Александр Казанцев - Том 1. Подводное солнце
Из соседней комнаты донеслись приглушенные звуки рояля.
Звонок в передней помешал академику послушать дочь.
– Так это снова вы, голубчик мой! – воскликнул он, открыв дверь и крепко пожимая руку Федору. – Все-таки отыскали Женю на заводе? Говорят, добились «ученой степени капитана дальнего плавания» без защиты диссертации – «гонорис кауза»? – шутил он, провожая Федю к двери столовой, где играла Женя. Он готов был окликнуть дочь, но Федор остановил его.
Некоторое время они молча стояли у полуоткрытой двери. Михаил Дмитриевич с удовольствием отметил впечатление, произведенное на Федора музыкой. Ступая на цыпочках, он пошел по коридору переодеваться.
Федор продолжал стоять, смотря на распушившиеся светлые волосы Жени, на изгиб ее шеи, на овал щеки.
Музыка была ему знакома – финал концерта, слышанного во время рассказа Алексея о ледяном моле.
Женя откинулась на спинку стула, бессильно опустила руки, запрокинула голову. Глаза ее были закрыты.
«Где она сейчас? В Хрустальном Дворце будущего?»
Мог ли Федор предположить, что эта гордая девушка думала в этот момент совсем о другом…
До сих пор для Жени мужественность и энергия воплощались в Алеше с его грандиозными мечтами. Появился Федор. Если Алешу можно было сравнить со сверкающей струей, то Федор, пожалуй, напоминал сжатую пружину, в которой чувствуется огромная, скрытая сила.
Внезапно, как это часто бывает, Женя почувствовала на себе взгляд, обернулась и увидела Федора.
Ей показалось, что она краснеет. Чтобы скрыть это, она с нарочитой замедленностью движений поднялась, жестом приглашая Федора войти.
Потом, вспомнив о состоявшейся беседе Федора с Алексеем, она бросилась к гостю, взяла его за руку, усадила в кресло, забрасывая вопросами:
– Рассказывайте, – торопила она. – Что он говорил? Это замечательно? Ведь правда?
Федор молчал.
Женя выпрямилась, посмотрела сверху вниз на сидящего Федора. – Что же вы молчите?
– Кажется, огорчу, – через силу сказал Федор. Женя вскинула голову, приглашая Федора продолжать.
– «Грандиозные стремления» Алексея – просто фантазия, – как бы подвел итог Федор. Глаза у Жени сузились, стали зеленоватыми. – Ах, вот какое заключение дает нам опытный полярный капитан!
Ясно одно: Алексею надо проверить свой замысел.
Где проверить? Как проверить? – спросила Женя.
– В Арктике. С полярниками, – спокойно ответил Федор, вертя в руках трубку и не решаясь закурить.
Уголки губ у Жени опустились.
– Оч-чень хорошо!.. Оч-чень! – процедила она. – Во всяком случае с первым полярником он уже поговорил. Очень интересно, что этот полярный специалист поправляет не только своего малоопытного друга, но и… моего отца! – Женя вскинула голову еще выше. – Поправляет академика Омулева, специалиста по искусственному замораживанию, директора Института холода, к тому же одобрившего Алешину идею постройки мола.
– Не понимаю в искусственном замораживании. Заранее согласен с академиком. Мол можно строить. Но чтобы строить в Арктике, надо ее знать.
В передней раздался звонок.
– Простите, – с холодной вежливостью сказала Женя, используя возможность прекратить разговор. – Звонят.
Она вышла из комнаты, подтянутая, стройная, неторопливая. Федор проводил ее взглядом, недовольный собой и всем на свете.
Женя на мгновение показалась в дверях. Смотря мимо Федора, она сказала:
– Это Денис и наш Витька. Они уже знают о вас. Надеюсь, вас теперь ждут более приятные встречи с бывшими друзьями детства. Прошу извинить хозяйку, занятую домашними хлопотами. – И, вскинув голову, она удалилась.
Первым в комнату торопливо вошел Виктор, тучный и рыхлый, с гладко зачесанными, уже редеющими волосами. Одет он был по последней моде, но нарочито небрежно, в хороший костюм из яркой немнущейся ткани.
Виктор подал Федору руку, стараясь больно сдавить пальцы, но это ему не удалось. У капитана ладонь оказалась железной.
Денис вошел в комнату с осторожной неторопливостью, словно боялся, что он раздавит или разобьет здесь что-нибудь. Был он такого же огромного роста, как академик. Пиджак плотно облегал его могучие плечи, воротничок врезался в атлетическую шею. Он провел рукой по стриженным бобриком волосам и оглушительно рявкнул:
– Ну, здоров будь, моряк!
Струны рояля отозвались легким звоном. Потом Денис провел рукой по жестковатым усам и, раскрыв объятия, двинулся к Федору.
– Плаваешь, Федька! Замечательное дело! – нарочито утрируя свой украинский говор, забасил он. – Ну, как? Женат? Дети есть? У меня хлопчики.
Федор невольно взглянул на люстру. Ему показалось, что ее хрустальные подвески закачались.
– Про тебя говорят, – ответил он Денису, – трубы ставишь, будто скульптуру высекаешь.
В чистенькой, выложенной белыми изразцами кухне Женя гремела посудой.
– Старшего я Алешкой назвал, – смеялся Денис. – А младшего – Федькой назову!
Улыбнулся и Федор.
– Леди и джентльмены! – возвестил Виктор. – Сегодня я имею два ультрасовременных голоса. – И он вынул из кармана какое-то письмо. – Я всегда убеждал, что ко всему «святому» надо относиться скептически. Будущее принадлежит нам, скептикам!..
– Вот он всегда такой, – сказала вошедшая Женя, снимая фартук.
Федор повеселел.
– Садитесь, почему вы все стоите? – приглашала теперь уже радушная хозяйка.
– Сыграли бы нам… Женя, – сказал Федор, подчеркивая этим, что он не придает значения ее резкости.
Женя посмотрела на него. Ее глаза и уголки губ улыбнулись, но брови тотчас сошлись, чтобы напомнить, что мир еще не наступил.
– Нет, – сказала она. – Пусть лучше Денис споет. У него чудесный бас.
– Играть и петь потом, синьоры, – прервал сестру Виктор. – У гайдаровцев сегодня почти полный кворум. Даже Майкл «присутствует». Я нарочно захватил его письмо.
– Как ты хорошо сделал! – обрадовалась Женя. – Я уже пообещала это… нашему гостю. Федя, садитесь, – она указала на стул рядом с собой.
– Давай, давай, тащи свои новости из подземелья, – прогудел Денис, усаживаясь. Он расставил колени и уперся в них руками. Стул под ним заскрипел.
Виктор встал у рояля, как становятся певцы. Одной рукой он оперся о черную крышку, в другой держал листок. Его румяное лицо было торжественным. Он начал читать:
«Хэлло, Вик!
Вспомните о рыжем Майкле, который сидел когда-то вместе с вами у костра и прикидывался немым. Теперь это вполне современный здоровенный парень, по-прежнему рыжий и веснушчатый, который с университетским дипломом в кармане стоит на распутье шоссейных дорог и не знает, по какой из них ему отправиться в надежде хоть где-нибудь приложить свои силы.
