он готовится к путешествию.
– Надеюсь, что нет, – сказал Венкат. – Там нет ничего, кроме МВА. Никаких других зондов снабжения. Путешествие будет очень долгим и очень трудным, и он покинет безопасный жилой модуль.
– Зачем же ему рисковать?
– Ради связи, – ответил Венкат. – Добравшись до МВА, он сможет связаться с нами.
– Так это ведь хорошо, разве нет?
– Связь – это прекрасно. Однако путешествие длиной тридцать две сотни километров до «Ареса-четыре» будет крайне опасным. Мы предпочли бы, чтобы он оставался на месте. Если бы связь работала, мы бы обязательно ему об этом сказали.
– Однако он не сможет оставаться на месте вечно, правда? В конце концов ему придется отправиться к МВА.
– Не обязательно, – возразил Венкат. – ЛРД экспериментирует с модификациями МПА, чтобы он мог совершить небольшой полет над поверхностью после приземления.
– Я слышала, от этой идеи отказались как от слишком опасной, – заметила Кэти.
– Нет, только от первого предложения. С тех пор они ищут более безопасные пути ее реализации.
– До запланированного старта «Ареса-четыре» осталось всего три с половиной года. Хватит ли их, чтобы модифицировать и протестировать МПА?
– Точно сказать не могу. Но не забывайте, что за семь лет мы с нуля построили аппарат для посадки на Луну.
– Отличный ответ, – улыбнулась Кэти. – И каковы его шансы сейчас?
– Понятия не имею, – ответил Венкат. – Но мы сделаем все возможное, чтобы вернуть его домой живым.
Майнди нервно оглядела конференц-зал. Никогда еще она не чувствовала себя такой ничтожной. Слева от нее сидел доктор Венкат Капур, стоявший на управленческой лестнице на четыре ступени выше Майнди.
Рядом с ним сидел Брюс Ын, директор ЛРД. Он прилетел в Хьюстон из Пасадены специально для этой встречи. Никогда не терявший драгоценного времени даром, Ын яростно барабанил по клавиатуре своего ноутбука. Глядя на темные мешки под его глазами, Майнди задумалась, как сильно он себя перегружает.
Митч Хендерсон, летный директор «Ареса-3», раскачивался взад-вперед на своем стуле, а в ухе торчал беспроводной наушник, в реальном времени передающий все переговоры из центра управления полетом. Хендерсон был не на дежурстве, однако постоянно находился в курсе событий.
Энни Монтроз вошла в конференц-зал, на ходу набирая текстовое сообщение. Не отрывая глаз от телефона, она ловко скользнула по залу, избегая людей и стульев, и расположилась на своем обычном месте. При виде директора по связям с общественностью Майнди ощутила укол зависти. Именно такой она и мечтала быть. Уверенной, успешной, красивой и уважаемой в НАСА.
– Как я справился сегодня? – поинтересовался Венкат.
– Эх… – Энни убрала телефон. – Не следовало говорить фразы вроде «вернуть его домой живым». Это напоминает людям, что он может погибнуть.
– Думаешь, про это можно забыть?
– Ты поинтересовался моим мнением. Не нравится? Иди в задницу.
– Ты такой хрупкий цветочек, Энни. Как ты только стала директором НАСА по связям с общественностью?
– А хрен его знает, – ответила Энни.
– Ребята, – вмешался Брюс, – я должен успеть на самолет в Лос-Анджелес через три часа. Тедди придет, или как?
– Хватит ныть, Брюс, – сказала Энни. – Никому из нас здесь не нравится.
Митч приглушил звук в своем наушнике и посмотрел на Майнди.
– Так кто вы такая?
– Ну, – ответила Майнди, – я Майнди Парк, работаю в спутниковом центре.
– Вы директор?
– Нет, я просто работаю там. Я никто.
Венкат поднял глаза на Митча.
– Я назначил ее следить за Уотни. Она поставляет нам фотографии.
– Ха! – сказал Митч. – А не директор спутникового центра?
– У Боба хватает проблем помимо Марса. Майнди занимается всеми марсианскими спутниками и держит их нацеленными на Марка.
– Почему Майнди? – спросил Митч.
– Она первая заметила, что он жив.
– Она получила повышение, потому что оказалась в нужном месте, когда пошли снимки?
– Нет, – нахмурился Венкат. – Она получила повышение, потому что поняла, что он жив. Хватит прикапываться, Митч. Ты ее нервируешь.
Митч поднял брови.
– Об этом я не подумал. Простите, Майнди.
Уставившись на стол, Майнди выдавила из себя:
– Ничего.
В комнату вошел Тедди.
– Извините за опоздание. – Усевшись, он вытащил из портфеля несколько папок. Аккуратно сложил их перед собой, открыл первую и выровнял листы. – Начнем, пожалуй. Венкат, каков статус Уотни?
– Жив-здоров, – ответил Венкат. – С моего сегодняшнего имейла ничего не изменилось.
– А что насчет РТГ? Общественность уже в курсе?
Энни наклонилась вперед.
– Пока все идет хорошо, – сказала она. – Фотографии в публичном доступе, но мы не должны обнародовать наши выводы. Пока никто не догадался.
– Зачем он его выкопал?
